Ворон (ЛП) - Заварелли А.

Есть только одно реальное решение. И его реализация, несомненно, выльется в неприятности с Лаклэном, и заставит меня чувствовать себя той еще сволочью. Но разве у меня есть выбор? Это все ради Талии.

Захожу на кухню и роюсь в шкафах под предлогом найти себе чего-нибудь съестного. Я все еще чувствую, что Конор смотрит на меня, и знаю, что мне придется сделать свое выступление убедительным.

Напевая песенку, открываю один из нижних ящиков. А потом как закричу. Просто караул. Конор прибегает уже через секунду с дикими глазами, пока я шарахаюсь назад, указывая дрожащим пальцем на шкаф.

— Что такое? — требует он от меня объяснений.

— Там п-п-паук, — пищу я, отскакивая от шкафа, и переминаясь с ноги на ногу и размахивая руками. — Огромный. Тьфу, они меня пугают. Пожалуйста… убери его оттуда.

Он закатывает глаза и наклоняется, чтобы отследить так называемого паука. Тогда-то я и набрасываюсь на него. Пока он находится в таком уязвимом положении, прохожусь рукой у него прямо под челюстью и обхватываю его шею. Держа свой бицепс другой рукой, я сжимаю и тяну, в то время как другой ладонью обхватываю его сзади за затылок. Он едва успевает запаниковать или попытаться отбиться от меня, как я перекрываю ему кровообращение. Он не обучен такого рода приемам, поэтому думаю, что единственной его защитой выступает пистолет, висящий у него на бедре. У него даже нет времени, чтобы дотянуться до него, прежде чем он теряет сознание.

— Все хорошо, Конор, — мягко говорю я. — Просто отдохни немного.

Когда он обмякает у меня на руках, я тащу его на кухню и сажаю на стул в столовой. Слава богу, Лаклэн не поклонник дешевых деревянных стульев. У меня нет веревки, поэтому вынуждена довольствоваться парой простыней и прочих тряпок, а также рулоном клейкой ленты.

Как только он надежно связан, и я убеждена, что он никуда не побежит, останавливаюсь, накрытая проблеском раскаяния.

— Извини, приятель, — глажу его по голове. — Вернусь, как только смогу.

Один прощальный взгляд на бедолагу, и вот я уже хватаю куртку и ключи и направляюсь к двери.

После остановки в мотеле, чтобы переодеться в сексуальное платье и каблуки, у меня остается где-то около десяти минут до начала встречи. Я ловлю такси и через десять минут уже подъезжаю к «Слейнт».

Не знаю, как долго длятся встречи подобного рода, но надеюсь, что это ненадолго. Когда я вхожу внутрь, стараюсь выглядеть спокойной, пока выясняю, где у них встреча. Знаю, что в клубе есть нижний уровень, но мне никогда не доводилось бывать там. После беглого осмотра замечаю официантку, выходящую через боковую дверцу на лестничную клетку с подносом, уставленным всевозможными алкогольными напитками.

Пользуясь случаем, я мчусь и хватаю ее за руку.

— Эй, — улыбаюсь я ей. — Никки, верно?

— Да? — пожимает она плечами. — Не возражаешь, если я пойду, мне нужно вниз.

— На самом деле, мне тоже нужно туда, — говорю я ей. — Я подружка Лаклэна — Мак.

— О, да, конечно. — Она распрямляется и одаряет меня обеспокоенным взглядом, как если бы я могла оторвать ей голову. — Все в порядке?

— Все хорошо, — успокаиваю я ее, а сама беру поднос с напитками у нее из рук. — Но Найл хочет, чтобы я разносила напитки сегодня вечером. Посторонние уши и все такое в этом духе.

Она на секунду закусывает губу, прежде чем кивнуть мне. Я улыбаюсь в ответ. Честно говоря, я ожидала, что это будет намного сложнее. По-видимому, принадлежность Лаклэну имеет свои преимущества.

Никки уходит, а я быстро пробираюсь через дверь, практически не дыша, когда спускаюсь на цыпочках по лестнице и прохожу по коридору. Здесь темно и немного страшно. В то время как наверху все классно обставлено и выполнено в современном стиле, эта часть здания выглядит так, будто ее выпотрошили, оставив лишь голый остов.

Кирпичные линии стен вдоль лестничной площадки делают воздух холоднее, чем он есть на самом деле. Я ощущаю это по мере продвижения дальше по коридору.

