Поцелуй Мистраля - Лорел Гамильтон

Только когда она совсем затихла, Шолто вытащил копье. Он заметно шатался, но все же подхватил концом копья и зашвырнул в море кинжал карги. А потом рухнул на колени возле ее тела, опершись на копье как на посох.

Я уже не светилась, подползая к нему - усталая, раненая, залитая кровью врага. Я встала на колени рядом с ним, на окровавленной скале, и тронула его за плечо, словно хотела убедиться, что он настоящий.

– Я видела, как ты утонул.

Он вряд ли толком меня видел, но ответил:

– Я сидхе и слуа. Мы не тонем. - Тут он закашлялся так, что сложился вдвое, изо рта полилась вода. - Но больно было смертельно.

Я его обняла - он дернулся, он весь был покрыт ранами, старыми и новыми. Пришлось обнимать осторожней. Я прильнула к нему, перемазывая в крови Сеньи.

– У меня в руках костяное копье. Когда-то у нашего народа оно было одной из королевских регалий.

Голос Шолто стал хриплым от кашля.

– А откуда оно взялось? - спросила я.

– Ждало меня на дне озера.

– А где мы вообще?

– Это Костяной Остров. Он был сердцем нашего сада, только давно ушел в легенды.

Я потрогала скалу, которую считала каменной, и поняла, что он прав. Камень-то камень, но когда-то он был костью. Остров был сложен из окаменелостей.

– Для легенды он вполне материальный, - заметила я.

Шолто выдавил улыбку.

– Что, во имя Дану, с нами делается, Мередит? Что происходит?

Густо и сладко запахло розами. Шолто поднял голову, оглядываясь по сторонам.

– Пахнет травами.

– А мне - розами, - тихо сказала я.

Шолто взглянул на меня.

– Что происходит, Мередит? Как мы здесь очутились?

– Я молилась.

– Не понимаю, - нахмурился он.

Запах роз усилился, я словно посреди цветущей поляны оказалась. В руке у меня, в той, которой я обнимала Шолто за голую спину, появилась чаша.

Он отдернулся как от ожога. И повернулся слишком быстро - должно быть, потревожив рану на животе, потому что сморщился и с шумом втянул воздух. Он упал на бок, но копье из руки не выпустил.

Я подняла серебряно-золотую чашу к свету. И правда, теперь здесь был свет. Солнечный свет сверкал на чаше и согревал мне кожу.

Хоть убейте, не помню, был ли здесь свет минуту назад. Наверное, я спросила бы Шолто, но он впился взглядом в предмет у меня на ладони, шепча:

– Быть не может.

– Может. Это чаша.

Он мотнул головой.

– Как?…

– Она мне приснилась. И Аблойков кубок из рога тоже приснился, а когда я проснулась - они лежали рядом.

Он тяжело оперся на копье и потянулся к сияющей чаше - но, хоть я и протянула чашу ему навстречу, пальцы его остановились, не тронув ее, будто он боялся ее коснуться. Что напомнило мне, как много может случиться, если я дотронусь чашей до кого-то из моих мужчин. Но мы ведь в видении? А если так, то насколько все по-настоящему?

Я посмотрела на тело Сеньи, ощутила засыхающую на коже ее кровь. Так по-настоящему это все, или только виденье?

– А видения не настоящие? - спросил женский голос.

– Кто это? - повернулся Шолто.

Перед нами возник силуэт женщины, с ног до головы укрытой серым плащом. Среди белого дня она казалась только тенью - тенью, которую никто не отбрасывал.

– Не бойся прикосновения Богини, - сказала тень.

– Кто ты? - прошептал Шолто.

– А как ты думаешь? - прозвучало в ответ. Раньше она представала мне более материальной, или наоборот, приходил только голос, дуновение ветра.

Шолто облизал пересохшие губы:

– Богиня.

Рука у меня поднялась сама по себе. Кто-то будто двигал моей рукой, протягивающей ему чашу.

– Коснись чаши, - прошептала я.

Он тяжелее оперся на копье, вытягивая руку вперед.

– А что будет, когда я ее коснусь?

– Не знаю, - ответила я.

– Тогда почему ты хочешь, чтобы я ее коснулся?

– Это она хочет.

Пальцы Шолто трепетали у самой поверхности чаши.

– Выбирай, - дохнул ароматом летних роз голос Богини.

Шолто набрал полную грудь воздуху, как бегун перед стартом, и дотронулся до золотой поверхности. Запахло травами, словно рядом с моими розами выросли лаванда и тимьян. За серой фигурой появилась еще одна - в черном плаще. Выше, шире в плечах и отчетливо - несмотря на плащ - мужская. Как не мог плащ скрыть женственность Богини, так не мог скрыть и мужественность Бога.

Рука Шолто легла поверх моей, теперь мы держали чашу вдвоем.

Изменчивый, глубокий и низкий голос, голос Бога, который я уже знала - всегда мужской и никогда один и тот же, - сказал нам:

– Вы пролили кровь, рисковали жизнью, убили на этой земле.

Черный капюшон повернулся к Шолто, и мне показалось, что я различаю губы и подбородок, только они менялись под моим взглядом. Голова от этого шла кругом.

– Что отдашь ты, чтобы вернуть жизнь своему народу, Шолто?

– Что угодно, - прошептал король слуа.

– Будь осторожней в обещаниях, - сказала Богиня, и ее голос тоже будто принадлежал сразу всем женщинам и не принадлежал ни одной.

– За свой народ я отдам жизнь.

– Я его убивать не хочу, - вмешалась я, потому что однажды Богиня уже предлагала мне нечто подобное. Тогда шею под меч подставил Аматеон, жертвуя жизнью ради жизни страны фейри. Я не нанесла удар, потому что были и другие способы оживить землю. У меня в предках хватало богов плодородия, я хорошо знала, что трава не только от крови лучше растет.

– Сейчас выбираешь не ты, - сказала мне Богиня. Не померещилась ли мне в ее голосе нотка печали?

В воздухе перед Шолто повис кинжал. И сам клинок, и рукоятка были белые и странно мерцали на свету. Шолто схватил кинжал почти рефлекторно, отпустив чашу.

– Рукоять костяная, в пару копью, - немного удивленно сказал Шолто.

– Помнишь, для чего был нужен этот кинжал? - спросил Бог.

– Им убивали старого короля, проливали его кровь на этот остров, - как прилежный ученик ответил Шолто.

– Почему? - спросил Бог.

– Этот кинжал - сердце народа слуа, или был им прежде.

– А что нужно сердцу?

– Кровь и жизнь, - отвечал Шолто как на экзамене.

– Кровь и жизнь ты подарил этому острову, но он не ожил.

Шолто помотал головой.

– Сенья - не та жертва. Острову нужна кровь короля. - Он протянул кинжал темной фигуре Бога. - Пролей мою кровь, возьми мою жизнь, оживи сердце слуа.

– Ты король, Шолто. Если ты умрешь, кто возьмет копье и принесет твоему народу силу?

Я встала на колени. Кровь на мне засыхала, в руке была чаша, а в голове - скверное чувство, что я знаю, к чему идет дело.

Шолто опустил руку с ножом и спросил:

– Чего ты ждешь от меня, Повелитель?

Призрак показал на меня: