Мистер Морг - Роберт Рик МакКаммон

Надо отдать должное самообладанию Грейтхауса: он ничего не ответил.

— Торгуете огнестрельным оружием? А, вот, наверное, что! Вы как-то связаны с тюремным начальством? Значит, вам двоим велели приехать за мной, за два фунта связать, как птицу со сломанным крылом, и притащить в Нью-Йорк. Так, мистер Корбетт?

— Нам заплатили пять фунтов, — сказал Мэтью, только чтобы остановить этот поток болтовни.

— А-а-а, понятно. — Морг кивнул, глаза его заблестели. — Серьезная сумма! Стало быть, нью-йоркские чиновники еще три доплатили? Пять фунтов, между собой поделите, да? — Он изобразил пальцами, будто пересчитывает деньги. — По два с половиной фунта в карман каждому! Щедрая плата за такой старый мешок с кишками, как я!

— Морг, — отрывисто бросил Грейтхаус, не оглядываясь, — если ты не заткнешься, я делаю остановку, и дальше не поедем, пока я тебе хотя бы три зуба не выбью. Понял?

— Прошу прощения, сэр. Я не хочу ссориться. Да и зубов терять больше не хотелось бы — природа и психбольничная диета и так их у меня достаточно отняли. — Он ласково улыбнулся Мэтью. — Но, мистер Корбетт, прежде чем я снова почувствую себя как в одиночном заключении, что мне так привычно, могу ли я спросить вас, совпадает ли ваше мнение относительно того, сколько нам осталось ехать до реки, с моим? Наверное… чуть меньше двух часов, так?

Мэтью знал, что Морг говорит о реке Раритан. Паром должен был переправить их повозку на другой берег.

— Да, так.

— Как медленно плетутся эти клячи, — сказал Морг и снова закрыл глаза.

Мэтью не терял бдительности, понимая, что арестант замолчал ненадолго. Он пытался представить себе, что будет делать, если Морг вдруг бросится на него. Но руки и ноги преступника — в кандалах, к которым прикован тяжелый громовой шар; ни на кого Морг сегодня не нападет. Вскоре лицо его расслабилось, веки дрогнули, и Мэтью осмелился предположить, что арестант забылся в крепких объятиях Морфея.

Через некоторое время на Морга села еще одна муха (а может быть, та же самая) — она приземлилась около уголка его рта. Он не пошевелился и даже не открыл глаз. Муха неспешно поползла по нижней губе, крылья ее настороженно дрожали. Она продолжала свой путь словно по краю обрыва над лесистой долиной.

Когда муха добралась до середины губы, Морг внезапно сделал быстрое движение ртом. Послышался короткий всасывающий звук, и муха исчезла. До Мэтью донесся едва различимый хруст.

Морг открыл глаза и уставился на Мэтью. В глубине зрачков арестанта вспыхнул красный огонь, а когда Морг оскалился, на одном из передних зубов был виден кусочек раздавленной мухи. Потом веки его снова захлопнулись, он отвернулся от солнца и затих.

— Все в порядке? — спросил Грейтхаус, возможно заметив, что Мэтью вздрогнул и чуть не подскочил на сиденье.

— Да. — Голос Мэтью прозвучал примерно на пол-октавы выше обычного. Он сделал еще одну попытку — поубедительнее. — Да. Все хорошо.

— У тебя треуголка съехала, — сказал Грейтхаус, быстро взглянув на Мэтью, дабы убедиться, что с ним и правда все в порядке. — Хочешь, поменяемся местами?

— Нет. — Он поправил ослушавшийся головной убор. — Спасибо.

Филадельфийский тракт все тянулся сквозь джерсийские леса, клячи переставляли копыта, крутились колеса повозки, и Мэтью казалось, что никогда еще он не ехал так медленно. Дорога постепенно загибалась направо, потом опять шла прямо, потом начинала сворачивать влево, и так снова и снова. Лес по обеим сторонам как будто нисколько не менялся — ни дать ни взять нарисованная декорация. Но нет, они все-таки продвинулись вперед: вдалеке, на вершине холма над вспаханными полями, возник одинокий фермерский дом. Дорогу грациозно перебежал олень. Вверху, несомые потоками воздуха, кружили два ястреба. Земля продолжала вертеться, и время не остановилось.

Они проехали мимо маленького серого дома, стоявшего за каменной стеной слева от дороги и однажды, в отличие от стены, не уступившего напору бури: крыша его обрушилась. Тут уже давно никто не жил; бывшее поле заросло сорняками и кустарником. Большой дуб с огромными кривыми ветвями, росший справа от дома, словно говорил: можно трудиться на земле в слезах и поте лица своего, преодолеть множество невзгод и даже завоевать на время благосклонность судьбы, так что ты будешь в состоянии прокормить семью, но окончательное решение о том, добьешься ты успеха или потерпишь неудачу и вообще останешься ли жив, всегда выносит на этой земле суровый суд природы. Человек может считать себя здесь хозяином, но на самом деле ему лишь разрешили временное проживание.

Цепи на Морге зазвенели, и у Мэтью что-то непроизвольно сжалось в животе.

— Можно попить? — попросил арестант.

Мэтью достал из-под сиденья фляжку, откупорил ее и протянул Моргу, подставившему сложенные в пригоршню руки. Пил он беззвучно, как животное. Потом Мэтью убрал фляжку и принял прежнее положение: пистолет на коленях, рука на рукоятке.

Морг оглядел окружающий пейзаж — сплошную стену леса по обе стороны дороги.

— Сколько я проспал?

Мэтью пожал плечами, не желая втягиваться в разговор.

— Скоро до реки, наверное, доедем. Сколько еще до нее осталось, не скажете?

— Какая тебе разница? — оглянувшись, бросил Грейтхаус. — Когда доедем, тогда доедем.

— Ну как, разница есть, сэр. Большая разница, причем для всех нас. Видите ли, как я уже сказал, время уходит.

— Опять за свое? Хватит.

— Так, надо понять, где же это мы.

Морг попробовал встать на колени, и цепи загремели, как когти дьявола по шиферной крыше.

— Сидеть на месте! — почти в один голос приказали ему Мэтью и Грейтхаус.

— Не стоит беспокоиться, джентльмены. Скован я крепко, поверьте. Ну ладно. Я так понимаю, мы уже проехали каменную стену и Гидеонов дуб — есть такой ориентир на тракте. Давно? — Ответа он не получил. — Думаю, не очень. Примерно через полмили слева вы