Проклятая усадьба - Николай Леонов

– Ага, он в это время мог здесь оказаться!

Или:

– Нет, она не могла этого сделать, ее видели в другом месте…

Просидев так около часа, сыщик воскликнул:

– Да, все дело в башмаках! В башмаках и туфлях. В этой самой обуви малого размера. Да, теперь кое-что проясняется!

Выглядел он при этом довольным. После этого он запер дверь, оставив ключ в замке, и снова, как и накануне, придвинул к двери тумбочку. Пистолет он положил к себе под подушку, почистил зубы и лег спать. Было уже почти три часа.

Глава 24

На следующий день Гуров проснулся сравнительно поздно – в девятом часу. Он действительно сумел выспаться и был готов к работе. И едва он подумал о работе, о произошедшем накануне убийстве и соображениях, которые пришли к нему перед сном, как зазвонил телефон. Это был звонок от генерала Орлова. Гуров не удивился этому факту: он знал, что Орлов, как и он сам, был трудоголиком и приходил на работу за полчаса до начала рабочего дня. Ну, и уходил соответственно не в шесть часов вечера.

– Не спишь? – спросил генерал, когда Гуров включил телефон. – Это правильно, спать тебе сейчас некогда. Слушай меня внимательно. Я звоню насчет ситуации с Игорем Вдовиным. Мне вчера звонили с самого верха и сообщили, что ситуация там известна.

– Вы же мне это вчера уже говорили, – напомнил Гуров. – Разве не помните?

– Я все помню, – строго сказал ему Орлов. – Не перебивай. Да, ситуация наверху известна. Но есть один очень влиятельный человек, сенатор, банкир. И он, оказывается, очень заинтересован в приобретении завода, который принадлежит Вдовину. Он даже записку писал в правительство, чтобы там посодействовали ему в приобретении этого имущества.

– Интересно, почему это правительство должно помогать банкиру приобрести металлургический комбинат? – удивился Гуров.

– А у него, у этого сенатора, был на это ответ. Потому должно, он писал, что у него имеется горнодобывающий комбинат и два машиностроительных завода. Таким образом, у него есть начальное звено – руда, и конечное – станки. А среднего звена – производства стали – нет. Вот если у него будет и среднее звено, у него будет полный цикл производства, и от этого будет огромная польза для отечественной промышленности. Ну, там много чего еще было написано. Люди знающие писали, старались.

– И что ответили в правительстве на эту записку?

– Там его план очень внимательно рассмотрели и ответили, что постараются учесть его интересы.

– Но отнимать комбинат у Вдовина не стали?

– Нет, отнимать не стали. В частности, потому не стали, что у нашего знакомого Игоря Арсеньевича наверху тоже друзья имеются. И они за него заступились. Так что сенатору временно пришлось отступить.

– Интересно. А мне он ничего этого не рассказал. И его адвокат мне этого не сообщил.

– Удивляться не приходится. Подобные дела света не любят. Их в прессе не обсуждают. Точнее, обсуждают, когда уж совсем круто придется. Вот как сейчас. Сейчас Вдовин, наверно, готов уже и прессу привлечь, и общественное мнение. Но больше надеется на тебя. И правильно делает. Я ведь зачем тебе звоню, все это сообщаю? Чтобы ты поспешил с расследованием. Мне сообщили, что этот самый сенатор сейчас предпринимает большие усилия, чтобы свалить Вдовина. Продавить свой план. Хочет изъять у Вдовина все имущество, пока тянется дело об убийстве Кононова. Усадьба, которую пытались захватить, – тут только малая часть. Малый, но лакомый кусок собственности. Сенатор хочет, чтобы имущество Вдовина было изъято вроде как за неуплату налогов. А потом оно перейдет к нему. Я задействую все силы, чтобы сдержать его натиск. Министра вот подключил. Пока мы держим оборону. Ситуация зависла. Но в любой момент сенатор может использовать дополнительные рычаги влияния – и суд примет нужное решение. Понимаешь? Важно как можно быстрее найти убийцу Аркадия.

– Уже не только Аркадия, – отвечал Гуров. – Вам еще не сообщали? Вчера в усадьбе произошло еще одно убийство. Убит садовник Вдовиных, некий Брянцев. И опять тот же почерк – все сделано таким образом, что подозрение падает на жену Вдовина, Ирину Васильевну. Против нее имеются важные улики. Не такие неоспоримые, как против самого Вдовина, но серьезные. Я, честно говоря, удивляюсь, что следователь ее вчера не арестовал. Видимо, честный парень попался.

– Видимо, так, – согласился Орлов. – Но ведь мы с тобой знаем, что если начальству нужно принять какое-то процессуальное решение, а следователь его не принимает, то такого следователя можно и поменять.

