Ксенофоб - Лев Пучков

– Лимит русского долготерпения кончился, – сообщил я. – Пойду в кафе, и перех... там всех. Но пасаран, пипец акбар.

Федя, как ни в чем ни бывало, кивнул и продолжал смотреть за окно.

Все, по поведению вопросов нет.

Насчет надменности и гордыни я был неправ.

Это не гордыня. Для тех кто предпочитает мегарскую школу – это апатия, а если попросту, по-русски – отъявленный по...изм в конечной фазе.

Такого Федю я не видел никогда. Ему плевать, что я собираюсь прикончить полтора десятка человек. Я мог бы с таким же успехом попросить произвести пуск ядерной ракеты: будет кнопка – пустит. Куда? Без разницы. Сейчас его даже за руль пускать опасно: он едет машинально, как бы на автопилоте, и в случае экстренной ситуации не станет включать свою хваленую реакцию – мы можем легко погибнуть в самом незначительном для нормально рефлектирующего водителя ДТП.

Все, наша поисковая деятельность кончена. Генератор энергии возмездия сломался от непосильного напряжения – вчерашний сдвиг по фазе стал для него роковым.

Можно ли его починить?

Не знаю.

И вообще... Я не знаю, как мы будем жить дальше.

Я сел в машину и сдал оружие. Федя молча нацепил кобуру, заправил под толстовку и опять скрестил руки на груди. И все с тем же бессмысленным выражением уставился в окно.

Мне вдруг стало любопытно: у Феди это край или как?

Нет, по поводу ядерной кнопки я согласен – это явный гротеск.

А как насчет уменьшить скотопоголовье вот этого гадского кафе? В смысле, радикально уменьшить – до нуля? У Феди это получится на порядок лучше, чем у меня – при тщательном прицеливании и грамотном размещении огня может уложиться в один магазин.

Хе-хе... Шутка. Такая вот тупая быдловатая шутка, вполне в духе нашего химпоселения.

Расслабьтесь ребята, не собираюсь я таким изуверским образом экспериментировать. Я птица-говорун, болтать могу что угодно, но как до дела дойдет, непременно семь раз отмерю – а резать не буду совсем. Нет, не потому что пацифист.

Я русский. Если кто не в курсе, скажу по секрету: целенаправленная массовая резня иноверцев, как протестная форма – вещь глубоко чуждая для русских. Побегать после футбола по улицам за луноликими братьями, подраться «стенка на стенку», своим же родным ментам физиономии помять, витрины побить, да машины попереворачивать – это да, это мы могем! Но припомните-ка, за последние девяносто лет – то есть за всю эпоху тотального подавления русского национального самосознания – был ли хоть один случай, чтобы русский продуктивно отстрелялся в мечети, синагоге или ином месте массового скопления иноверцев?

Можете не напрягать память, я так скажу: за весь указанный период практические стрельбы в отношении упомянутой публики не производились ни разу. А вообще был лишь один случай (в позднейшей истории), когда наш дурак с ножом бросался на иудеев в синагоге – но так никого и не убил.

Девяносто лет – несколько десятков миллионов русских – один дурак с ножом.

Делайте вывод: такое поведение глубоко чуждо для русского менталитета, который, как бы ни кривились наши верховные интернационалисты и подпевающие им толерасты, корнями исходит из православия.

Не наше это. Не для нас...

– Ну все, на сегодня хватит, – мне наконец-то надоело изучать чеканный Федин профиль – с таким же успехом можно было бы наблюдать за железным ликом Юры Долгорукого на одной из облюбованных младогорцами «альпийских лужаек» столицы (Юрчик, бедолага, наверное от такой несправедливости на том свете денно и нощно рыдает и в бессильной ярости грызет свой прославленный меч). – А может и не только на сегодня. Короче, поехали домой.

Федя кивнул и взялся за ключ.

– Давай пересядем, я поведу.

Федя опять замер на несколько секунд и вдруг наморщил лоб – выпал из прострации.

– Зачем? Я лучше вожу.

– Я в курсе. Просто подумал – пусть Федя отдохнет, а я маленько порулю.

– Зачем? – уперся Федя. – Я лучше вожу.

– Да кто спорит! Ты лучше водишь, дерешься, командуешь, девчат охмуряешь... Ты вообще все в этой жизни делаешь лучше.

– Лучше? – Федя отпустил ключ и с какой-то нездоровой критичностью посмотрел на свои зеленые кулаки.

Да, хороший контраргумент. Сейчас эти кулаки выглядят не лучшим образом. Если и дальше так пойдет, они вообще никогда не заживут. При желании можно продолжить логическую линию: самообладание у нас тоже где-то за плинтусом. Эмоции следует контролировать – в противном случае они будут контролировать тебя, а это всегда чревато самыми непредсказуемыми последствиями. В самом деле, есть же проверенная методика: за шкирку – и профилем об капот. Экономим кулаки, зеленку и нервы...

