До края земли - Элизабет Лоуэлл

– Да?

– Я спросила вас, принимаете ли вы новые витамины.

– Да.

– Но они не заменяют полноценного питания.

– Знаю.

– А сколько раз в день вы едите?

– У меня не хватает времени готовить.

– В Лагуне много хороших ресторанов.

– Это слишком дорого для меня.

– Нет времени готовить и нет денег, чтобы питаться вне дома. Тогда объясните, что же вы едите.

– Если утром ко мне приходит Джейсон, он готовит завтрак.

– И что же Джейсон готовит для вас?

– Какао и бутерброд с арахисовым маслом.

Доктор рассмеялась и покачала головой.

– Ну что ж, значит, ваш организм хорошо усваивает углеводы и жиры. Но вы могли бы научить Джейсона делать омлет.

– Я пыталась, но омлет так подгорел, что я с трудом проветрила дом. Кроме того, я привыкла к арахисовому маслу.

– А что вы едите на обед и ужин?

– Суп. Яйца. Сыр и печенье.

– Фрукты? Овощи?

– Я покупаю все, что мне понравится, когда добираюсь до магазина.

– Пожалуйста, следите за своим питанием с сегодняшнего дня и до следующего приема через неделю.

Кэт вздохнула. Чем сильнее она уставала, тем меньше ела. А чем меньше ела, тем сильнее и сильнее уставала.

Доктор Стоун вызвала медсестру и попросила сделать Кэт уколы витамина В и железа. Через сколько минут Кэт покинула кабинет, потирая бедро. Доктор оказалась права – уколы железа весьма болезненны.

По пути домой Кэт остановилась у фотоателье и забрала последнюю партию проявленной пленки. Большая часть слайдов на этой пленке были дубликатами тех, что находились в ее картотеке. Она уже давно не рассылала оригиналы своих слайдов по всей стране в различные фотоагентства. Обычно они отказывались принимать дубликаты, но для нее делали исключение.

Кэт положила картонный ящик, заполненный коробочками со слайдами, в машину и уныло подумала, что ей предстоит сортировать, подписывать, систематизировать и рассылать все это в различные агентства. Эта часть фотобизнеса ей совсем не нравилась, но реклама была очень важна для ее профессиональной карьеры.

Заезжая в гараж, Кэт услышала телефонный звонок и сразу, вспомнила, что, уходя, не включила автоответчик. Она быстро вошла в дом.

– Алло, – запыхавшись, проговорила она.

– Ты опять забыла включить автоответчик, Кохран!

Разочарование, охватившее ее, сменилось отчаянием. Она призналась себе, что мечтала услышать голос Трэвиса.

Однако, овладев собой, Кэт бодро отозвалась:

– Привет, Харрингтон! Хочешь снова стать моим ангелом-хранителем? – Только он обладал даром находить ей высокооплачиваемую работу.

– Стараюсь. Мне было бы куда легче, если бы удавалось беседовать с тобой время от времени. Клянусь Богом, я подарю тебе пейджер на Рождество или еще раньше. Сообщаю: в “Энергетикс” перестали отвечать на мои звонки. Говорят, они переживают финансовый кризис.

Кэт чуть не взвыла. Этот чек необходим ей как воздух!

– Но они не имеют права так поступать!

– Я сообщил им то же самое в заказном письме, упомянув о фининспекторах, адвокатах, о подаче исков по контрактам в суд и о других неприятных вещах.

Кэт тяжело вздохнула. У нее не было ни времени, ни денег для участия в судебном процессе.

– Неужели все так плохо? – спросила она.

– Позволь мне подать иск, Кохран. Я устал от этих скупых ослов.

Кэт, беспредельно доверявшая Родни Харрингтону, поняла: если он говорит, что необходимо предъявить иск, значит, придется раздобыть денег, чтобы заплатить адвокатам.

– Сколько тебе нужно и когда? – спросила Кэт.

– Сколько чего?

– Денег. Ведь все это обойдется весьма недешево.

– Сейчас пока ничего не нужно. Но если дело примет серьезный оборот, то потребуется от трех до пяти тысяч долларов.

– От трех до пяти!

– Считай это инвестицией. Уверен, мы вытрясем все эти деньги до цента из их толстой шкуры и даже больше – за нанесенный нам ущерб. Но надеюсь, до этого не дойдет. Обычно проклятые воротилы выкладывают денежки, когда напускаешь на них адвоката, особенно если при этом ты держишь их за яйца. А именно за них мы и держим “Энергетикс”.

– Так нажмем, – глухо сказала Кэт. – Мне нужны эти деньги. Предпоследняя оплата за обучение близнецов уже близко. И моя мамочка…

Она запнулась, не желая осуждать самую дорогую и самую непрактичную женщину на свете. Миссис Кохран до сих пор считала чеки мистической формой денег, не имеющей никакого отношения к долларам и здравому смыслу.

– Ладно, ты же знаешь мою мамочку, – промолвила наконец. Кэт.

– Красивая дама, – отозвался Харрингтон. – Настоящая леди, сохранившая верность старым традициям. Она так никогда ничего и не узнает про балансовый отчет, если только тот не подойдет и не представится.

– Январь, – произнесла Кэт свое кодовое слово, означавшее для нее свободу.

– Я выпью за это.

Кэт улыбнулась. Только Харрингтон понимал, в каком она трудном положении. И именно он познакомил мамочку с тем, кто станет ее мужем. Это было самым главным, что Харрингтон сделал для Кэт.

– У меня есть и хорошие новости, – сказал Харрингтон. – Во всяком случае, они могут стать хорошими.

– Ну?

– Помнишь, я недавно звонил тебе по поводу парня, который организовал кампанию по пропаганде ласкающих взор красот?

– Нет. Что-нибудь стоящее?

– Он заплатит пятнадцать тысяч долларов за каждый снимок, который использует в своей рекламной кампании. Из всех снимков будут отобраны пять самых лучших.

– А что ему надо – берег, цветы, холмы, женщины?

– Ему нужно что-нибудь привлекательное, Кохран. Все, что у тебя есть из тех снимков, которые хорошо подходят для дурацких поздравительных или почтовых открыток. Ему нужны такие фотографии, чтобы люди говорили: “О-о-о, ну разве это не прелестно?” Конечно, это не твой стиль, но у тебя же наверняка припрятано несколько небольших миленьких слайдов в твоих коробочках.

– Да, у меня куча коробок со слайдами, – согласилась Кэт. – Но на красоты сейчас большой спрос, они нравятся фотобанкам и прочим. Как и поэзия Эшкрофта.

Харрингтон рассмеялся.

– Как ведет себя осьминог? Вариант с герпесом сработал?

– Нет. Он попытался использовать силу. Но все кончилось хорошо, Родни. Поблизости случайно оказался Трэвис. Он отрубил большую часть рук Эйкрофта, а оставшиеся завязал узлом.

– Трэвис? Ти Эйч Дэнверс?

– Он самый. В нем есть рыцарство и сила, чтобы совершать благородные поступки. С тех пор как Эшкрофт встретил Трэвиса, он ведет себя очень хорошо.

– Рыцарство? – удивился Харрингтон. – Кохран, мы говорим о Ти Эйч Дэнверсе, конструкторе яхт? Рост примерно метр девяносто, странный цвет глаз, суровое лицо и нрав злой, как у цепного пса?