Так говорил Песталоцци - Олег Агранянц

«Стюардс Шоп» оказалось небольшим кафе при сувенирном магазине. Алла Вульф сидела за столиком. Увидев нас, вскочила и начала рассказывать:

– Я зашла сюда и сразу пошла мыть руки. Возвращаюсь и вижу женщину, выходящую из магазина. Белокурые волосы до плеч, серое платье. «Уж не Наташа ли?» – подумала я. Она была уже на улице. На какое-то мгновение обернулась, и я ее узнала. Точно Наташа. Мы встретились глазами. Я закричала: «Наташа!» и побежала к ней. Но она уже была около своей машины, вскочила в нее и уехала. Можно, я выпью кофе? Я очень волновалась.

Она подошла к продавцу, вернулась с бумажным стаканчиком и продолжала:

– Первым моим желанием было позвонить вам. Но мой мобильник оказался разряжен. Я вернулась в магазин и попросила телефон у продавца. Тот сказал, что у него телефона нет. Нет! Знаю я это «нет». Тогда я пошла на хитрость и сказала: «Мне нужно срочно позвонить в полицию». Он тут же дал мне свой телефон. Я правильно поступила?

Мы ее заверили, что поступила она правильно.

– Дежурный ответил быстро, и я ему сказала, что несколько минут назад видела женщину, которую разыскивает ФБР. Он стал расспрашивать, что это за женщина и где я ее видела. Тогда я попросила его соединить меня с важным офицером ФБР. Он согласился. Но номер вашего телефона я забыла. И тут на помощь мне пришел этот господин.

Она показала на продавца.

– Он предположил, что номер, который я ищу, записан в моем телефоне, и, если даже аппарат разряжен, то нужный номер я все равно найти на нем смогу. Я так и сделала, номер нашла. Этот господин снова дал мне свой телефон, и я вам позвонила.

Мы начали задавать вопросы:

– Это точно была Наташа?

– Точно она. Точно.

– Какая у нее машина?

– Я плохо разбираюсь в машинах.

– Какого цвета номер?

– Номер был написан черными буквами на белом фоне.

В разговор вмешался продавец:

– Это верно. На машине был номер штата Нью-Йорк. Цифры я отсюда не разглядел.

– Что за машина?

– «Гольф» серого цвета.

– В какую сторону она поехала?

– Я видел, что она выехала на Мейн-стрит. Куда поехала дальше, не знаю. Но думаю, она собирается уехать из города.

– Почему вы так решили?

– Она у меня купила две бутылки минеральной воды, три бургера и кошелку со льдом. Положила бутылки в кошелку со льдом.

– Тогда мы потеряли массу времени. Сейчас я дам команду проверять все машины, уезжающие из Лейк-Плэсида. Во сколько она отъехала?

– В семь двадцать. Сейчас семь сорок. Она уже минут двадцать в пути. Могла доехать и до дороги номер три и до дороги номер девять. Если до девятой, то через пару минут она будет на восемьдесят седьмой. Там вы ее не найдете. И учтите, здесь штат Нью-Йорк и все машины – с номерами штата Нью-Йорк.

Мы подошли к «Торусу» Билла. Оттуда он начал давать указания. Потом развел руками:

– Мы ее не найдем и на третьей дороге. Огромное расстояние. И уже темно. Нужно поднимать всю полицию. Скорее всего, она будет пробираться к восемьдесят седьмой. Там много съездов, и на каждом съезде мотель. Хотя в мотель она не поедет.

– Надо установить барраж, – предложил я. – Искать блондинок на «Гольфе».

Барраж – это остановка движения полицией и визуальная проверка пассажиров.

– Пока я получу разрешение, она уже будет в Лейк Джордже. Там ее не найдешь.

Разрешение на барраж он получил быстро. Восемьдесят седьмую на южном направлении перекрыли. На север проще, там граница и полицейский контроль. Перекрыли и мост в Вермонт. По третьей едут четыре группы полицейских. Останавливают все машины.

В девять часов нам позвонили: искомая личность задержана в Саранак-Лейке.

До Саранак-Лейка мы добрались за сорок минут и в местном полицейском управлении увидели задержанную. Ею оказалась негритянка под сто килограммов в парике из белых волос.

Она орала и требовала разъяснений. Билл объяснил, что разыскивается женщина, убившая пять человек. Негритянка замолчала, потом спросила:

– Убила мужчин или женщин?

– И мужчин, и женщин, и афроамериканцев, и латинов, и белых.

Она совсем успокоилась, мы еще раз извинились и уехали.

– Я на всякий случай упомянул и мужчин, и женщин, и афроамериканцев, – пояснил мне Билл. – Знаешь, политкорректность. Могла обвинить меня и в расизме и в неуважении к сексуальным меньшинствам.

– Эти-то причем? – удивился я.

– На всякий случай.

И привел американскую пословицу, аналогичную русской «береженого бог бережет».

В двенадцать мы зашли в бар. Билл заказал виски:

– Всё. Мы ее упустили.

