Лэндон и Шей. Разбитые сердца - Бриттани Ш. Черри

Следующие несколько дней я провел, размышляя о подсказках, полученных от Марии и Рейн. Я старался собрать воедино все, что они рассказали мне о Шей. Но одна вещь выделялась больше остальных, и я полагал, что она может мне пригодиться, – Шей бы никогда не пришло в голову, что я могу использовать это для нашего сближения, а значит, это был мой беспроигрышный вариант.

В среду я продемонстрировал свое секретное оружие, и реакция Шей превзошла все мои ожидания.

– Ты шутишь? – ахнула Шей, когда я вошел в зал, где проходило прослушивание для «Ромео и Джульетты». В последние несколько дней мы оба были заняты и почти не пересекались.

Все, о чем говорил чертов Шекспир, повторялось по кругу. Половину времени я даже не понимал, о чем идет речь. Спасибо Господу за SparkNotes[23]. К счастью, в мире оказалось достаточно ботаников, готовых расшифровать писанину старика.

Лазая в интернете, я наткнулся на оскорбления его авторства – тогда и началось самое интересное. «Тупоумный господин! В твоей голове разума не больше, чем в моих локтях».

Я решил приберечь это для разговора с Реджи.

С другой стороны, он, вероятно, ответил бы:

– Чувак, что? Чел, я скучаю по KFC.

Челюсть Шей едва не уткнулась в пол, и она недоверчиво покачала головой.

– Что ты здесь делаешь?

Я прошел между креслами и сел на ряд позади нее.

– У меня появилось немного свободного времени, и я подумал, что могу пойти на прослушивание.

– Ну конечно. Ты не играешь.

– Вся моя жизнь – игра, душенька.

– Не называй меня душенькой.

– Тебе не понравилась «Куколка», и от «Цыпы» ты тоже не в восторге, так что я в поисках нового прозвища.

– Душенька мне не подходит. Продолжай искать.

Она злилась, а я улыбался. Я любил выводить ее из себя. В последнее время она довольно хорошо держалась, отбиваясь от моих ухаживаний так, словно это была игра в теннис, но моего появления на сцене она точно не ожидала.

– В самом деле, Лэндон, почему ты здесь?

– Честное словно, Шей, я пришел на прослушивание.

Она поморщилась и заерзала на месте с листком бумаги в руке.

– Это часть твоей игры. Ты пытаешься со мной сблизиться.

– Не будь такой тщеславной. Мое прослушивание не имеет ничего общего с нашим пари. Если ты не знала, я большой поклонник Шекспира. Этот парень знал свое дело.

Она фыркнула и закатила глаза.

– Лэндон, прекрати. Ты не сможешь назвать пять пьес Шекспира, даже если от этого будет зависеть твоя жизнь.

– «Отелло», «Гамлет», «Ромео и Джульетта», «Сон в летнюю ночь», «Макбет».

Можно многое узнать о Шекспире, если не спать по ночам.

– Штудировал SparkNotes, да?

Да, принцесса.

Принцесса.

Стоит испробовать это прозвище. Уверен, ей не понравится.

Конечно, я использовал SparkNotes, но это был не единственный источник моих знаний о Шекспире. Но я не испытывал желания рассказывать Шей эти подробности.

Я наклонился вперед и положил руки ей на плечи.

– Без обид, Шей, но ты ведешь себя, как злобная крыса, которую следует приручить.

Она отмахнулась от моих рук.

– Не знаю, откуда ты все это знаешь, но это меня раздражает. Ты меня раздражаешь.

– Что тут сказать? Я очень умный человек. Подожди до завтра – увидишь, что еще я знаю.

Она закусила нижнюю губу и прищурилась.

– Серьезно, Лэндон, что ты тут делаешь?

– Я сто раз говорил тебе, что пришел на прослушивание. Я пробежался по истории Ромео и Джульетты, и, думаю, у меня есть все шансы получить роль Ромео.

Она фыркнула, закатив глаза.

– В твоих мечтах.

– В том-то и дело, что мои мечты, лютик, всегда сбываются.

Я подмигнул ей, и она изобразила тошноту.

– Лютик – безнадежный вариант. Я не «Суперкрошка»[24].

– Справедливо.

– В любом случае, я знаю, что своим появлением ты просто пытаешься меня задеть, но у тебя ничего не выйдет. Чтобы быть рядом со мной, тебе нужно получить роль, а я сомневаюсь, что это случится. Ты явно из тех, кто способен заблудиться в трех соснах.

– Почему, черт возьми, я должен заблудиться в соснах? Что это вообще значит? Кроме того, откуда на сцене настоящие деревья?

Она закатила глаза, сжимая в руке текст для прослушивания.

– Ты можешь просто уйти? Я пытаюсь войти в роль перед прослушиванием, а ты мне чертовски мешаешь.

– Так держать, великая актриса. Вижу, ты в образе. В таком случае – я тоже. Не обращай на меня внимания. Я буду сидеть прямо здесь, позади тебя, и репетировать свои реплики.

Сидя сзади, я видел, как напряжены ее плечи. Я мог на нее влиять. Я не знал, хорошо это или плохо, но ее тело реагировало на мое присутствие. Я почти чувствовал исходящее от него тепло.

Мистер Таймс, заведующий театральным кружком, по очереди вызывал людей на сцену. Честно говоря, я не думал, что когда-либо окажусь в роли актера, – все смотрели на меня как на инопланетянина.

Я их не винил.

Лэндон Харрисон в театральном кружке? Кажется, мир сошел с ума.

– Шей, твоя очередь, – крикнул мистер Таймс, и она вскочила со своего места.

Перед тем как выйти на сцену, она закрыла глаза и что-то пробормотала, держась за крестик на шее. Сразу было видно влияние Марии. Интересно, легко ли Шей давалась вера в Бога.

Мои отношения с Богом были больше похожи на войну. Я хотел в него верить, но он дал мне слишком много поводов этого не делать.

Когда она поднялась на сцену, весь зал замолчал. Спустя секунду она превратилась в совершенно нового человека. Она душой и телом погрузилась в образ Джульетты. Она двигалась по сцене незнакомой походкой. Ее голос звучал с такой мощной, величественной мягкостью. Я понятия не имел, о чем именно она говорила, но я ей верил.

Она была прекрасна, и любой, кто претендовал на роль Джульетты, должен был собрать вещи и уйти – она была идеальной Джульеттой, а я был полон решимости стать ее несчастным любовником.

Все ей хлопали – она заслужила аплодисменты. Наверное, я хлопал громче всех, и когда она подошла, чтобы сесть на свое место, я наклонился вперед и прошептал ей на ухо:

– Тебе суждено быть Джульеттой.

Она вздрогнула от моего горячего дыхания и глубоко вздохнула.

– Но ты не мой Ромео. Ты никогда не будешь моим Ромео.

– Лэндон, – позвал мистер Таймс. – Твой выход.

Я встал и посмотрел на Шей.

– Ты не пожелаешь мне сломать ногу[25]?

– Вперед, – кивнула она. – Сломай обе.

Грубо,