Скандальная любовь - Джойс Бренда

Если он не хотел больше встречаться с Николь, то это только из-за нежелания быть похожим на отца, которого он до сих пор ненавидел. Раз уж так сильно проявляется темная сторона Я, унаследованная от отца, то ее во что бы то ни стало нужно подавить.

— Будь она проклята! — произнес он вслух, но услыхала его лишь собака. — Нет, это не ее вина. Это я виноват.

Сейчас Николь хочет вернуться в общество и найти себе мужа. С какой стати ему злиться на вполне законное ее желание? Неужели она надеется, что он станет ее поклонником, несмотря на то, что у него есть Элизабет?

Собака внимательно наблюдала за тем, как он нервно шагал по комнате. Огонь в камине еле теплился. В комнату начал пробираться холод, но герцог этого не замечал. Он принял решение не анализировать впредь свое поведение. Не будет — и все.

Девиз Клейборо «Честь — прежде всего» был не только выбит на гербе герцогов Клейборо, но был существом его натуры. Но как быть с Николь?

Он закрыл глаза. Она надеется войти в общество и иметь там успех. Что ж, она получит это благодаря его протекции. Он будет не только благороден, но и милостив. Пожалуй, он может даже помочь найти ей подходящую партию.

Это было бы самое разумное решение, хотя сама идея вызывала отвращение. Однако герцог все решительнее склонялся к тому, что обязан найти подходящего мужа для Николь.

На следующий день была запланирована масса дел. Поэтому герцог решил навестить Элизабет рано утром. Она уже не спала и очень хотела его видеть, как сказал маркиз Стаффорд. Достаточно было взглянуть на маркиза, чтобы понять, что состояние здоровья его дочери не улучшилось: глаза его были красны, как после бессонной ночи, лицо осунулось. За эти две недели, что болела Элизабет, он постарел лет на двадцать. Они обменялись несколькими вежливыми фразами, и Хэдриан поднялся наверх в сопровождении дворецкого.

Он остановился в дверях ее маленькой гостиной и сделал дворецкому знак удалиться. Элизабет полулежала в огромном кресле, укутанная в белое ангоровое одеяло. Она была страшно бледна. Кресло совершенно поглощало ее, отчего девушка казалась еще более хрупкой. Сердце у него сжалось от жалости. Так плохо она еще не выглядела никогда. Его впервые охватил страх. Почувствовав присутствие герцога, Элизабет открыла глаза. Он быстро пошел к ней, стараясь улыбаться. Какое-то время она не могла сосредоточиться, потом просияла.

— Хэдриан! — Одним словом, одним именем она выразила всю глубину чувств и радость встречи.

— Здравствуй, Элизабет! Я не хотел будить тебя и тревожить, — сказал он и, подтянув оттоманку к ее креслу, сел.

— Я очень рада, что ты пришел.

Он старался не показать ей, как напуган ее видом и состоянием, а она говорила тихо, едва слышно, дышать ей было трудно.

— Тебе лучше сегодня?

— Ничего, — сказала она и отвела глаза в сторону.

Он знал, что это неправда. Элизабет раньше никогда не лгала. Теперь ему стало совсем страшно.

— Рассказать тебе об охоте? — спросил он, взяв ее за руку.

Она молча кивнула.

Несколько минут он развлекал ее, описывая интересные или забавные эпизоды. Глаза ее загорались, когда он описывал ей, как брал самые трудные препятствия.

— Я рада, что ты поехал туда, Хэдриан, — сказала Элизабет, когда рассказ был окончен. — Там было замечательно.

Он держал ее руку, смотрел в ее обожающие глаза, слушал ее милые, бескорыстные замечания и клял себя на чем свет стоит за вероломство и предательское поведение. Он не достоин Элизабет, ей нужен кто-нибудь лучше его, но она обручена с ним. Его решимость выдать Николь замуж еще больше окрепла.

— Хэдриан, — не совсем уверенно начала Элизабет, — что ты будешь делать, если я… умру?

Хэдриан замер.

— Но ты не умрешь, — сказал он голосом, полным ужаса. Она говорила о том, о чем он даже боялся думать.

— Боюсь, что ты ошибаешься.

Он проглотил подкативший к горлу комок, сжал ее руку и твердым голосом сказал:

— Ты не должна даже думать так.

— Я не хочу, чтобы ты горевал по мне, — сказала она неуверенно. — Я хочу, чтобы ты был счастлив, я всегда желала тебе только счастья. Ты — молодой и сильный, ты и так слишком долго ждешь, чтобы устроить свою жизнь.

