Николай Пржевальский – первый европеец в глубинах Северного Тибета - Александр Владимирович Сластин

Михаил Румянцев и Михей Урусов, и пять забайкальских казаков: опытный путешественник Дондок Иринчинов, а также Пантелей Телешов, Пётр Калмынин, Джамбал Гармаев и Семён Анносов, выполняли общехозяйственные функции и караульную службу. Вольнонаёмный препаратор отставной унтер-офицер Андрей Коломейцев, – по части заготовки препарирования животных и переводчик с тюркского и китайского языков уроженец города Кульджи Абдул Басид Юсупов, бывший ранее на Лоб-норе.

Количество: караван из 13 человек оказался оптимальным для движения по горной местности и пустыням. В конце февраля 1879 года экспедиция, находясь в Зайсане, концентрировала все необходимое для дальнейшего похода по труднопроходимым местам. Еда, кухонная утварь, аптечка, на случай недомогания, боевое и охотничье снаряжение, боеприпасы к ним, – всё это тщательно осматривалось и проверялось на месте. Не забывали и о главном, – научной цели путешествия. Для чего приготовили: два хронометра, барометр Паррота с запасными трубками и ртутью[222], три буссоли Шмалькальдера, несколько компасов, 6 термометров Цельсия, гипсометр для определения высоты на небольшом расстоянии и психрометр для измерения влажности воздуха. А также приборы и принадлежности для препарирования животных и бумага для гербариев. Тёплую одежду, обувь, походные жилища и войлочные постели, всё это тщательно просматривалось и чинилось.

Подарки, деньги находились отдельно и под особым присмотром. Багаж разбили на 46 вьюков, погружённых на 23 верблюда, которые им помогли приобрести у киргизов военный губернатор Семипалатинской области генерал А. П. Проценко и начальник штаба полковник В. Ф. Ильинский.

35 отличных верблюдов: 23 под вьюки 8 казакам, остальные 4 в запасе, на всякий случай. А также в караване было 5 верховых лошадей: для Пржевальского, его помощников офицеров, препаратора и переводчика. За караваном следовала отара баранов.

Из Зайсана Пржевальский наметил путь: мимо оз. Улюнгура через г. Булунтохой и вверх по течению р. Урунгу, а оттуда прямо через пустыни Джунгарии на города Баркуль, Хами и Куфи на Са-Чжоу. Избрав такой путь, путники сокращали расстояние, избавляясь от следования между Гученом и Баркулем, по плотно заселённой местности, вдоль Тянь-шаня, и самое главное, по фронтальному расположению китайских войск, где появление русских могло вызвать провокации. 21 марта 1879 г. караван экспедиции начал движение.

Описание прозаического дня путешественников

Чтобы понять, чем занималась ежедневно экспедиция путешественников, попробуем описать один из их дней, описанный Пржевальским в своих дневниках.

День начинался с подъёма дежурного казака, который сразу же вешал в стороне на железном треножнике термометр, разводил огонь и варил чай на весь отряд. По готовности поднимались остальные казаки и офицеры. Завтрак – в виде оставшегося с вечера куска варёной баранины или уцелевшей лепёшки, тщательно прятался в карман на дорогу, но казаки, наедаясь дзамбы с чаем, знали, что следующая еда будет только на следующем бивуаке.

Затем начиналось седлание верховых лошадей и вьючение верблюдов. А когда ящики уложены, постель собрана и оружие вынесено из палатки, эта палатка снималась и укладывалась в войлочный футляр. Половина верблюдов уже завьючена, остальные готовились немного быстрее, так как теперь все и офицеры, принимали участие в этой работе. «Готово»! – подавал команду один из казаков. Все шли за своими ружьями, отложенными пока в сторону, затем направлялись к не потухшему огню и закуривали трубки. Все надевали на себя оружие и садились на верховых лошадей. Казаки, с трубками во рту, спешили садиться на своих верблюдов. Караван выстраивался и трогался в путь, в порядке, описанном ранее.

Выходил, караван с места ночлега обыкновенно на восходе солнца. Средний переход занимал около 25 вёрст – иногда меньше, иногда немного больше. В удобных для себя местах, т. е. вообще в равнинах пустыни, верблюд, с вьюком в десять пудов, шёл со средней скоростью, 4,5 версты в час. Но если принять во внимание нередкие остановки, то получиться время от 6 до 7 часов, необходимое на переход от одного бивуака к другому. Весь этот путь шли шагом, вперемежку с пешим хождением. Нередко приходилось также слезать с лошади для засечек главного пути и более важных боковых предметов буссолью, которая для простоты и удобства держится при этой работе прямо в руках без штатива. Результаты таких засечек, как вообще вся съёмка, заносились сейчас же в небольшую записную книжечку, которая постоянно находилась в кармане руководителя, и в которой отмечалось все наиболее важное и необходимое в виду самого предмета.

По приходе на бивуак из таких заметок составляется дневник, записывается, что нужно в отделах специальных исследований, а съёмка переносилась на чистый планшет. Дорогой собирались для коллекции растения, ловили ящериц, а иногда и змей, стреляли попадающихся зверей и птиц.

Первый десяток вёрст пути всегда проходил как-то незаметно, но на втором десятке, в особенности к его концу, начинала чувствоваться небольшая усталость, тем более, что в это время обыкновенно наступала жара или поднималась буря. Разговоры в караване в этом случае также смолкали; даже верблюды и лошади шли лениво, апатично.

Устройство нового стойбища. К колодцу собирался весь караван. В три ряда укладывались три эшелона вьючных верблюдов. Их быстро развьючивали, затем отводили немного в сторону и связывали попарно, чтобы перед покормкой дать выстояться часа полтора или два. Тем же способом связывали и верховые лошади. Затем устанавливались две палатки: одна для офицеров, другая для казаков. Если жарко, то эти палатки покрываются сверху войлоками, а задняя их половина приподымается, чтобы продувал ветерок.

В офицерскую палатку вносил ружья, револьверы, постель, а также два ящика с дневниками, инструментами и другими ценными или необходимыми вещами. Все это раскладывалось определённым образом: постель – отдельно, оружие – отдельно. Здесь же обыкновенно просушивались и препарировались птицы, растения же для гербария сушились на солнце, на войлоках, разостланных вне палатки. В казачью палатку также вносили ружья и револьверы, патронташи к тем и другим и постельные войлоки, которые вместе с тем служили вальтрапами под сёдлами верховых верблюдов. Впрочем, летом казаки всегда предпочитали спать вне своей палатки.

Когда наступали сумерки, караванные животные пригонялись к бивуаку. Здесь их снова поили, затем лошадей привязывали на длинных арканах (для покормки) немного в стороне от бивуака, верблюдов же, рассёдланных днём, опять седлали и, уложив в два ряда, мордами друг к другу, привязывали бурундуками[223] к общей верёвке. На кухне разводился потухший огонь и снова варился чай. Потом вывешивался для вечернего наблюдения термометр, и, в ожидании его показания, все проводили время у огня. Затем, записывались по принятой форме метеорологические наблюдения – и тем оканчивалась работа дня.

Офицеры ложились в палатке. Казаки летом обыкновенно спали вне палатки, возле багажа; укладывались попарно, чтобы экономить для подстилки войлок, а в холодную