Избранница мести - Барбара Элсборг

class="p">— Это будет правда, с несколькими дополнительными деталями.

— Например?

— Мы встретились в «Хуперсе», в центре для неуравновешенных подростков. Мы не могли оторваться друг от друга и были неосторожны, и ты забеременела. Ты уехала, не сказав мне о ребенке, а я больше никогда тебя не видел, пока ты не приехала навестить свою мать в «Эшленде». Твои родители умерли, потом твоя квартира загорелась, и ты потеряла все. Я пришел навестить тебя в ту же ночь и обнаружил, что ты и Томми сидите на траве, наблюдая за пожарными, пытающимися спасти здание.

Это был первый раз, когда я увидел его, но знал, что он мой.

— Это ты устроил пожар? — спросила Кейт.

— Очень смешно.

Он укусил ее за шею, и Кейт сжала кулаки под водой.

— Это произошло в «Хуперсе», где доктор издевался над тобой? — спросила она.

Джек за ее спиной напрягся.

— Я забыл, что говорил тебе об этом. Да, там. Он сказал мне, что я могу пойти домой, если позволю ему трахнуть меня.

Несмотря ни на что, Кейт на мгновение почувствовала грусть по обиженному, уязвимому мальчику.

— Ты кому-нибудь рассказывал?

— Отцу. Он мне не поверил.

— Мне жаль.

— Тебе?

Его голос был ровным. Кейт понятия не имела, о чем он думает.

— Конечно, мне жаль. Это ужасно, что с тобой случилось.

— Почти так же ужасно, как то, что я сделал с тобой?

Сердце Кейт учащенно забилось.

— Ты хочешь, чтобы мы стали семьей. Я могу это понять. Он руками продолжал блуждать по ее телу. Кейт хотела знать, что творится у него в голове.

— Играй в мою игру, Кейт. На самом деле у нас нет никакого выбора. Убедись, что Томми тоже играет. Если вы скажете кому-нибудь что-то не то, они не доживут, чтобы повторить это. Ты знаешь, что я говорю серьезно.

Кейт с трудом сглотнула.

— Итак, ты будешь хорошей или плохой?

— Это не я плохая, — пробормотала она.

— Знаю. — Джек засмеялся и скользнул рукой между ее ног, а другой обнял за шею.

Глава 17

Хедли посмотрел на Эми Хоу и подумал, сможет ли она пройти через это. Детская вечеринка была в самом разгаре, и он подумал, как тяжело, наверно, наблюдать, как веселятся эти маленькие мальчики. В «Макдоналдсе» все было устроено так, как в тот день, когда пропал Сэмми. Она заказала и заплатила за ту же еду, села на то же место. «Хэппи Мил» с куриными наггетсами стоял на соседнем столе. Когда повторила слова, которые сказала мужчине, прося его присмотреть за Сэмми, в конце концов она заплакала.

Хедли знал, что это мучительно, но художник, которого он пригласил, сидел рядом с ней с ноутбуком и альбомом для набросков, и на этот раз она кивнула на изображение. Были сделаны копии, и полицейские посетили каждый магазин на Саншайн-Плаза, вооруженные портретами.

Реконструкция автостоянки прошла почти так, как ожидал Хедли. Несколько человек позвонили и сказали, что ехать обратно слишком далеко, поэтому полиция приобрела машины той же марки и цвета у местных дилеров и припарковала их. Хедли сомневался, что похититель рискнул бы далеко уйти с ребенком, поэтому, скорее всего, его автомобиль был оставлен недалеко от ресторана. Сосредоточившись на районе непосредственно вокруг «Макдоналдса», особенно в том месте, где собаки потеряли след, они обнаружили четыре бесхозные машины. Возможно, их владельцы не слышали объявления, но четыре автомобиля замечены в этом районе другими водителями рядом с их собственными машинами. Два неопознанных пикапа, один «Шевроле Субурбан», другой «Линкольн». Если бы полиция расширила территорию, включив в нее всю парковку, то не хватало бы как минимум двенадцати машин. Тем не менее вполне возможно, что этот парень проскользнул внутрь и вышел так, что никто этого не заметил. Хедли не хотел думать об этом.

***

Натан плохо спал после Дня благодарения у сестры, но ворочание с боку на бок всю ночь дало ему возможность подумать. К тому времени, как зазвонил будильник, он принял решение. Он провел пятницу в офисе, отменяя встречи и занимаясь бумажной работой. В субботу он собрал сумку, запер свой «Глок-17» в багажнике и поехал к сестре.

Боба не было дома, и Элиза открыла дверь. И тут же высунула язык.

— Прости. — Натан вытащил руку из-за спины, доставая плюшевого мишку с красной лентой. — Для тебя или для младшенького. Тебе выбирать.

Элиза улыбнулась.

— Меня легко подкупить. Входи, жестокий брат. Время выпить кофе?

— Я принесу его. Ты садись.

Элиза последовала за ним на кухню.

— Ты пришел не просто извиниться. Что случилось?

— Ничего.

Она тяжело опустилась на мягкий кухонный стул и уставилась на него.

— Я жду.

Натан выдохнул. Элиза знала его слишком хорошо. Он налил два кофе и протянул ей один, прежде чем сесть.

— Папа сказал что-нибудь после того, как я ушел?

— Дай подумать. О да, как ему повезло, что у него такой вдумчивый ребенок, с такой замечательной личностью, который пошел в него. Как он восхищается такой чувствительной натурой, прекрасным чувством юмора. Как он не может дождаться, когда ты снова будешь жить дома с ним и мамой, делить…

— Этого достаточно.

— Или это была я?

— Он правда был зол?

— Серьезно. Подводя итог, он считает, что тебе, черт возьми, следует повзрослеть. В этом нет ничего удивительного, и на этот раз, старший брат, он прав.

Натан прикусил губу.

— Что все это значит, Натан? — Элиза понизила голос. — Это потому что ты все еще любишь Элисон?

— Нет.

— Тогда в чем дело? Ты не можешь продолжать в том же духе. Почему бы тебе не пойти и не поговорить с ней вместо того, чтобы думать об этом.

Натан чувствовал, что Элиза пытается поймать его взгляд.

— Я не хочу видеть Элисон, — произнес он, опустив глаза на стол.

— Ты не влюблен в нее и не хочешь ее видеть, но у меня такое чувство, что не можешь перестать думать о ней. Уверен, что все еще не влюблен в нее?

— Да. — Он был уверен в этом.

— Ты хочешь рассказать мне, что произошло на самом деле? Я ни на секунду не верю в ту чушь о том, что не хочешь детей. Я никогда не слышала, чтобы ты говорил, что не хочешь детей.

— Раньше мы хвастались, что у нас будет футбольная команда.

На мгновение воцарилась тишина, пока Натан рассматривал свою кофейную чашку.

— Я застал ее в постели с кое с кем.

— Черт. — Элиза потянулась к его руке.

Натан сжал ее пальцы.

— Понятно, почему я не