— Элизабет, — возразил он, потрясенный. Слеза текла у него по щеке.

— Ты думаешь, я не знаю? Я знаю, что ты глубоко несчастлив, Хэдриан. Я всегда это знала, с самого детства.

Он ничего не мог ей ответить. Слезы катились у нее по щекам.

— Я так хотела быть той, кто сможет тебя осчастливить, но этому не суждено сбыться.

Он взял ее маленькие ручки.

— Тебе нужен сын. Тебе нужно скорее выйти замуж и родить сына.

Теперь она плакала не сдерживаясь.

— Я хотела быть твоей женой, я хотела родить тебе сына, я хотела сделать тебя счастливым, но по какой-то причине Господь воспротивился этому.

Ему стало так ее жаль, что он взял ее на руки впервые с тех пор, как она перестала носить детские фартучки. Элизабет была легка, как десятилетний ребенок.

— Мне не нравится то, что ты говоришь, Элизабет. Ты молода и, конечно, не умрешь. В июне мы поженимся, и ты подаришь мне сына. — Он гладил ее волосы. — И ты ошибаешься, я счастлив с тобой.

Она отклонилась назад, чтобы заглянуть ему в лицо, Хэдриан увидел, что она немного успокоилась и плачет уже не так горько.

— Я не хочу умирать. Я так люблю тебя! Ничего на свете я не хочу больше, чем стать твоей женой. О, Хэдриан! Это так несправедливо!

Он был ошеломлен и поражен. Все, что он мог сделать, это держать ее на руках и успокаивать, как ребенка. Теперь ему стало понятно, что глаза маркиза красны не от бессонницы, а от слез.

— Тебе необходимо заснуть, — сказал он заботливо. — Я еще приду к тебе сегодня. Но если ты будешь спать, то будить не стану, а просто молча посмотрю на тебя.

Ее глаза закрылись, но она держала его за руку с поразительной силой. Он осторожно высвободил руку и поднялся, с трудом унимая дрожь. Ему было ясно одно: срочно нужен врач. Замешкавшись в дверях, он вернулся, наклонился над ней и дотронулся до ее лба — он был холодный и сухой.

— Элизабет, — еле слышно прошептал герцог, — ты очень много для меня значишь. — Он медленно и нежно поцеловал ее.

Когда он оглянулся у двери, то увидел, что она улыбалась.

ГЛАВА 17

В воскресенье вечером семейство Драгмор вернулось в Тэвисток-сквер. Они покинули Мэддингтон. Николь не встречала Хэдриана после окончания охоты. Ей и в голову не приходило, что Хэдриан захочет сразу же уехать из Мэддингтона. Но он уехал. Переодеваясь в своей комнате, Николь услышала какой-то шум во дворе. Подбежав к окну, она увидела, как герцог подходит к своей черной лакированной карете с гербами Клейборо. Двенадцать всадников, по шестеро с каждой стороны кареты, ждали, когда она тронется. Перед тем как закрыть дверцу, герцог оглянулся и внимательно посмотрел на окна, будто знал, что Николь наблюдает за ним. Через минуту он и его величественный эскорт умчались.

Приехав в Лондон, Николь решила не думать об их последней встрече, но вскоре убедилась, что это невозможно. Своим поступком он не только рассердил ее, но и унизил. Он вел себя так, словно не считал ее леди. А как еще он мог себя вести, если при каждой встрече она сама бросается в его объятия. Если уж быть до конца честной перед собой, то следует признать, что он был прав в той оценке, которую ей дал. Леди не ходят без сопровождения по маскарадам в вызывающей цыганской одежде, леди не носятся на коне по полям в бриджах в мужском седле. Леди не бросают своего жениха в последний момент. И уж конечно, леди не позволяют никому, даже мужу, ласкать себя так, как делал это Хэдриан.

Николь стало стыдно, что во время охоты она совсем забыла о существовании Элизабет. Когда она с Хэдрианом, — нет, ей непременно надо отучаться называть его так фамильярно, — когда она с герцогом, то забывает все на свете. Ей хотелось бы, чтобы Элизабет была противной и злой, как Стаси Вортингтон. Тогда бы Николь не чувствовала вины за то, что у нее было с Хэдрианом. Но Элизабет не похожа на Стаси, она милый, добрый человек, каких в Лондоне очень мало. Она делала все, чтобы общество приняло Николь.