История сексуальных запретов и предписаний - Олег Ивик

С гомосексуальной проституцией дело обстояло немного сложнее, хотя сам по себе гомосексуализм в Китае был распространен, наверное, не больше и не меньше, чем в странах Европы. В древности он не осуждался, а даосские пособия по сексу о нем попросту умалчивают. Конечно, с точки зрения даосизма введение «нефритового перста» в «нефритовую вазу», или «нефритовую пещеру», как китайцы называли влагалище, — дело значительно более высокодуховное, чем введение его в «медный таз», предназначенный для нечистот. Эта идея, кстати, распространялась и на соединение с женщиной — анальный секс китайцы не жаловали, хотя в древних текстах и сохранилось описание того, как «цветущая ветвь» или «нефритовое дерево» приближается к «полной луне». Позднее это занятие получило название «цветы с заднего двора» или «стиль ученых». Но возможно, что последний термин уже говорит об элитарности и слабой распространенности «стиля»… Что же касается союза между двумя мужчинами, он не мог символизировать союз полярных сил мироздания и пользы от него, во всяком случае, было мало. Но и вреда особого не было, поскольку соединение двух однородных «ян» не приводило к потере энергии ни одним из партнеров. В документах и в романах любовь между мужчинами упоминается без всяких моральных оценок как дело достаточно обычное.

Известно, что официальные фавориты были у многих правителей и императоров древности. Так, император Вэнь-ди, правивший в середине второго века до н. э., вступил в гомосексуальную связь из самых возвышенных религиозных соображений. Он был увлечен даосскими практиками и поиском эликсира жизни. Однажды венценосному подвижнику приснился сон, что молодой и красивый лодочник перевозит его в обитель бессмертных. И когда впоследствии императору довелось встретить на своем жизненном пути реального лодочника, по имени Дэн Тун, который напомнил ему юношу из сновидения, богобоязненный император не рискнул пренебречь знаком свыше. Он сделал Дэн Туна своим любовником и осыпал почестями.

На всю Поднебесную прославился Дун Сянь, фаворит Ай-ди, последнего императора династии Ранняя Хань. Однажды днем любовники заснули на ложе, и Дун Сянь оказался лежащим на рукаве императора. Вскоре Ай-ди вызвали для участия в торжественной аудиенции, но владыка Поднебесной не захотел будить своего возлюбленного — он достал меч и отрезал рукав. С той поры словом «дуаньсю» («отрезанный рукав») стали называть любовь между мужчинами.

Гомосексуализм процветал в среде актеров, потому что в Старом Китае дамы в театр не допускались ни в качестве актрис, ни в качестве зрительниц. Женщин на сцене изображали мужчины, которые часто входили в роль настолько, что продолжали играть ее и в реальной жизни… Был распространен гомосексуализм и в даосских и буддистских монастырях, где к нему относились, во всяком случае, более терпимо, чем в монастырях христианских.

Естественно, что гомосексуальная проституция в Китае тоже существовала. Цинский ученый Чжао И писал, что при династии Северная Сун (960 — 1127 годы) имелась категория мужчин, которые зарабатывали на жизнь проституцией. Они ходили по улицам одетые и напомаженные, как женщины. В начале двенадцатого века был принят закон, который за это предписывал сто ударов бамбуковой палкой и большой штраф. Но через несколько лет, уже при династии Южная Сун, порок победил, закону пришлось отступить, а мужчины-проститутки составили особую гильдию.

Впрочем, с приходом к власти маньчжурской династии Цин, правившей с середины семнадцатого века до 1911 года, нравственность восторжествовала, и гомосексуализм, как продажный, так и по любви, был запрещен законом. Тогда же были запрещены и браки между китайцами и маньчжурами — этот указ оставался в силе до 1905 года.

Династию Цин заменила Китайская республика, и Китай вступил в очередной период раздробленности, гражданских и прочих войн. Лишь в 1949 году смутное время завершилось победой китайской компартии. Естественно, что такая радикальная смена власти не могла не сказаться на представлениях о нравственности. 80 тысяч обитательниц «веселых кварталов» переквалифицировались в строительниц коммунизма. Претерпела изменения и структура семьи: институт наложниц, имевший в Китае многотысячелетнюю традицию, был отменен. Впрочем, изгонять старых наложниц было не обязательно, их дозволялось сохранить, а вот заводить новых с тех пор категорически возбранялось. К концу века в Китае от сексуальных вольностей прошлого осталось одно воспоминание, а точнее, даже и его не осталось, поскольку древние даосские трактаты об «искусстве внутренних покоев» частично были уничтожены, а все уцелевшее попадало под действие закона о порнографии. Подобной участи удостоилось и множество европейских книг достаточно невинного содержания, например роман «Любовник леди Чаттерлей» Д. Лоуренса, который сначала запретили вообще, а потом разрешили распространять, но только «в умеренном количестве».