– Но зато теперь мы точно знаем, что Наташа в Вашингтоне и Наташа в Лейк-Плэсиде – это одно и то же лицо. Это уже не мало.

– Но и не много.

– Будем искать дальше.

– Будем искать дальше, – согласился Билл.

49. Допросы с пристрастипем и без

На следующий день Билл попросил меня побеседовать с Зайцевым и с Семой.

Я согласился. Приехал в полицейское управление. Сначала привели Зайцева. Держался он нагловато.

– Вы хотели со мной побеседовать. Интересно, о чем?

– Смотрю я на тебя, Зайцев, и удивляюсь. Дурак ты. Тебе бы надо быстрее начать сотрудничать со следствием.

– Я честный человек. Ничего противоречащего закону я не совершил.

– И всё равно тебя посадят. Надолго.

– За что?

– Ты похож на человека, которого надо посадить. Сколько ты платил девчонкам?

– Я никогда не плачу женщинам.

– Кто такая Наташа?

– Я знаю много Наташ. Какая вас интересует?

– Та, которая в Лейк-Плэсиде.

– Никакой Наташи в Лейк-Плэсиде не знаю.

– Блондинка. Волосы до плеч.

– Не припоминаю.

– Дурак ты, Зайцев. Есть фотографии, на них ты выходишь с ней из дома.

– Ах, да. Точно. Забыл, что ее зовут Наташа.

– И кто она?

– Туристка.

– Туристка?

– Да.

– И что вы с ней делали в доме?

– Играли в карты.

– Вдвоем?

– Нет. Там был еще хозяин дома.

– Кто такой?

– Не знаю. Знакомый этой Наташи.

– Но там была еще и девушка. Кстати, несовершеннолетняя. Вспомнил?

– Верно. Была девушка.

– Имя вспомнил?

– А я и не забывал. Ее звали Нина.

– Верно. И чем вы занимались?

– Я же сказал, играли в карты. И отметьте, не на деньги. И не в азартные игры. А играть не на деньги и в неазартные игры с несовершеннолетними не запрещено.

– И в какие игры вы играли?

– Мы играли в «Кинг». Помните? Была такая игра. Король богатый и так далее. Обратите внимание на социальную направленность игры. Очень полезно для молодых людей. И еще раз подчеркну, играли не на деньги. Милое, совершенно невинное развлечение. Рекомендую.

– Хочешь, я тебе найду гадалку? У меня на примете есть отличная гадалка.

– Мне не нужна гадалка.

– А ведь и вправду не нужна. Всё и так ясно. Доказать, что ты развращал малолеток, пара пустяков. Упекут тебя лет на двадцать. Посадят в камеру с мужиком, у которого хер величиной с новогоднюю елку. Длинный, зеленый и колючий. Сам себя потом Нэнси называть начнешь. Или Джейн. Губы тебе покрасят. На коленки сажать будут. Только вот сидеть тебе будет больно.

Он внимательно посмотрел на меня:

– Постойте. Мне кажется, я вас где-то раньше встречал.

– Верно. Встречал. Когда тебя во дворе били за то, что ты украл у соседа по парте завтрак.

– Завтраки я никогда не воровал. И меня никогда не били.

– Вот видишь, как. Не поздно начать.

– И теперь меня бить не будут. У меня хороший адвокат. Побоитесь оставить синяки.

– А тебя никто бить не будет. Просто посадят в шкаф. Уйдет адвокат – тебя в шкаф. А перед его приходом из шкафа вынут.

– Холодильный шкаф?

– Нет. Самый обыкновенный. Узкий шкаф. Тебя туда поместят вниз головой. Не очень удобно, но придется потерпеть.

– Глупо. Я умру и ничего вам не скажу.

– Дурак ты, Зайцев. Я тебе говорил, что дурак. Вот ты и проболтался. Проболтался, Зайцев, проболтался. Ты сказал, если я умру, то ничего вам не расскажу. Так? Так. Это означает, у тебя есть, что рассказывать. И это самое главное, чего я хотел от тебя добиться. Если бы у тебя не было ничего, о чем рассказать, поработали бы с тобой пару недель и отпустили. А теперь другое дело. Теперь следователям известно, ты что-то знаешь. И будут тебя допрашивать до тех пор, пока ты всё не выложишь. Всё. Понимаешь? И допрос теперь будет совсем другой. Следователи будут уверены, что рано или поздно ты окажешься в тюрьме. А посему церемониться с тобой не будут. Так что советую вспоминать. И вспоминать быстрее.

– Пока что я вспомнил, где я вас раньше видел.

– Молодец. Только учти, что там, где я раньше работал, допрашивали, конечно, с применением силовых методов, но уж, поверь мне, они пустяки по сравнению с тем, что тебя теперь ожидает. Дурак ты, Зайцев.

И я ушел. Больше от него я ничего не добьюсь. Надеюсь, что коллегам Билла повезет больше.

Потом привели Сему. Как и все накаченные мускулами подонки, он, попав в переплет, обмяк, потускнел. Заискивающе смотрел в глаза и подобострастно улыбался.