Прощальный взгляд - Росс Макдональд

— Бедняга, вам надо отдохнуть, — она участливо прикоснулась пальцами к моему забинтованному плечу, — зачем вам забивать голову такой ерундой? Разве вы не устали?

— Устал, — согласился я.

— Тогда почему бы вам не поспать. — Голос ее действовал усыпляюще. Она положила ладонь мне на лоб. — А я посижу тут около вас, если вы не против. Люблю больничный запах. Я ведь работала в этой самой больнице.

И она села в кресло, стоявшее между стенным шкафом и окном. Кресло застонало.

Я закрыл глаза и размеренно задышал. Однако спать я и не думал, а просто лежал с закрытыми глазами и прислушивался к миссис Шеперд. Она не двигалась с места. В окно врывался уличный шум: гудели автомобили, пересмешник настраивался на ночную серенаду. Но он все откладывая и откладывал свою песню, пока меня не охватило предчувствие, что вот-вот что-то произойдет. Я был взвинчен до предела.

Искусственная кожа кресла пискнула, ноги миссис Шеперд еле слышно зашлепали по линолеуму, потом щелкнула щеколда, заскрипела дверь.

Я открыл глаза — миссис Шеперд на месте не было. Очевидно, забралась в стенной шкаф. Вскоре дверца шкафа медленно приотворилась, оттуда боком вылезла миссис Шеперд с фотографией Ника. Она поднесла фотографию ближе к свету. Лицо ее выражало любовь и страдание.

Она взглянула на меня, увидела, что я лежу с открытыми глазами, не сказав ни слова, спрятала карточку под пальто и тихо вышла из комнаты.

Я не стал ее останавливать. В конце концов, фотография принадлежала ей. Я выключил свет и стал слушать пересмешника. Пересмешник теперь распевал во все горло, и я заснул под его трели. Мне снилось, что я Ник, а миссис Шеперд моя бабушка и она живет в саду, где щебечут птицы, в округе Контра-Коста.

Глава 31

Утром, когда я вкушал подмокший тост с пашотом, в палату вошел хирург-ординатор.

— Как себя чувствуете?

— Отлично, — соврал я, — но на вашем рационе сил не наберешь. Когда вы меня выпустите?

— Не надо торопиться. Я хочу, чтобы вы недельку отлежались.

— О неделе не может быть и речи.

— Я не настаиваю на том, чтобы вы здесь оставались. Регулярное питание, легкая гимнастика, чередующаяся с отдыхом, — вот что вам нужно, чтобы прийти в норму, и, разумеется, избегать драк.

— Еще бы, — сказал я.

Утро я изо всех сил отдыхал. Тратвелл так и не позвонил; ожидание стало мешать отдыху, а под конец свело его на нет.

Незадолго до полудня я снова позвонил в контору Тратвелла. Телефонистка сообщила, что его нет на месте.

— На самом деле нет?

— На самом деле. Я не знаю, где он.

Я немного поотдыхал, немного подождал. Из Пасадены примчался на мотоцикле полицейский, привез ключи от моей машины и объяснил, куда он ее поставил. Это перст судьбы, подумал я.

После раннего ленча я выкарабкался из постели и нацепил кое-что из одежды. К тому времени, когда я справился с исподним, брюками и ботинками, я был весь в поту, меня трясло. Кое-как прикрыв окровавленной рубашкой плечи и грудь, я накинул поверх куртку.

По коридору взад-вперед сновали сестры и санитарки: разносили ленч. Я пересек коридор, открыл серую железную дверь, ведущую на пожарную лестницу, прошел пешком три этажа вниз и вышел боковым ходом на стоянку. Разыскал свою машину. Посидел там. Отдышался. Легкая гимнастика, чередующаяся с отдыхом.

Автострада была забита, транспорт еле полз. Машина плохо меня слушалась, хотя я и лез из кожи вон. Но внимание мое то и дело отвлекалось, и раз, чтобы не врезаться в идущую впереди машину, мне пришлось резко затормозить.

Сначала я намеревался поехать в Пасифик-Пойнт, однако едва дотянул и до Уэст-Лос-Анджелеса. Дожимая последний квартал своей улицы, я увидел в зеркале машины бородача с тюком. Я тут же оглянулся, но бородач исчез.

Поставив машину у обочины, я с трудом вскарабкался по лестнице и, едва открыв дверь, услышал, как в квартире яростно, словно звуковая мина-ловушка, надрывается телефон. Я снял трубку и перенес телефон к креслу.

— Мистер Арчер, говорит Элен из телефонной службы. Вам два раза звонили по неотложным делам. Некий мистер Тратвелл и некая мисс Тратвелл. Я с тех пор никак не могла вам дозвониться.

Я посмотрел на электрочасы: они показывали два. Элен продиктовала мне номер тратвелловской конторы и куда менее знакомый телефон, оставленный его дочерью.

— Еще звонки были?

— Да, но тут, очевидно, произошла какая-то ошибка. Одна из пасаденских больниц утверждает, что вы им задолжали сто семьдесят долларов. Включая стоимость операции, так они сказали.