– Да, я сталкивался с такими случаями, – сказал Гуров и поморщился: ему вспомнилась пара историй из прошлого, когда все его искусство сыщика оказалось бессильным перед интересами «людей сверху».

– Ты пойми: я тебя не как начальник тороплю, мне не показатели раскрываемости важны, – продолжал между тем Орлов. – Ты же видишь – время дорого. Важно найти настоящего убийцу, и сделать это как можно скорее. Скажи – у тебя хоть какие-то наметки есть? Я знаю, что ты не любишь своими соображениями делиться, и не прошу, чтобы ты мне имя убийцы назвал. Просто скажи – хоть что-то у тебя в руках есть?

– Что ж, могу сказать, товарищ генерал, – отвечал Гуров. – Есть у меня и наметки, и даже улики есть. И самая важная – башмаки малого размера. Эти башмаки играют в этом деле – вернее, в обоих делах – исключительно важную роль. Мне осталось выяснить кое-какие детали – и я смогу назвать имя убийцы и имя его сообщника.

– Ну, это просто замечательно! – воскликнул Орлов. – Тут ты меня очень обрадовал.

– Погодите радоваться, товарищ генерал, – остановил его Гуров. – Еще многое предстоит узнать. И в связи с этим у меня к вам будет просьба. Надо по нашим каналам узнать все сведения об одном человеке. О его прошлом, его связях, его имуществе, привычках. Сделаете?

– Какой вопрос? – сказал Орлов. – Конечно, сделаю. Называй фамилию своего человека, кого пробить нужно.

Гуров назвал генералу фамилию, потом спросил:

– Когда примерно вам удастся это узнать?

– Ну, ты же понимаешь, что я сам этим заниматься не буду, – отвечал Орлов. – Кому-нибудь из секретарей поручу. Ты их всех знаешь, ребята толковые. Поручение несложное. Так что к концу дня, я полагаю, сводка будет готова.

– Хорошо, пусть тогда секретарь, кто будет готовить, сбросит мне эту сводку на телефон, – сказал Гуров.

– Сделаем, – заверил его Орлов и отключился.

А Гуров отодвинул свою баррикаду и отправился в столовую. В это утро он, к собственному удивлению, поспел к общему завтраку и питался не бутербродами, а омарами с жареным картофелем, тремя видами салатов и кофе. Гуров обратил внимание, что часть присутствующих решила отметить память погибшего садовника и явилась к завтраку в трауре. Так поступили Ирина Васильевна и Андрей Вдовин – они сидели за столом во всем черном. Наташа и горничная Марина (она, как всегда, вместе с Никитой накрывала на стол) надели черные платья. Сам Никита надел черную рубашку, управляющий Михаил Степанович – черный галстук. И лишь три человека – финансист Сургучев, вдова Татьяна Кононова и сам Гуров – не имели никаких признаков траура.

О событиях минувшего вечера и ночи за столом старались не говорить. Вообще говорили мало, так что трапеза протекала в молчании.

Выходя из-за стола, Гуров подошел к Андрею, отвел его в сторону и тихо сказал:

– Надо бы побеседовать наедине. Пойдем ко мне?

– Пойдемте, – согласился младший Вдовин.

Они прошли в комнату сыщика, сели, и Гуров сказал:

– Мне нужно точно восстановить, кто что делал вчера вечером. И я надеюсь, что ты мне в этом поможешь. Я, конечно, буду беседовать не только с тобой, но хочу начать с тебя. Во-первых, потому что ты ужинаешь в столовой, вместе с гостями, а не с обслуживающим персоналом, а во-вторых, потому что у тебя есть наблюдательность. Скажи, ты помнишь, сколько было на часах, когда вчера вечером ты вошел в столовую?

– Нет, точно по минутам я не помню, – отвечал Андрей. – Было начало девятого – это точно. Минут пятнадцать-двадцать.

– Кто в это время находился в столовой?

– Обычно первый в столовую приходит Сургучев, – начал свой рассказ Андрей. – Он любит поесть и всегда первый приходит. Но в этот раз его не было. Там сидели Татьяна Михайловна и Михаил Степанович. Я, помню, заметил, что Сургучева почему-то нет, и Татьяна сказала, что он теперь по утрам и вечерам бегать стал, за здоровьем следит. Тут вошла мама, и последней – Наталья. Она, наоборот, любит, чтобы ее все ждали, и всегда последней приходит. Мама хотела подождать вас и Сургучева, но Никита сказал, что вы пошли искать Петра Леонидовича, а про Сургучева я ответил, что он бегает за здоровьем, потом еще умываться, наверное, будет, так что ждать не стоит. И мы начали ужин. Никита подал вино…