История Литвы с древнейших времен до 1569 года - Эдвардас ГУДАВИЧЮС

В феврале 1378 г. умер митрополит Алексий. Для Киприана формально открылась дорога в Москву, но Дмитрий медлил с признанием Киприана. После горячих споров в Константинополе зимой 1379–1380 г. Киприан остался лишь митрополитом православных Литвы. Литовская дипломатия частично отыгралась в Новгороде: стремясь к сохранению нейтралитета, новгородцы в начале 1379 г. призвали Юрия Наримонтовича. Однако главные события складывались в пользу Москвы. Зимой 1379–1380 г. ее войска, вторгшиеся на восточную окраину Великого княжества Литовского, взяли Брянск и Трубчевск, а также разорили Стародубскую землю. Брянский князь Дмитрий перешел на сторону Москвы и /149/ отступил вместе с ее войском, возвращавшимся домой. Этого Ольгердова сына Дмитрий Московский встретил еще радушнее, чем Андрея, поручив ему управление Переяславлем. Андрея и Дмитрия поддержал их брат, киевский князь Владимир. До поры исправный политический механизм династии Гедиминовичей оказался на пороге кризиса, – и куда более значительного, чем во времена, последовавшие за смертью Гедимина: с приходом к власти в центре нового поколения язычников отверженные периферийные православные становились выразителями локальных интересов своих русских провинций.

У Москвы еще не доставало сил на то, чтобы оторвать Брянск и Полоцк от Великого княжества Литовского, однако не прервались связи этих земель с их находящимися в Москве князьями. Литва, испытывавшая постоянное давление Тевтонского ордена, не могла этому помешать. Ягайло в поисках выхода сблизился с Золотой Ордой, которая также искала союзников против непокорной Руси. Союз литовцев и татар стал естественным следствием возвышения Москвы. Золотоордынский хан Мамай договорился с Ягайло о совместном большом походе против великого Московского княжества в конце лета – начале осени 1380 г.

Для русских не было тайной готовящееся вторжение татар и литовцев. Князю Дмитрию удалось собрать почти все силы Северо-Восточной Руси. При активной поддержке Церкви оборонительная кампания превратилась в освободительную войну. Соединенные русские силы преодолели Дон в верхнем течении и на Куликовом поле сразились с татарским войском. Умелый маневр не позволил соединиться литовским и татарским войскам: Ягайло оказался на расстоянии дневного перехода от места битвы. В сражении, произошедшем 8 сентября, русские одержали историческую победу. Ягайло удалось нанести удар по по арьергарду уходящего русского войска и захватить обильную добычу, но это был несущественный успех. Моральный эффект Куликовской победы был огромен, князь Московский обрел имя Дмитрия Донского.

Русь, еще целое столетие вынужденная терпеть татарское иго, вновь заявила о себе как субъект всемирной истории. Московское великое княжество стало бесспорным гегемоном и объединителем Руси. Ягайловы братья Андрей и Дмитрий сражались на стороне русских против союзников Литвы (их мнение многое решило при обсуждении плана переправы через Дон). Хотя полочане в Куликовской битве не участвовали, однако победа Дмитрия Донского повлияла не только на них, но и на настроения жителей других /150/ русских земель Великого княжества Литовского. С этими настроениями Вильнюсу отныне приходилось считаться в значительно большей степени, чем раньше. Однако частичная победа литовского войска в заключительной фазе Куликовской битвы несколько приостановила династический кризис Гедиминовичей. В 1381 г. Ягайло отдал Полоцк своему брату Скиргайло. Полочане вскоре восстали против него, однако главной причиной восстания была не прочная связь с Андреем, а местная традиция: они не желали князя-язычника, поэтому более ориентировались не на Москву, а на Ливонский орден. Скиргайло осадил Полоцк, но осада затянулась. Из Новгорода должен был выехать Юрий Наримонтович, и в 1381 г. эта республика заключила договор с великим князем Московским. В том же году Дмитрий Донской признал митрополитом Киприана, но теперь этот компромисс мало что значил для Литвы: после Куликовской битвы Киприан в самом лучшем случае мог быть лишь нейтральным.

Положение Литвы облегчилось во второй половине 1382 г.: в августе золотоордынский хан Тохтамыш внезапным ударом взял Москву и сжег ее. Дмитрий Донской вновь был вынужден признать главенство Золотой Орды. Примечательно, что при обороне Москвы пал внук Ольгерда Астей. Это поражение Дмитрия Донского надолго замедлило движение Руси к освобождению, а Москва перестала быть опорой православных Гедиминовичей. Установилось прежнее равновесие, возникшее после битвы при Любутске в 1372 г.

