Взвод, приготовиться к атаке!.. Лейтенанты Великой Отечественной. 1941-1945 - Сергей Михеенков

Первую половину расстояния, отделявшего нас от противника, прошли — немцы молчали. Но вскоре солдаты не выдержали напряжения и побежали бегом. Хотелось скорее достичь немецких окопов, пока те не проснулись. Стало понятно, что появилась возможность застать противника врасплох. Это прибавляло сил, появился азарт. Перед окопами открыли стрельбу. Закричали: «Ура!»

Атака удалась. Немцы почти без боя уступили нам первую линию окопов. Ушли. До столкновения в окопах дела не довели. Ни убитых, ни раненых мы там не обнаружили. В окопах пусто, а дальше ничего не видать — темно.

Я сразу осмотрелся: окопы отрыты ровной цепочкой, кое-где уже соединены траншеей, но траншея мелкая. Значит, основательно зарыться в землю мы им помешали.

— Ребята, — говорю, — окопы не занимать. Окапываться там, впереди.

Мы знали, что линия окопов может быть пристреляна минометами. Мои автоматчики сразу все поняли, проползли вперед еще шагов тридцать — сорок и начали торопливо, пока тишина, отрывать окопы. При явной опасности, и даже при ее явной возможности, солдат в землю закапывается мгновенно. Тут уж учить никого не надо. Вскоре рассвело, поле боя стало просматриваться. Но мой взвод уже сидел в надежных окопах на новой линии.

Немцы конечно же упустили для себя момент для контратаки — сразу же, ночью, когда мы еще не успели осмотреться и закрепиться. Воевавшие в сорок втором и сорок третьем это обстоятельство сразу отметили: не тот стал немец, еще год назад не оробели бы и контратаковали бы через несколько минут. Наши минометчики произвели пристрелку рубежа перед новыми нашими окопами. Вот теперь — идите!

Когда окончательно рассвело, в полосе, атакованной нашим взводом, мы обнаружили четыре немецких трупа. Нашли один брошенный пулемет чешского производства. Магазин вставлялся сверху, возле прицельной планки. Еще мы захватили четыре винтовки, три автомата, много патронов и гранат. А самое главное и, как потом оказалось, ценное: мы нашли ракетницу и набор разноцветных ракет к ней. Ракетница и ракеты были упакованы в специальный брезентовый чехол. Этот трофей я оставил себе. Приказал связному беречь ракетницу и никому о ней пока не говорить. Все трофейное оружие, патроны к нему пока сволокли в один окоп. На всякий случай. Потом мы все это захваченное хозяйство перетащили в свои основные окопы на опушке леса. Из чешского пулемета стреляли, пока имелись патроны. Потом отдали его оружейникам. Гранаты же разошлись еще в бою.

На рассвете немцы контратаковали. Все же не простили. Вначале открыли плотный орудийно-минометный огонь. Как мы и предполагали, снаряды и мины сразу же, и довольно точно, накрыли линию немецких окопов. Нас не задело. Минут через десять-пятнадцать обстрел прекратился. Все затихло. Мы выглянули наружу. Копоть и дым осели, и стало отчетливо видно, как немцы плотной цепью шли прямо на нас.

Хорошо успел разглядеть эту атаку и запомнил ее на всю жизнь. После боя сделал в записной книжке кое-какие записи. Теперь, перелистывая их, могу восстановить в памяти даже то, что, казалось, уже забыто навсегда. Но одна деталь вытаскивает из прошлого другую, а та, в свою очередь, следующую…

Шли они в расстегнутых шинелях. Уверенно. Шли, соблюдая интервалы, не ломая цепи. Ветер раздувал полы шинелей. В широких голенищах сапог торчали запасные рожки для автоматов, за ремнями — гранаты с длинными ручками и саперные лопаты. В цепи были в основном автоматчики. Сейчас пишут, что автоматов у немцев было мало, один-два на взвод. Чушь. Вооружены они были автоматическим оружием в достатке. И использовали его умело, хорошо. Уже слыхать стало, как офицеры подавали команды. «Фойер!» — и сразу лавина огня. Слышна была ругань. Немцы кричали: «Сакрамент!» Мы тоже открыли огонь: Мы тоже были злые. Мои автоматчики стреляли короткими очередями, прицельно, осмысленно. Самый эффективный огонь. Так стреляют солдаты, которые уже не боятся противника и знают, как его остановить. Работали оба пулемета.

Черта с два они взяли нас! Вскоре не выдержали нашего огня, залегли. Видимо, у них было много раненых и убитых. Цепь нарушилась, стала рваться. Вскоре покатилась назад. Тут ударили наши минометы. Командир минометной роты находился на НП старшего лейтенанта Макарова. Вопросы взаимодействия они увязывали вместе, по ходу боя. И у них получалось хорошо.

Раненые немцы уползали. Некоторых утаскивали отступающие, подхватывали под руки, двое одного, и — бегом к своим окопам! Но стреляли мы и по ним. Какая тут жалость?

В поле перед нашими окопами немецкая цепь оставила семь трупов. Расходный материал войны. Вот он, лежал перед нами. Это были убитые моим взводом и нашими минометчиками. Весь день они пролежали там. А ночью немцы пришли за ними и утащили к себе. Они всегда так делали.

Убитых накануне во время захвата окопов мои автоматчики затащили в воронку и прикопали как смогли. Чтобы не запахли. Мало ли сколько времени придется сидеть здесь, на этом рубеже. Позиция-то в наших руках оказалась неплохая.

Ночь прошла тихо. Но спать нам пришлось вполглаза. Отдыха, конечно, никакого, но зато слышали каждый шорох, который раздавался в стороне немецких окопов. На другой день немцы провели кратковременный обстрел наших окопов из орудий. Стреляли как-то вяло и неточно. И в атаку не пошли. Мы поняли, что это пристрелка. За ночь мы пополнили свои боекомплекты. Каждому автоматчику выдали еще по две оборонительных гранаты. Гранат у нас почти не осталось — использовали во время захвата траншеи.

На третий и четвертый день тоже было тихо. Взвод поправлял свои окопы. Отрывали запасные ячейки. По ночам оборудовали брустверы, прокапывали соединительную траншею. Днем отдыхали. Набирались сил. Во взводе прибавилось еще два ручных пулемета. В тылу, где-то у паромной переправы, расположились ремонтные мастерские, там оружейники приводили в порядок поврежденное в бою стрелковое оружие. Вот и подбросили нам из мастерских еще парочку «дегтярей» как особо нуждающимся. Я знал, что это забота ротного. Пулеметы, оба, я оставил в своем окопе. Один — для себя. Все же пулеметчик. В училище стрелял хорошо. И из РПД, и из станкового «Максима», и из крупнокалиберного ДШК. Курсанты изучали все системы стоявших на вооружении нашей армии пулеметов, которыми вооружали пехотные части. Другой «ручник» поручил связному Петру Марковичу.

Петр Маркович снова был со мной. Во второй батальон я, как уже рассказывал, не вернулся. Но по своему третьему взводу, с кем принял первый бой, тосковал. И через комбата вытребовал к себе во вновь формируемый взвод нескольких человек. Правда, их просто так не отпустили. Комбаты произвели обмен. Так что мой связной Петр Маркович снова был рядом.