Кампания по борьбе с порнографией в Китае получила название «сао хуан», или «вычистим желтое». «Желтое» вычищали долго и старательно, тем не менее власти КНР долгое время были обеспокоены состоянием нравственности на территории Поднебесной. В 1983 году Дэн Сяопин призвал дать отпор «развращению молодежи упаднической буржуазной западной культурой». Что же касается отечественных деятелей искусства, в их адрес Дэн Сяопин выдвинул суровое обвинение: «Отдельные произведения рекламируют даже секс!» Руководящие указания были приняты к исполнению, после чего от секса и от «желтого» в Китае уже мало что осталось. В школах Поднебесной нравственность успела пустить столь глубокие корни, что дети, которых призывали бороться с «желтым», даже не знали, что же есть это самое «желтое». Китайские школьники поняли призыв по-своему и стали активно избавляться от учебников и тетрадок желтого цвета, что, впрочем, лишь свидетельствует о полном успехе кампании.

Позднее, когда стало ясно, что китайцы, бывшие ранее одной из самых сексуально продвинутых наций в мире, вообще не знают, с какой стороны и зачем подходить к женщине, в стране началась кампания по половому просвещению молодежи. Но к этому времени даосские техники были забыты, а коммунисты ничего принципиально нового (как, впрочем, и старого) в этом вопросе предложить не могли. Учителя, разрабатывающие спецкурсы по половому просвещению, жаловались в газете «Чайна дейли», что не могут найти подходящих к делу цитат из произведений Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина. Впрочем, даже если бы таковые цитаты и нашлись, классикам марксизма пришлось бы удовольствоваться тем, что их заветы применяют весьма ограниченно: страна провозгласила политику строгого контроля рождаемости. Теперь представителям коренной национальности, ханьцам (то есть собственно китайцам), живущим в городе, предложили, в нарушение всех конфуцианских традиций, обойтись одним ребенком на семью. Селянам разрешили двух детей, но и это достаточно немного. Тут бы и пригодились даосские трактаты по удержанию спермы, но они, увы, давно уже попали под запрет как порнографическая литература.

Поскольку даосские тексты были запрещены, а классики марксизма вопроса об удержании спермы, к сожалению, не касались, китайские коммунисты предпочли другое решение вопроса и сделали акцент на контрацептивах (о которых, впрочем, у пресловутых классиков, насколько известно авторам настоящей книги, тоже ничего не говорится). Это расширяло сексуальные права китайцев, дозволяя им завершенный половой акт. Но радость жителей Поднебесной (а вернее. Китайской Народной Республики, в каковую Поднебесная после катаклизмов первой половины двадцатого века превратилась в 1949 году) была преждевременной: в стране ввели закон, воспрещающий внебрачное сожительство (как с применением контрацептивов, так и без оных).

Впрочем, в сегодняшнем Китае ни любовницу, ни единственную жену найти не так-то просто. После того как в 1979 году власти провозгласили политику «одна семья — один ребенок» и перестали выдавать на второго ребенка продовольственные карточки, жительницы Поднебесной, узнав, что ожидают девочку, начали массово делать аборты. Ведь по традиции, идущей еще с конфуцианских времен, только мальчик может приносить жертвы душам усопших родителей. Китайские коммунисты жертвы душам предков, быть может, и не приносят, но мальчикам все равно отдают предпочтение. И даже сельские жители, которым разрешено иметь двух детей, обычно делают выбор в пользу двух мальчиков, чтобы подстраховаться. Кроме того, если рождаемость падает (а она, стараниями властей, действительно падает), женихов всегда бывает больше, чем невест. В результате в 2010 году в стране оказалось почти 50 миллионов лишних мужчин. Женщин для них не хватает, и взять их негде. Недавно в Поднебесной возник совершенно несвойственный для ее жителей обычай воровства невест. Меняются и другие брачные традиции: раньше жених (точнее, его семья) выбирал невесту; теперь все чаще невеста выбирает жениха. Правда, для того, чтобы сделать этот выбор, невестам приходится долго ждать: минимальный брачный возраст составляет в сегодняшнем Китае 20 лет для женщин и 22 года для мужчин.