Соседство огромной Руси и сильной самостоятельной Литвы объективно делало их историческими антагонистами. Созданная за счет русских земель, Литовская держава была единственным гарантом безопасности литовского народа перед лицом могучего соседа. В 1380 г. Литва исполнила в русской истории роль, которую Русь сыграла в литовской истории в 1131 г. Но был и другой аспект: экспансия Литвы грозила втянуть немногочисленную литовскую народность в водоворот исторического развития Руси. Поэтому литовцы должны быть благодарны Дмитрию Донскому, как англичане – Жанне д'Арк. Конечно, возвышение Руси таило опасность для литовской державы, но лишь в отдаленной перспективе. Не умаляя исторического значения и эффекта Куликовской битвы, надо признать, что этой победы Руси оказалось недостаточно для устранения Литвы с занятых ею русских земель. Для русской народности они оказались утеряны навсегда, ибо тут сложились условия для развития самостоятельного восточно-славян- /151/ ского этноса. Это была историческая обида, нанесенная Литвою России, и историческая заслуга Литвы перед будущими украинской и белорусской народностями.

б. Конфликт Кейстута и Ягайло и его последствия

Ягайло как наследника Ольгерда признал и поддержал тракайский князь Кейстут, самый опасный из возможных соперников. Тем самым было продлено соглашение между Ольгердом и Кей- /152/ стутом. Кейстут, в ответ на свою поддержку, ожидал от Ягайло безоговорочного признания статуса Тракайского княжества и активнейшего содействия в борьбе против Тевтонского ордена.

Набеги Тевтонского ордена продолжались. В начале осени 1377 г. Винрих Книпроде при поддержке герцога Австрии разорил земли Видукле и Кражяй в Жямайтии. В самом конце 1377 г. было совершено вторжение в Черную Русь и окрестности Каунаса. Ливонский орден в мае 1377 г. и феврале 1378 г. опустошал Упите, а крестоносцы Пруссии в 1378 г. – литовские и русские земли Тракайского княжества. Кейстут активно сопротивлялся: в марте 1377 г. он разорил Кулдигскую область в Куронии, в 1378 г. разрушил замок Экерсберг в Пруссии, а в 1379 г. едва не взял Клайпедский замок.

Вильнюсское княжество слабо проявляло себя в этой борьбе. Ягайло был скован действиями Андрея и успехом Москвы. То, что было естественным и обязательным для Ольгерда и Кейстута, что являлось залогом их прочного положения, – для Ягайло и его младших братьев, выросших в обособленном Вильнюсском княжестве и знакомых лишь с русским направлением литовской политики, казалось лишь экзотическими особенностями Тракайского княжества. Кстати, и Кейстут, и Ягайло видели безуспешность Ольгердовой исступленной борьбы на два фронта, но каждый эту проблему стремился решить по-своему. Кейстут желал, чтобы великий князь отказался от экспансии в русских землях и все силы направил против Тевтонского ордена. Ягайло, напротив, был склонен бросить Тракайское княжество на волю судьбы с тем, чтобы обратить все силы против победоносной Москвы. Многое определяло и окружение Ягайло (его братья и мать Ульяна), которое шло еще дальше и мечтало прибрать к рукам Тракайское княжество, и тут удары тевтонцев были как нельзя кстати. И без того острое противостояние Вильнюсского двора и Кейстута еще более подогревал возвысившийся шурин Ягайло – боярин Вайдила (Войдыла, женившийся летом 1377 г. на его сестре Марии).

Различные и даже противоположные политические предпочтения Вильнюсского и Тракайского дворов складывались постепенно, поначалу была сильна традиционная общность, которую усиливало давление со стороны крестоносцев. По мере обнаружения этих предпочтений еще наблюдались попытки прийти к взаимоприемлемому компромиссу. Кейстут не возражал против поездки Скиргайло по странам Европы, предпринятой во второй половине лета – начале осени 1379 г. Брат Ягайло под предлогом скорого крещения посетил руководство Тевтонского ордена, короля Чехии (и /153/ императора Германии) Вацлава IV и короля Польши и Венгрии Людовика Великого. Этот демарш свидетельствовал, что верхушка Гедиминовичей возвращается к политической программе Гедимина, отказываясь от тактического сближения Ольгерда с православием. Однако Вильнюсский двор, отправляя в поездку Скиргайло, шел еще дальше: кое-что с крестоносцами обсуждалось за спиной Кейстута, – совершались попытки добиться крещения за его счет. Тевтонский орден незамедлительно обнаружил, что политический фронт Вильнюса и Тракай развалился, и потому не противодействовал «крестительному» вояжу Скиргайло. Это был первый шаг, ведущий к двум компромиссам, изменившим характер войны между Литвой и Тевтонским орденом. Эти компромиссы узаконил Тракайский договор от 29 сентября 1379 г. об ограниченном перемирии.