На заре и ясным днем - Петр Скобелкин

Сколько связано истории, сколько событий и чувств соединено с этим именем в «Большевике»… Даже в самом названии совхоза, слове самом «большевик», мы слышим отголосок биографии Ильича.

Впервые в этих местах Владимир Ильич побывал еще в конце XIX века. 2 марта 1897 года. Пройдет всего 22 года, и вот весной 1919 года из этих мест, по которым проезжал Ленин, придет на его имя в канун Первого мая телеграмма из села Котлик (ныне отделение совхоза «Большевик») такого содержания:

«Приветствуем Рабоче-крестьянское правительство, стоящее на страже интересов трудового народа, все его мероприятия, направленные для защиты этого народа от гнусных контрреволюционеров!

Да здравствует борьба с буржуазией всего мира!

Да здравствует единение трудящегося народа!

Широченко, председатель собрания,

Патов, секретарь собрания

с. Котлик, 26 апреля 1918 г.»

С именем Ленина связана и первая борозда «Большевика».

Так вот, первую борозду крестьяне совместного хозяйства на Урале провели в день рождения вождя революции Владимира Ильича Ленина — 22 апреля 1931 года.

К Ленину обращались люди «Большевика» в самую трудную годину и в самые светлые дни своей жизни. А они кровными узами были связаны с биографией страны.

22 июня, в первый день войны, крутогорцы, ошеломленные невероятным трагическим известием, без зова, без клича, сами молча пошли к памятнику Ленину и стали там, как бы ожидая от него совета и благословения на священную Отечественную войну.

Отсюда, от подножия памятника, брали они священную горсть земли, отправляясь на фронт.

9 мая все, которые уцелели на фронте (а таких было ой как не густо), выжившие и победившие, вновь придут к подножию памятника и скажут два слова: «Мы победили!»

И правы они будут тысячу раз — дравшиеся на фронте и не воевавшие, раненные войной и голодом, не сломленные, не покоренные, говоря Ильичу эти слова: «Мы победили!»

И поныне площадь та — заглавное место. Сев ли начинать — здесь народ услышит слова напутствия. Хлеб ли убран — здесь прозвучат слова благодарности. Нет дождей — и опять народ сюда потянется, к Ленину. Потому как считают: о любом деле здесь будет сказана вся правда.

И здесь же на Ленинском уроке, посвященном новой Конституции, поздравили комсомольца Владимира Кол-такова, который на вспашке зяби обошел таких опытных ветеранов, как Юрий Абакумов, братья Алексей и Виктор Агеевы, и стал чемпионом совхоза. Новый комсомольский секретарь Володя Шалагин зачитал решение райисполкома и райкома комсомола о присуждении комбайнеру Валерию Звягинцеву звания чемпиона Шумихинского района: на уборке урожая он намолотил 6,5 тысячи центнеров зерна. А когда Володя объявил потом, что «нашему чемпиону сегодня исполнилось ровно 17 лет», ребята подняли победителя на руки.

Каждый год в день рождения пионерской организации — 19 мая — сюда, к подножию памятника, собираются на красную линейку пионеры, чтобы принять в свои ряды юных ленинцев и дать клятву верности заветам Ильича.

В 1978 году исполнилось 40 лет, как стоит в «Большевике» памятник Владимиру Ильичу. Но память сердца хранит этот светлый образ на протяжении шести десятилетий, и в славную годовщину Великого Октября крутогорцы вновь и вновь обращаются к этому священному имени.

И это естественно, как каждый день хлеб на столе.

Уезжаю из Крутых Горок. Зашел в партком к Анатолию Стремякову. Несмотря на ранний час, у него уже посетители. Молодая женщина снимается с партучета. В соседний район едет, замуж вышла. И не успела еще все бумаги заполнить, заходит высокий парень в синей куртке.

— К вам на учет хочу встать, — объясняет, как будто извиняясь.

Подает заявление. Стремяков читает вслух:

— Перелыгин Василий Дмитриевич, тракторист. Альменьевский район…

— И чего же ты к нам вдруг? — спрашивает спокойно.

— Не вдруг, — отвечает. — У вас здесь школа хорошая, учат, говорят, хорошо. А у меня ребятишки. Да и я работу люблю.

— И вот так, не задумываясь?

— Почему это не задумываясь? Я все взвесил. Слышал, что работящих здесь ценят.

Вот и еще одним пахарем стало больше в Крутых Горках. Правда, вопросы о кадрах здесь уже не волнуют хозяйство, механизаторов вполне достаточно. Заботит другое.