– Короче, ничего оно не лучше, – Федя прекратил рассматривать кулаки и дрожащим голосом изрек: – Я это... Ну, как сказать... Короче, я все испортил в этой жизни. У меня все получается через ж... Буквально все, за что бы ни взялся...

– Это обычная хандра, не более того, – я ободряюще похлопал Федю по плечу. – Пройдет немного времени, все утрясется, жизнь снова наладится. И не надо выдумывать, ничего ты там не испортил. Мага – не последний друг на планете, так что...

– А Ленка – не последняя женщина в этой жизни? А Россия не последняя в мире страна, так что тоже – х... с ней, да?!

Тут Федя спрятал лицо в ладони, мелко затряс плечами, и с ходу, без разминки, принялся глухо рыдать.

Ну, е-мое... Вчера вроде уже было? Сколько себя помню, никогда не видел, чтобы Федя хотя бы слезинку проронил, а тут за одни сутки – дважды.

Хотя, нет: вчера не считается. Не дали окончательно разразиться, злобный татарин помешал.

Да, тут я дал маху. Нельзя жалеть сильных мужчин в минуты слабости. Им предписано Судьбой убивать горе в честном поединке – сам на сам. Тогда будет все нормально. Жалость им не положена по статусу – это очень вредное проявление. Вот смотрите, как они себя ведут, когда их жалеешь...

Я вышел – пусть поревет вволю – и принялся гулять вокруг машины, задумчиво глядя на пресловутое кафе.

Сейчас было бы весьма кстати, если бы кто-нибудь пришел оттуда и попробовал бы отнять у нас деньги. Или телефоны. Вот было бы здорово...

Я бы тоже поучаствовал – с гантелями. Если бы успел. Федя сейчас в таком состоянии, что мои шансы на «порезвиться» практически равны нулю.

Через некоторое время наш плакса вышел и вручил мне бутылку с водой.

– Полей...

Я полил, Федя умылся, шумно сморкаясь и брызгая водой во все стороны. Потом вытерся рукавом своей безразмерной толстовки и сел за руль.

– Ты в порядке?

Федя молча кивнул.

– Хорошо. Есть предложение.

– ???

– Все бросить к известной матери и поехать домой.

Федя снова кивнул и завел двигатель.

– Есть еще одно предложение.

– ???

– Пригласить развратных дев и нажраться в три звезды.

– А соседи? – уточнил Федя не успевшим просохнуть голосом.

– А мы – тихо.

– Ну... Насчет «тихо» – не знаю...

– Но в целом...

– В целом... Да, предложение не лишено смысла...

– Замечательно! Я рад, коллега, что у нас нет концептуальных расхождений по данному вопросу...

Не успели доехать до МКАД – мне позвонил Руденко.

– Какие планы на ближайшие полдня?

– Неумеренно потреблять алкоголь в компании женщин легкого поведения и многократно совершать отправления репродуктивного характера.

– Ух ты, как непросто... Что, все так плохо?

– Нет, Саня, все – вообще никак.

– Понятно. По поводу вашего вопроса...

– Да не парься, Сань, я все понял. Нет, так нет. Вопрос неразрешимый, так что...

– Вопрос вполне разрешимый, – перебил меня Руденко. – В два часа к нам подъедут люди. Они хотят с вами пообщаться. Если у вас все срастется – они займутся вашим вопросом.

Вот так неожиданность!

Буйный приступ радости, прилив эмоций, сердечко вразнос...

Ну и где это все? У меня что, все чувства атрофировались?!

Да вроде бы нет – полчаса назад я наслаждался куском красивого железа на поясе и упивался преступными мечтами о массовом убийстве себе подобных.

Наверное я просто боюсь радоваться и верить в удачу. Вчера в полдень порадовался, когда один аварец посулил сдать другого – в итоге кончилось все более чем печально. Сегодня тоже многообещающие посулы – и примерно в то же время дня...

– Дим, чего молчишь?

– Минутку, сейчас уточню... – я включил «паузу». – Руденко зовет в гости. Насчет нашего вопроса.

– Да пошли они в ж... – вполне ожидаемо отреагировал Федя.

– Там какие-то люди будут. Они якобы готовы взяться за наше дело.

– Ну, не знаю... Это когда будет?

– В два часа.

– Приедем – сходишь. Если успеем. Движение плотное, можем опоздать.

– Они нас обоих ждут.

– Это они тебе сами сказали?!

– Руденко сказал: «хотят с вами пообщаться».

– Ну, не знаю... Ладно, приедем – там видно будет.

Я выключил «паузу» и сообщил Руденко:

– Саня, чего заминка-то была – мы сейчас в Москве, уточняю, как быстро сумеем добраться. В общем, убьемся – но постараемся быть вовремя.