"Рот Фронт!" Тельман - Игорь Минутко

Бедственное положение германского пролетариата усугубилось оккупацией.

Вот тогда и возникла та обстановка в стране, которая могла привести к пролетарской революции: повсюду, особенно в крупных промышленных городах, стихийно вспыхивали демонстрации, митинги, забастовки. В ЦК Коммунистической партии Германии было решено возглавить эту борьбу, придать ей целеустремленность: народное правительство - вот к чему надо идти. Но все понимали: буржуазия добровольно не уступит власть. Поэтому курс был взят на вооруженное восстание.

Однако в руководстве партии не было единства...

И в результате в октябре произошла историческая драма, которая тем не менее вписала в историю немецкого рабочего движения одну из своих самых героических страниц, и название этой драмы - гамбургское вооруженное восстание.

В октябре 1923 года атмосфера в Гамбурге была накалена: рабочие рвались в бой, требовали немедленного объявления забастовки, и только авторитет Тельмана удерживал их: ждали курьера от ЦК партии, который должен был прибыть с директивой о начале борьбы. Она только в том случае завершится удачей, уверял докеров и портовиков Эрнст Тельман, если станет всегерманской, если одновременно поднимется против своих угнетателей весь рабочий класс страны.

Двенадцатого октября прибыл долгожданный курьер ЦК Реммеле с директивой объявить всеобщую забастовку и начать в Гамбурге вооруженное восстание, которое послужит сигналом к общегерманскому выступлению пролетариата.

Наконец-то!

Вечером 21 октября под председательством Тельмана проходило заседание руководства Приморской организации компартии. Разрабатывался план вооруженного восстания. Выступить - завтра! Промедление смерти подобно!

И никто не знал тогда, что в Гамбург спешит второй курьер ЦК с директивой отсрочить восстание: на очередном заседании в руководстве партии произошел раскол, победила точка зрения, что страна не готова к вооруженной борьбе пролетариата за власть. (Уж после, в подполье, анализируя тяжкие уроки Гамбургского восстания, Эрнст Тельман пришел к выводу, что эта точка зрения была справедливой...)

Но тогда, в ночь с 21 на 22 октября 1923 года второй курьер лишь спешил в Гамбург, а рабочий портовый город уже готовился к восстанию...

И восстание на следующий день началось.

Это была идея Тельмана - сначала захватить полицейские участки.

...Эрнст вспомнил сейчас, рассматривая сумрачный потолок своей камеры, пленного полицейского, перепуганного так, что на первых порах тот не мог говорить: пленника привели на квартиру Эрнста и Розы, превратившуюся в штаб восстания.

...Часовой, ежась от студеного ветра, расхаживал взад и вперед перед зданием полицейского участка.

Занимался мутный рассвет. Ветер сервал жилистый лист клена и бросил его на мостовую.

Полицейский, подняв воротник шинели, прошел до угла низкого, одноэтажного здания. Потом повернул обратно. На некоторых окнах были массивные железные решетки. В одном из окон горел свет. Там сидел дежурный но участку.

Сто шагов в одну сторону, сто в другую... Шагая, часовой про себя вел счет: пятнадцать, шестнадцать, семнадцать... Хорошо дежурному. Тепло. Можно поспать... Сорок один, сорок два... А тут ходишь и ходишь, да еще этот ветер, и спать хочется... Восемьдесят, восемьдесят один... Что-то тяжелое обрушилось на него. Теряя сознание, он стал падать.

Два человека подхватили оглушенного полицейского, связали и оставили за углом здания, Кто-то поднял выпавшую из рук часового винтовку.

Дверь участка открылась беззвучно. Из комнаты с левое стороны пробивался слабый свет.

От резкого толчка дверь распахнулась настежь. Дежурный сержант вскочил и оторопело уставился на вошедших. Правой рукой попытался расстегнуть кобуру пистолета. Но было поздно. Во рту у него уже торчал кляп из обтирочной пакли. Сильными и быстрыми движениями дежурного привязали к спинке кресла, на котором минуту назад он безмятежно спал.

Настольная лампа освещала телефон и систему связи с полицей-президиумом и другими полицейскими участками города. Мгновение - и она была перерезана. Трое полицейских, которые в дальней комнате ждали, когда им выходить на пост, тоже были арестованы и заперты в камере предварительного заключения. Из помещения, где хранилось оружие, рабочие выносили винтовки и пистолеты и грузили на подошедший к участку автомобиль.

...Минуло пятнадцать минут с начала сигнала к штурму полицейских участков. Тельман подошел к телефону, и как раз в этот момент раздался звонок. Эрнст сорвал трубку:

- Это ты, Фит? Что? Полный порядок? А жертвы? Никаких?

- С нашей стороны никаких, - ответил Фит, и Тельман услышал частое дыхание своего боевого товарища. - Вот только часового, кажется, слишком помяли. Оружие? Да, есть немного: пистолеты, винтовки... Возвращаюсь в штаб. Хорошо. И полицейского приведем. Ведь нужны сведения.

В квартире Тельмана толпился народ. Входили и выходили связные. Беспрерывно звонил телефон. На кухне Роза и еще несколько женщин готовили еду. Во дворе дома горел костер, и в огромном котле ту-шйлся картофель с мясом. Такие же котлы кипели всюду, где собирались рабочие. Об этом было принято специальное решение гамбургской организации компартии.

Эрнст был доволен: начали вроде бы хорошо. Уже захвачены 17 полицейских участков. В руках восставших 170 винтовок и почти 100 пистолетов. Есть чем вооружить рабочих. Телефон не умолкал. Докладывали о строительстве баррикад, о дислокации вооруженных отрядов. Появлялись связные: начались баррикадные бои в районе порта" и в рабочих кварталах.

«Что же, - подумал Тельман, - надо начинать бок во всем городе».

На следующий день, 23 октября, в семь часов утра был отдан приказ о возведении баррикад всюду, где появляются полиция и войска. Восстание охватило весь город. Теперь штаб, сообразуясь с обстановкой, менял месторасположение, максимально приближаясь к местам боевых действий.

Поступали сведения о первых убитых и раненых.

22 и 23 октября 1923 года баррикадные и уличные бои велись в разных районах города, и хотя силы правительства во много превышали силы повстанцев, красный Гамбург стоял неколебимо. Эрнст Тельман, не ведая страха, под пулями врага появлялся на велосипеде то на одной баррикаде, то на другой, и один вид пролетарского вождя воодушевлял восставших.

Вечером 23 октября Эрнст находился на баррикаде в рабочем районе Бармбек, где шли особенно ожесточенные бои. Тут и нашел его курьер ЦК с роковым решением о недопустимости восстания. Первым эту страшную новость узнал молодой докер с окровавленным бинтом на голове. И курьер, честный старый рабочий, преданный партии, был сбит на землю пощечиной. Эрнст не успел перехватить руку, только что сжимавшую винтовку.