Здесь довольно много комнат, но большинство дверей, через которые я прохожу, заперты. Если бы у меня было больше времени, я бы исследовала то, что скрывается за ними, но у меня нет времени. Моя цель — комната в конце коридора, ее дверь приоткрыта, а на бетонный пол падает полоска света. Приглушенные голоса свидетельствуют о том, что встреча в самом разгаре, поэтому, когда я подхожу достаточно близко, останавливаюсь на минуту, чтобы вслушаться в разговор.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Среди нас завелась гребаная крыса, — выплевывает кто-то. — Чертова лживая, вороватая, жалкая крыса!

Вот дерьмо. Кто бы это ни был, он явно раздражен.

— Мы уверены в этом? — спрашивает его кто-то. — Может, им просто повезло.

Кто-то фыркает.

— Ты что, издеваешься? Они явно спланировали все то дерьмо вплоть до мелочей. Не может быть, чтобы они не знали, что здесь, черт возьми, творится. Они шли прямиком к сейфу.

— Я склонен согласиться с этим, — говорит другой собеседник. — Всех в клубе проверили?

На этот раз раздается голос Лаклэна:

— Ага. Сотрудники не знают никаких подробностей о нападении. Это должен быть один из наших, тогда комбо сложится.

— Подождите-ка минуточку, — вставляет кто-то подобострастно. В нем я признаю голос Донована. — Как насчет твоей маленькой танцовщицы?

— Какой танцовщицы?

Возникает неловкое молчание, а поднос у меня в руках начинает дрожать от нервного напряжения. Могу лишь гадать, о чем сейчас думает Лак. Для меня это ничем хорошим не закончится.

— Я проверил ее, Донни, — отвечает ему Лаклэн убийственным тоном. — Нужно ли мне повторять это снова?

— Я хочу сказать, что девушка любит помахать кулаками, а русские смотрят на нее, точно на чертов кусок мяса. А в следующую минуту ты уже узнаешь, что она работает в клубе, а ночами согревает твою постель, неудивительно, что армяне сносят наши двери. По-моему, слишком много совпадений.

— Нужно ли напоминать вам, что армяне пытались убить ее? — говорит Лаклэн. — И будет ли она согревать мою постель, тебя это должно заботить в последнюю очередь. Она знает, что нужно держать рот на замке. Наверное, именно поэтому половина парней еще не в курсе, что это она надрала тебе задницу на боях.

Раздается низкий смех и одобрительное бормотание, а потом кто-то громогласно и резко всех обрывает.

— Достаточно.

Все в комнате замолкают, и я не сомневаюсь, кто сейчас говорит. Найл.

— Если Лаклэн говорит, что ее проверил, значит, она чиста. Он знает, что поставлено на карту.

У меня трясутся руки, готовые опуститься под тяжестью подноса. Я это и раньше знала, но услышав его слова сейчас, уверилась в этом на все сто. В голосе Найла явственно слышится угроза. То, что я делаю, вполне может подписать Лаклэну смертный приговор. То, что он верен Найлу, еще ничего не значит. В мафии, если облажаешься, значит ты мертвец. На какую-то долю секунды я подумываю о том, чтобы развернуться и подняться вверх по лестнице. Найти другой способ получить нужную мне информацию. Но затем дверь, ведущая наверх, открывается, а затем раздается звук шагов.

Вот дерьмо.

Обшариваю глазами пространство вокруг, ища спасения, но вокруг меня лишь закрытые двери. Меня загнали в угол, и у меня нет выбора.

Сделав глубокий вдох, делаю шаг внутрь комнаты, наклонив голову так низко, как можно, раздавая напитки, как если бы это было то, зачем я сюда пришла. Я не могу поднять глаза на Лаклэна, но чувствую, что он прожигает меня взглядом насквозь, пока я обхожу всех по кругу с напитками. Человек, который дышал мне в спину буквально минуту назад, входит в комнату и садится, и, похоже, он не в курсе, что именно я подслушивала за дверью.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Когда я добираюсь до Лаклэна, он цепко хватает меня за запястье, не боясь оставить синяков. Смотрю на него и больно закусываю щеку, чувствуя, что кипящая ярость в его глазах не сулит мне ничего хорошего.

— Кто это? — спрашивает его мужик, сидящий рядом с ним.

Оглядываюсь и сразу же понимаю, что это Шон МакКенна. Я не видела его в VIP-зоне, но я знаю, что он сын Найла, и следующий в очереди на трон. Почти точная копия своего отца, но далеко не так красив, как Лаклэн. Его глаза безжизненного кариего цвета, равно как и цвет его волос. В его ординарной внешности на самом деле нет ничего примечательного или чего-то чарующего. И все же мысленно он уже отымел меня, как если бы имел на это полное право.