Кальдебарас. Вехойтис, Загрис, Форманис - 1ex0

не смогла пробиться к ним в душу и разум, чтобы начать своё вероломное воздействие. Те из лерадов и лармудов, кто не были завербованы, оказались сильны в своей вере. Да, изае легко завладела их разумами, однако сильная вера в Сакрааха, наполненность знаниями из Священной Белой Книги, а также, что было немаловажным, их собственное желание оставаться верными святому протектору позволили отринуть уже саму суть чужих догм. Но только попытка поработить их не прошла бесследно. Чародеи приводили в порядок свои мысли, стражники и воздаятели изгоняли остатки магии слов. Всё это требовало времени и сосредоточенности на процессе. А потому, когда первый лармуд пришёл в себя, было уже поздно что-либо предпринимать. День клонился к вечеру, и веретено посланных не убой святых воителей было уже достаточно далеко, так что бежать за ними и пытаться возвращать бесполезно. Да и тем более навряд ли они согласятся вернуться.

Крепость осталась уже далеко позади, практически на горизонте. Мало того, что опускались сумерки, так ещё и тьма, что клубилась над Пустыней смерти, затмевала за собой остатки света, так что они шли по довольно сумрачной пустыне. Чьё-то постороннее присутствие ощущалось настолько явно, что, казалось, ещё миг – и незримые наблюдатели покажутся на глаза. Но нет. Присутствие ощущалось очень отчётливо, однако, куда бы ни упал взор, везде была лишь пустота. Казалось, что на них смотрела сама пустыня. Но никто из них не страшился и не колебался. Сила слова, а также чужие мысли, которые проникли в их головы, переиначивали всё восприятие так, что все эти ощущения и вся эта обстановка были для них родными, как будто бы они сейчас возвращались к себе домой по известной ещё с детства дороге. И хоть сущности их диссонировали с этой обстановкой, разум продолжал вести всех вперёд. Тела начали претерпевать недуги, приходилось прилагать неимоверные усилия для того, чтобы продолжать шествие. Вот что делает с людьми одержимость – всё тело и вся сущность будет противиться этому, но разум, оплетённый чужой волей, будет вопреки всему этому заставлять делать то, что хочет другое существо.

Когда опустилась полноценная ночь, путешественники не сбавляли ход. Уже даже начала проступать какая-то физическая боль – настолько сущность и тело противились путешествию в этот проклятый уголок. Да и, помимо этого, вражеская сила просто-напросто была губительна для них. Но они шли, потому что их вела чужая воля. Да и тем более, они все были жертвами. Их удел – всё равно быть убитыми для того, чтобы Аббарон наполнился силой. Уже даже палачи готовились нападать. Они чёрными силуэтами шли рядом с ними, обретая на ходу свою истинную форму чёрных воителей, закованных в латы. Подверженные ереси сатлармы вообще не обращали на них никакого внимания.

Спустя ещё какое-то время сделалось совсем темно. Страшные боли наполняли тела. Иногда чьи-то страдания были настолько невыносимы, что они приходили в себя. Такие только и успели оглядеться по сторонам, начав рождать внутри себя панику, как тут же рядом оказывался рыцарь зла и, со свистом разрубая воздух, уничтожал такого человека. Но в основном все продолжали находиться под влиянием ереси Аббарона. Если кто-то освобождался из-под этого влияния, чёрный воитель тут же возникал рядом с ним и убивал.

Ещё через какое-то время значительно поредевшая группа сатлармов всё-таки прибыла в центр этой пустыни. Всё, что успели увидеть лерады, лармуды и чародеи, так это небольшое отверстие на поверхности земли, из которого медленно сочилась какая-то непонятная сила, но настолько концентрированная, что даже клубилась. Рядом с этим отверстием находился как-то старик, облачённый в красную мантию с надвинутым на лицо капюшоном. Он сидел прямиком на земле, сложив под собой ноги, и не обращал совершенно никакого внимания на тех, кого привела одержимость. Но это был конец пути. Части силы, которые оплели разумы этих людей, улетучились и вернулись обратно к своему господину – Аббарону, направившись в то отверстие, из которой сочилась другая сила, так что все жертвы пришли в себя. Но не успели они опомниться, как чёрные мечники, которые окружали их плотным кольцом, напали и в одно мгновение сокрушили.

31 лерад, 12 чародеев и 4 лармуда – вот что осталось от западного авангарда под названием Таквонд. Совет в ту ночь, воспользовавшись помощью чародея, направил в столицу магическое послание, в котором описал всё, что произошло, а также попросил прислать подкрепление или руководство, как им стоит поступить в данной ситуации. Чародей сообщил, что сделал всё возможное, чтобы маги, проживающие в столице, приняли это сообщение и донесли его Тебентилу. После этого потянулось веретено дней ожидания. Но ответа так и не было. Больше никто не желал разыгрывать штурм крепости и ни у кого не возникало желания заняться физической тренировкой. Более того, даже дозор вести не собирался ни один из обитателей нашего оплота. В общем, всё наше общество погрязло в унынии. Чёрная скорбь повисла над этим местом. Лармуды даже позабыли о том, что нужно ожидать ответа от фурука. Но его всё равно не было. Управитель Озентвалла настолько погряз в делах укрепления собственного города, что пропустил мимо ушей это известие.

И вот, в рядах разорада появляются сатлятаги. Наши разумы соединяются, мы все познаём историю их образования и цель существования, а потому тут же возникает необходимость прибыть в Сэкрос, туда, где были созданы воители скорби, туда, где обирает Амалиила, туда, где ещё остались те, кого нужно было спасать из рук Святой Империи.

Пустота переносит меня и Кристополиса в бывшую лабораторию сатлятагов. Мы оказываемся посреди помещения, которое раньше использовали мрачные чародеи, чтобы отыскивать слабые стороны противника. Все устройства были на месте, но уже продолжительное время не использовались, а потому были покрыты многолетним слоем пыли и грязи. Нам не нужно было слов, чтобы обсудить план действий, потому что наша связь, которую мы все обрели посредством Бэйна, позволяла нашим мыслям течь в одном направлении. А потому сатлятаг тут же принялся кроакзировать в своих руках нашу магию и материализовывать её, так что столица начала наполняться духом тьмы и смерти. В тот же миг сделалось холодно, и начала наползать ночь несмотря на то, что над миром властвовал полдень. Выждав немного времени, я извлёк свой двуручник и направился наружу, чтобы начать истребление.

Сатлармы и простые люди тут же оставили все свои дела, после чего принялись озираться по сторонам и вглядываться ввысь в попытке понять, что вообще происходит. Холод заставлял их дрожать, а пар выходить из их ртов. Всякая вода начала покрываться