— Все верно. Если они еще раз позвонят, скажите, что я отправлю чек почтой.

— Хорошо, сэр.

Я вынул чековую книжку, посмотрел, сколько у меня остается денег, и решил для начала позвонить Тратвеллу. Но прежде прошел на кухню и сунул в духовку замороженный бифштекс. Отхлебнул молока, простоявшего все эти дни в холодильнике, выяснил, что оно еще не скисло, и выпил половину оставшейся кварты. Мне захотелось отбить вкус молока стаканчиком виски, но как раз этого-то и не следовало делать.

На мой звонок откликнулся младший партнер Тратвелла Эдди Сазерленд. Тратвелла в данный момент нет в конторе, сказал Сазерленд, но он сможет принять меня в 4.30. Мое присутствие обязательно, хотя Сазерленд и не знал, зачем я нужен Тратвеллу.

Набрав номер, оставленный Бетти, я вспомнил, что это домашний телефон Ника.

— Алло, — услышал я голос Бетти.

— Говорит Арчер.

Она затаила дыхание.

— Я весь день пыталась до вас дозвониться.

— Ник с вами?

— Нет. Хотелось бы мне, чтоб это было так. Ник меня беспокоит. Вчера я поехала в Сан-Диего, пыталась его повидать. Но они меня не пустили.

— Кто они?

— Этот охранник. И доктор Смизерэм с ним заодно. Они, кажется, считают, что меня подослал отец. Мне, правда, удалось заглянуть в дверь — так что я видела Ника и он меня видел. Он попросил меня забрать его оттуда. Сказал, что они его держат там против его воли.

— "Они"?

— По-моему, он имел в виду доктора Смизерэма. Во всяком случае, именно доктор Смизерэм приказал его перевезти.

— Куда?

— Не знаю, мистер Арчер. Но думаю, что они держат его взаперти в смизерэмовской клинике. Во всяком случае, санитарная машина отвезла его туда.

— Вы всерьез верите, что они держат его взаперти?

— Я уж и сама не знаю, чему верить. Но боюсь я всего. Вы мне поможете?

Я сказал, что для начала помогать придется ей, поскольку мне сейчас не под силу вести машину. Бетти согласилась приехать за мной через час.

Я вышел на кухню и перевернул бифштекс. С одной стороны он дымился и шипел, с другой — был совершенно ледяной, все равно как те шизофреники, с которыми мне приходилось иметь дело. И я задался вопросом, а безумен ли Ник.

Прежде всего надо было одеться. В моем не слишком богатом гардеробе нашлась безразмерная нейлоновая рубашка, которую мне удалось натянуть, не всовывая левой руки в рукав. Завершил я туалет вязаным жакетом.

К этому времени мой шизоидный бифштекс подрумянился с обеих сторон, но остался кроваво-красным изнутри. Я проткнул его ножом — на тарелку потекла кровь. Дав бифштексу остыть, я не стал его резать, а съел целиком и прикончил кварту молока. Потом вернулся в комнату и сел отдохнуть. Впервые в жизни я ощутил, что такое старость. Организм вдруг стал требовать большего ухода, давая все меньше взамен. Гудок Бетти вывел меня из полудремы. Я неуклюже протиснулся в машину. Бетти строго посмотрела на меня.

— Мистер Арчер, вы больны?

— Да нет. Просто пуля попала в плечо.

— Почему вы мне ничего не сказали?

— Вы в тогда не приехали. А мне не хочется выпускать расследование из своих рук.

— Даже если это вас убьет?

— Меня не так-то легко убить!

Я за последние два дня сильно сдал, Бетти же, напротив, очень похорошела. Видно, период оцепенения кончился.

— Скажите, бога ради, кто мог в вас стрелять?

— Полицейский из Пасадены. Правда, он метил в другого. Я просто подвернулся под руку. Разве отец вам не рассказывал?

— Я не видела отца со вчерашнего дня, — сказала она торжественно, словно важное заявление делала.

— Вы хотите уйти из дому?

— Да. Отец сказал, чтоб я выбирала между ним и Ником.

— Уверен, что вы его не так поняли.

— Нет, именно так.

Она включила зажигание. Мотор взревел. И тут я вспомнил, что забыл вынуть чалмеровские письма из багажника. Я пошел за ними и, пока Бетти выводила машину на автостраду, еще раз просмотрел верхние три.

Начало второго письма привлекло мое внимание:

«Мл. лейтенант Л.Чалмерс с борта „Сорел-бей“, (К.А. 185) 15 марта 1945».

— Кажется, вчера вы говорили о дне рождения Ника. Вы сказали, что он родился в декабре.

— Четырнадцатого декабря, — сказала она.

— Какого года?

— Сорок пятого. В прошлом месяце ему исполнилось двадцать три. А зачем вам это знать?

— Может понадобиться. Скажите, кто вынул из пачки эти три письма, что идут не в хронологическом порядке? Ник?