Тропинкой человека - Евгений Щукин

Осушив один пакет, я взял другой. Закончив трапезу, развернулся к обслуживающему персоналу.

— Приятного аппетита, — неожиданно бодро заявил Сергей Викторович. Мол, мы еще и не такое видали.

— Думаю если у кого-то и были какие-то сомнения, — я положил на столик опустошенные пакеты, — то сейчас они рассеялись. — И ехидно посмотрел на Димку.

Тот стоял как ни в чем не бывало. Словно каждый день подобное видит. Может, тоже со способностями какими-то? Узнаю на досуге.

Я нервничал. Тело била противная до омерзения дрожь. Скрывал ее как мог. Рассчитывая на шок, в который должны были впасть сотрудники института, надеялся, что моего состояния никто не заметит.

Время шло, а меня продолжали разглядывать с большим-пребольшим любопытством. Может, кровь на губах осталась? Спохватившись, я провел по ним ладонью: все чисто. Ну, чего уставились?

— А какие меня ждут тесты?

Дроботецкий оживился:

— Сначала сдашь кровь для лабораторных исследований; пара-другая физических тестов — посмотрим, на что способно твое тело. Не мешало бы проверить твою реакцию на ультрафиолет…

— Не надо! — вскинулся я. — Сразу могу сказать: жжет как от кислоты.

— А что, с кислотой ты тоже экспериментировал? — встрепенулся Димка.

Я растерянно посмотрел в его сторону:

— Нет. Это я по прежнему опыту говорю.

— Сделаем, — «успокоил» Дима. — Можно яды заодно попробовать.

На лаборанта зашикали.

— Значит так, Дима, — Сергей Викторович смерил его тяжелым взглядом. Если будешь играться в приколы, я тебе лично голову оторву. Если ОН не сделает это раньше.

И на запястье посмотрел.

— Да я так, пошутил просто, — смешался Димка.

— Я тебя предупредил.

— Да ладно, Сергей Викторович, — неожиданно, даже для себя, вмешался я. Ну, не люблю нотаций! — Он все понял.

Дроботецкий взглянул на меня, одновременно стараясь удержать физиономию пакостного лаборанта в поле зрения. Делать это одновременно было трудно и лицо начальника слегка перекосилось; один глаз устремился в мою сторону, второй — первой время грозно смотрел на Диму, потом решил не отрываться от коллектива и грустно взглянул на меня.

— Кеша, вы еще не знаете этого шкоду. Парень — талантище. Если б не шило в одном месте…

— За что вы меня так, Сергей Викторович? — тут же надулся Димка.

— Цыц! — прикрикнул Дроботецкий. — Расскажи лучше, за что тебя из аспирантуры выкинули!

Лаборант застенчиво улыбнулся и проворковал:

— Неважно.

— Неважно, — пробурчал Дроботецкий и приглашающе кивнул в Димкину сторону. Полюбуйся, мол, каков фрукт.

Я полюбовался. Честно говоря, ничего особенного не увидел.

— Все, идите работать, — махнул рукой Сергей Викторович. — Мне тоже кое-чем заняться не мешает.

Внимательно глянув на окружавший персонал, он выразительно прокашлялся. Сотрудники встрепенулись. Шушукаясь на ходу, отправились заниматься своими делами.

— Ну что, пошли, жертва науки? — радостно осклабившись, Димка хлопнул меня по плечу.

— Пошли, — невозмутимо кивнул я. — А за что тебя из аспирантуры выперли?

— А, ты про это? — лаборант погрустнел. — Так, грехи молодости. Неважно.

— Да колись уже! — я ткнул его в бок. — Всё равно все уже знают.

— Ладно, — решился Димка. — В общем был у меня экзамен. Досрочный. Первого апреля. Сам знаешь, день шуток и смеха…. Комиссия солидная собралась. Я встал за трибуну, вежливо покашлял и говорю: «Вы знаете, коллеги, у меня вчера так голова болела, так голова болела». Ну, типа анекдот.

Я остановился. Согнулся, безудержно хохоча. Димка растерянно топтался рядом. Наконец я выпрямился. Утирая слезы, поинтересовался:

— А дальше что?

— Да ничего! — огрызнулся Димка. — Отправили на пересдачу. Через год. Тоже пошутить решили, наверное.

— Так ты и вправду не знал ничего?

— Все я знал. Думаешь, преподы меня потом слушали? Ну, я обиделся — и наговорил… гадостей. Про то, что сегодня первое апреля и если у кого-то с юмором нелады…. Хорошо высказался, в общем. Меня и фьють, — Дима выразительно махнул рукой. — попросили.

— Из аспирантуры? Ничего себе…

— Все к лучшему. Зато теперь у Сергея Викторовича соискателем работаю. Тоже вариант. Правда, были проблемы с исследованием: то все уже открыто, то ничего доказать не получается. А тут ты подвернулся, ходячее белое пятно. Исследуй — не хочу. Куча новых фактов: мне — на кандидатскую, Дроботецкому — на докторскую. Ничего, что я так откровенно?

— Да ладно… чего уж там… — неуклюже ворочая языком, промямлил я, внезапно ощутив себя тем, кем я теперь и являюсь: лабораторной крысой. Никто ж не заставлял, самое интересное.

— Ну, пошли, что ли?

Начинающий исследователь смотрел на меня так целеустремленно, что у меня не хватило духа послать его подальше и дать деру.

Я покорился:

— Пошли.

Дима ввел меня в небольшой медицинский кабинет. Открыв застекленный шкаф, извлек оттуда подставку с пробирками, пипетку и одноразовое лезвие в пока еще запечатанной упаковке.

Вооружившись этими предметами, лаборант затребовал мою кисть. Взявшись за безымянный палец, отработанным движением проткнул кожу. Пипеткой собрал выступившую капельку крови… и растерянно уставился на абсолютно целый палец: ранка исчезла.

Дима поскреб в затылке. Решительно сжал губы и снова потянулся к пальцу лезвием. Секундой позже я сообразил, почему у него такой странный взгляд, но было поздно: располосованный во всю длину палец заливал кровью поверхность стола.

Напрочь игнорируя мои вопли, экзекутор схватил трубочку и успел-таки взять требуемое количество крови, прежде чем рана затянулась.

— Есть! — удовлетворенно заявил он, сливая кровь в пробирку. — Не ожидал такого, честное слово. Я, правда, много чего думал насчет тебя. Кстати, все хочу один опыт провести. Жди здесь!

Повелительно бросив последние слова, он вскочил со стула и выбежал из комнаты. Надо полагать, за медицинским реквизитом. Ну, мое дело маленькое: сказано ждать — будем ждать.

Дима вернулся минут через пять. Протягивая мне растопыренную пятерню, властно потребовал:

— Дай руку!

Пожав плечами, я подчинился. Лаборант сдавил кисть в крепком рукопожатии. Ладонь пронзили тысячи раскаленных игл, дошли до сердца.

Заорав, я отдернул покрывшуюся волдырями руку; зажав ее между колен, повалился на пол.

Надо мной стоял Димка и повторял:

— Я не хотел. Я не хотел.

Глава 25

— Что ты со мной сделал? — простонала с пола жертва науки.