— Люди по хлебу истосковались, — объясняет первый секретарь Шумихинского райкома партии Борис Михайлович Тихонов, — по хорошему хлебу соскучились. Засуха вымотала…

Вот сейчас перед севом все готово — люди, техника, семена только первого класса, а настроение очень сложное, тревожное. Только апрель начался, а снега уже как и не было. И влаги в почве совсем мало. Удастся ли все сделать так, как хочется?..

И снова по порядку вспоминаю те сутки, когда сменилось на протяжении их три времени года. И старушку вижу, которая, кутаясь в широкую шерстяную шаль, жаловалась кому-то:

— Господи, да за что же такие напасти на нас! Ведь вчера только было — теплынь, хоть в кофте по улице ходи, птицы пели, а сегодня — вот на тебе — мороз и ветер зимний.

И кто-то из молодых объяснил ей коротко и спокойно:

— Это, матушка, просто жизнь. И радоваться надо всегда этой жизни.

— Чему радоваться? — недоумевала старушка, зябко кутаясь в свою надежную шаль.

И парень стал ей объяснять терпеливо:

— О совхозе хорошо говорят. Радостно. Тяжелый год пережили и хлеб хороший получили — разве это не радость? Единственные в районе за кормами в Запорожье не ездили, а своим обошлись — это же здорово! Квартиры в новом доме получили, что это, по-вашему? Внук ваш в техникум поступил, учиться поехал— как это называется? А вы: «Что за напасти такие на нас!..».

Потом я вспомнил этот короткий разговор, наткнувшись в подшивках «Литературной газеты» на анкету «Наука и общество». Внимание мое привлек ответ профессора Юджина Вингера (США) на вопрос: «Какие наиболее важные научные открытия могут произойти в обозримом будущем, о чем вы мечтаете?»

Профессор Ю. Вингер тогда ответил:

«О каком научном открытии я мечтаю? Я бы хотел, чтобы был найден какой-нибудь способ объяснить всем и каждому, что счастье не во власти, а в работе и ряде мелких достижений».

Я готов прийти на помощь профессору и подсказать, что открытие такое сделано в Советской России 62 года назад и официально закреплено в Основном Законе Союза Советских Социалистических Республик.

Покидал я Крутые Горки со спокойной душой.

Единственное, что мне хотелось на прощание, — встретить в Кургане знающего человека, который смог бы помочь определить место совхоза «Большевик» на общем фоне сибирской земли.

Пусть, может быть, строго, но определенно и справедливо.

В Кургане на этот раз мне не удалось это сделать. Так вот уж получилось. А надо, очень надо было взглянуть на «Большевик» глазами сибиряка, знающего до тонкости, «почем здесь хлебушко достается», человека, который бы помог определить мне, заезжему корреспонденту, и место этого совхоза среди других хозяйств области, и промахи его назвать (если такие были), и заслуги отметить.

Для себя я эту задачу отметил протокольно: «Расставить акценты».

И вот надо же, такая незадача: на обратном пути угодил я в Курган как раз под субботу, а срок командировки истекал уже в понедельник.

Но тут бросил мне спасительную соломинку редактор «Молодого ленинца» Игорь Чумаков и его с азартом поддержал журналист Анатолий Дмитриев.

— Если тебе никак нельзя без этих самых акцентов, наберись смелости и добейся встречи с Геннадием Федоровичем.

— С каким Геннадием Федоровичем? — У меня где-то в глубине души затеплилась надежда.

— С Сизовым, естественно. Председателем Центральной ревизионной комиссии ЦК КПСС. Сизов много лет проработал первым секретарем Курганского обкома партии. Кстати, начинал он здесь свою работу директором треста совхозов. Причем в самое трудное послевоенное время — в сорок восьмом году.

Подключился снова Анатолий Дмитриев.

— Все от человека зависит, — начал он философски. — А Геннадия Федоровича курганцы хорошо помнят за его простоту, человечность. Особенно хлеборобы. Он в этом самом «Большевике», к тому же раз сто, наверное, бывал. Я, кстати, жил тогда в Шумихе, я это точно знаю.

…Ровно в 15.30, как было условлено, секретарь Г. Ф. Сизова, невысокая женщина с открытым добрым лицом, пригласила меня в кабинет.

Навстречу мне легко поднялся среднего роста, плотно сбитый человек в светлой рубашке и нарядном галстуке. Лицо его показалось незагорелым и чуть раскрасневшимся от жары: на улице 29 градусов тепла как-никак. Брови русы и голубые глаза выделялись острым вниманием и доброжелательностью.