Победа на Янусе - Андрэ Нортон

Теперь он находился у самой кромки воды, обращенной к пологому склону скалы, и изо всех сил боролся с искушением обернуться, чтобы посмотреть, не спускается ли кто-нибудь за ним. На каноэ было больно смотреть; оно олицетворяло собой полную безнадежность, от которой ему необходимо избавиться немедленно, если он хочет утром освободиться из острова-тюрьмы.

Воздействие неведомой воли, исходящей от врага, возрастало с каждой минутой. И теперь, когда Шенн раскусил его характер, он счел подобные выходки с его стороны чрезмерной самоуверенностью. Тот, кто посылал его разрушить собственный труд, не подозревал, что его жертва не полностью подвластна контролю и к тому же готова в любой момент схватиться за нож или за топор. Шенн брел по склону. Он ощущал небольшой страх, ибо осознавал, что в некотором смысле его невидимый противник прав; он чувствовал воздействие на свой разум, хотя на этот раз не спал. Шенн попытался дотянуться до шокера, но вместо этого его пальцы схватились за нож. Он выхватил его, когда паника овладела им; мысли беспорядочно метались в голове, тело охватил озноб. Шенн явно недооценил мощь своего противника…

И эта паника вылилась в открытую борьбу, заставив Шенна забыть о своих предусмотрительных и осторожных планах. Теперь он должен силой вырваться из-под проклятого контроля. Он размахивал ножом во все стороны, но ножом управляла рука, а не воля.

Он ощутил еле слышное дыхание, затем вспышку тревоги; по это были не его тревога и нс его дыхание. Он избавился от чуждого воздействия, он вырвался на свободу! А тот, другой, — нет! С ножом в кулаке Шенн повернулся и побежал по склону, сжимая в другой руке фонарь. Он увидел, как на фоне светящихся зарослей извивается и дергается какой-то силуэт. И, опасаясь, что незнакомец может прийти в себя и исчезнуть, терранец направил на своего пленника фонарь и ярко осветил его, не думая в эти мгновения ни о трогах, ни о вражеском подкреплении.

Чужак сгорбился, явно ошарашенный внезапной вспышкой яркого света. Шенн резко остановился. Он еще не успел мысленно составить образ того, кого обнаружит в своей ловушке, однако уже понимал, что пленник настолько чужд ему, как и трог. Свет фонаря отражался от кожи с переливающейся чешуей; от шеи и груди исходило сверкание бриллиантов и драгоценных камней, которые спиралью обвивали верхние лапки, талию и бедра существа, словно оно носило на себе панцирь из драгоценностей, как живое тело. На существе не было ничего одето, если не считать некоего подобия пояса вокруг изящной тонкой талии, к которому были подвешены два своеобразных мешочка и какие-то странные предметы, держащиеся на петельках; на теле были только эти хитросплетения узоров, петлей, колец и лент из драгоценностей.

При ближайшем рассмотрении фигура существа хотя и с натяжкой, но больше смахивала на человеческую, нежели у трога. Верхние конечности чем-то напоминали руки терранца, хотя на них было всего четыре пальца, и все одинаковой длины. Тем не менее фигурой существо больше смахивало не на человека, а на ящерицу. На фоне ослепительной плоти его огромные желтые глаза с узкими зелеными зрачками напоминали кошачьи. Нос сразу переходил в челюсть, и от этого получалось не лицо, а нечто похожее на рыло, а из высокого куполообразного лба торчали острые V-образные шипы, спускающиеся на спину и плечи, где они расширялись до размера крыльев.

Пленник больше не пытался вырваться из ловушки, а тихо сидел в переплетении ветвей и ремешков, пристально рассматривая терранца. Он не испытывал никаких трудностей смотреть на Шенна сквозь излучаемое им же сверкание, в то время как глаза терранца готовы были ослепнуть от такого яркого света. Но Шенн сейчас думал о другом. Странно, но он не испытывал к чужаку с внешностью рептилии ни отвращения, ни неприязни, хотя, впервые увидев похожего на жука трога, он сразу почувствовал в нем отвратительного и смертельного врага. Шенн машинально положил фонарь на камень и вошел в светлое пятно, излучаемое пришельцем. И он оказался совсем рядом с существом, пришедшим из моря.

По-прежнему разглядывая Шенна, пленник поднял одну из лапок и указал ею на свой пояс. Шенна, заметившего этот жест, охватила странная догадка, побудившая его подойти к пленнику совсем близко. Несмотря на необычное строение его костей и чешуйчатую сверкающую кожу, это существо отличалось грациозностью, изяществом и своего рода красотой, а также хрупкостью членов. Это и рассеяло все подозрения Шенна. Гипнотические чары существа словно растворились, и теперь Шенн двигался по своей собственной воле, полностью владея своим телом и разумом. И, полностью осознавая свои действия, Шенн остановился, чтобы разрезать путы своей ловушки.

Пленник продолжал наблюдать за тем, как Шенн спрятал нож в ножны, а потом вытянул руку вперед, словно протягивая ее для рукопожатия. Желтые глаза, ни разу еще не моргнувшие, смотрели на терранца, и в них Шенн увидел ни страх или тревогу, а молчаливую оценку, смешанную с любопытством, явно основанным на твердой уверенности в своем превосходстве. Сам не зная почему, Шенн не сомневался, что существо из моря по-прежнему не было ему врагом, что ему не придется бороться за свою жизнь, ибо он не ожидал от желтоглазого никакой опасности. И, удивительно, в который раз Шенна не раздражало бессознательное высокомерие чужака; скорее он был заинтригован и озадачен.

— Друзья?

Шенн использовал основной галактический — язык, изобретенный изыскателями и вольными торговцами, смысл которого зависел от соответствующих модуляций голоса и его тона. Так с незапамятных времен общались друг с другом существа, говорящие на незнакомых языках.

Его визави молчал, и Шенн подумал, обладает ли пленник способностью изъясняться при помощи звуков. Он отошел на два шага, а затем потянул на себя ловушку и начал высвобождать от пут изящные лодыжки желтоглазого существа. Покончив с этим, он свернул ремни в моток и швырнул его через плечо. Потом сорвал сеть с плеч чужака.

— Друзья? — снова спросил он, показывая свои пустые руки, стараясь придать своему голосу нужные модуляции в надежде, что желтоглазый поймет его мирные намерения если не в разговоре, то в его действиях.

Летучим, легким движением бывший пленник поднялся. Но, даже выпрямившись в полный рост, обитатель Колдуна казался очень хрупким. Шенн от рождения не отличался высоким ростом. Но абориген все равно был ниже, не более пяти футов высоты, поэтому V-образные шипы на его голове доходили Шенну только до плеча. Любой из странных предметов, прикрепленных к поясу аборигена, мог оказаться оружием, которое терранец не мог идентифицировать. Тем не менее бывший пленник даже не попытался вытащить его.