Слепец - Игорь Борисенко

– Я согласен, кузнец!

Может быть, потом он будет жалеть об этом решении, может, будет проклинать этот час, себя, Раумрау и Халлигу, но по здравому размышлению, отказываться от возможности, пусть даже опасной, нельзя. Он должен попробовать, если хочет жить хотя бы подобием настоящей жизни, а не влачить жалкое существование. А уж коли не получится… Собственные страдания всегда легко оборвать, даже слепому калеке. Нож можно зажать в изуродованные культи, нащупать острием ложбинку между ребрами, там, где стучит сердце, и упасть на стену. Это никогда не поздно сделать.

– Ну что ж, тогда начнем! - сказал кузнец. - А ты, женщина, ступай к себе домой. Ты здесь больше не нужна.

– Подождите! - воскликнула Халлига. - Ты, Рау, иди, а он пойдет следом, когда мы простимся.

Некоторое время Раумрау пыхтел рядом. Без сомнения, он сверлил Слепца взглядом и пытался понять, как это женщина собирается прощаться с ним? Потом он тяжело пошел прочь, недовольно бурча при этом. Халлига быстро положила горячие ладони на щеки Слепца и стала их ласково гладить.

– Когда ты сможешь идти, отправляйся на восток, вдоль большой речки, окруженной заливными лугами. Там легкий путь. Там ты дойдешь до населенных мест, и сможешь рассчитывать на помощь. Помни, цель твоя - Замок-гора, в котором обитает колдун по имени Мездос. Назови ему мое имя и он не откажет, я уверена.

– Трудно мне, безглазому, будет найти верную дорогу, если все вокруг любят Мездоса так же, как твой друг Раумрау, - грустно сказал Слепец. Халлига невесело рассмеялась.

– Твой путь будет таким сложным и опасным, что эта беда - самая меньшая из всех возможных, мой милый. Тебе бы добраться до Великого Тракта, пересекающего весь обитаемый мир с юга на север. Он проходит мимо замка Мездоса. Так что главное - не найти дорогу, а преодолеть ее… - Халлига быстро поцеловала Слепца в обе щеки, прижимаясь к его лицу своим, мокрым от слез. - Прощай. Я буду постоянно думать о тебе и желать удачи.

Она нашарила на его одеждах карман и что-то сунула туда. Слепец протянул туда свою культю и нащупал шуршащий куль из грубой холстины.

– Это трава, утоляющая боль. Если Раумрау сумеет дать тебе новые пальцы, вместе с ними ты обретешь постоянные мучения - в точности, как он сам говорил. Заваривай траву и пей отвар, или жуй ее, если не найдешь кипятка. Это мой последний подарок тебе.

Халлига поцеловала его еще раз, потом оторвала руки и сделала два трудных шага назад. На Слепца снова нашло прозрение: он видел женщину, так много для него сделавшую, видел самим своим разумом. Растрепанная, заплаканная, с глазами, заполненными болью и страхом - но не за себя, а за несчастного калеку, которого она не могла оставить у себя под крылом. Халлига закрыла лицо ладонями, потом резко повернулась к воротам, у которых ждал ее хмурый сторож.

– Прощай, добрая женщина!!! - закричал ей во след Слепец, что было силы. Ему казалось, еще немного - и он сам расплачется, но он просто не мог этого сделать. Огненный меч палача сжег все слезы Слепца вместе с глазами…

10.

Мало-помалу, пока Слепец дожидался ушедшего куда-то Раумрау, деревня перестала казаться ему мрачным обиталищем нелюдимых и злых людей. Даже дома с окнами-бойницами и высоченными фундаментами утратили вид неприступных крепостей, потому что рядом с каждым теснились наполненные живностью сараюшки, всяческие амбары и открытые загоны. Появились ребятишки, многочисленные и не желающие спокойно, без криков и игр сидеть на месте. Совсем такие же, какие жили в Центре Мира. Женщины, полоскавшие белье в ручье, судачили между собой, совершенно не обращая внимания на изуродованного чужака, сидящего рядом с кузней на завалинке.

Раумрау пришел довольно скоро. Он не стал тратить времени на дурацкое гостеприимство в виде обеда, приглашения в свой дом и знакомства с семьей. Взяв пришельца за руку, он довольно грубо затащил его в раскаленное нутро кузницы. Жар бросился в лицо и мгновенно пропитал потом все тело, хотя Слепец ясно слышал, что огонь лишь легко потрескивает, а не бушует во всю силу. Меха молчали, только подмастерье лениво постукивал молотом по наковальне.

– Хажеу! - рявкнул кузнец. - Выйди, подыши воздухом, а не то станешь прокопченным, как та свиная ляжка.

Хажеу бросил молот, глухо бухнувший на земляном полу и недовольно проворчал:

– Кого это ты с собой притащил? Неужели нового ученика? - и сразу сам рассмеялся собственной шутке. Судя по голосу, ученик был ненамного младше учителя, и особого почтения к Раумрау не испытывал.

– Проваливай, болтун! Такому ленивому помощнику, как ты, в пору бояться даже безруких слепцов. Все равно хуже тебя они работать не будут! - как оказалось, кузнец тоже умел шутить, и довольно едко. Смех Хажеу был похож на рычание: с ним он и растворился снаружи. Слепец тоже улыбнулся. Здесь, внутри деревни, без посторонних глаз, Гордецы были похожи на самых обычных людей. Оказывается, с ними вполне можно ладить! Да чего там, разве Раумрау не согласился только что помочь совершенно незнакомому человеку?

– Эй! - буркнул кузнец, прерывая радостные мысли Слепца. - В углу стоит топчан. Сядь на него и не торчи здесь столбом, еще залезешь ненароком в горн, или споткнешься да голову себе расшибешь. Подождешь, пока я буду работать… Мне нужно выковать десяток крючков, а это займет время. Ну-ка, дай свою клешню!

Раумрау ухватил Слепца за правую руку и стал вертеть ею из стороны в сторону, по очереди тыкая в суставы обрубленных пальцев каким-то прутом.

– Что ты делаешь?

– Какая тебе разница?

– Ну… Это ведь все-таки моя рука, - Слепец старался поворачивать лицо туда, где находился Раумрау, но получалось ли у него это? Кузнец на мгновение застыл, потом хмыкнул и сказал чуть более дружелюбно, чем раньше.

– Ты мне нравишься, парень, хоть я и видел, как ласково прощалась с тобой моя бывшая женушка. Ладно, я ведь освободил ее от брачных уз, чего уж теперь скрипеть! Ты какой-то необычный, не похожий на остальных людей, и это почему-то кажется мне хорошей чертой! Не знаю, смог бы я жить, коли бы мне вот так… как тебе? Может, лежал бы на печи да жену бранил, что пироги подгорели да от двери дует на больного человека. А ты - ишь, сокол, бросил такую бабу, и прешься в жуткие дали. Сам как полено на ножках, но сила внутренняя большая, как я погляжу. Таких людей уважать не зазорно. Вот скажи мне: ты совсем не боишься, что у меня ничего не выйдет? А ну как раздроблю тебе все косточки в мелкую крошку, и до конца жизни будешь ты с лохмотьями вместо ладошек жить?

– Чего уж тут бояться? - отмахнулся Слепец. - Толи руки беспалые, толи вовсе этих рук нету, разница невелика. К тому же слепой я. Глаза страха не видят.