Пираты южных морей - Говард Пайл

А Том Чист сидел да слушал, то и дело украдкой прикасаясь к куче денег, усыпавших жакет.

Можно лишь гадать, зачем капитан Кидд вел эти кровавые заметки. Возможно, потому, что они уличали в преступлениях весьма многих знатных людей из колонии Нью-Йорк: располагая подобными свидетельствами, пирата уже невозможно было привлечь к суду без того, чтобы не засадить вместе с ним на скамью подсудимых с десяток, если не больше, весьма уважаемых джентльменов. Оставь прославленный пират их у себя, и они, без всяких сомнений, послужили бы мощным оружием защиты, дабы оградить его от виселицы. И действительно, когда капитана Кидда в конце концов осудили и повесили, то отнюдь не по обвинению в пиратстве, а лишь за то, что он ударил черпаком по голове не подчинившегося ему моряка, да и ненароком убил его. Преследовать же Кидда за пиратство власти не осмелились. Но, как бы ни было сформулировано официально предъявленное ему обвинение, на самом деле этого человека повесили именно потому, что он был пиратом, и нам известно, что разделаться с ним помогли эти самые вахтенные журналы, которые Том Чист впоследствии привез в Нью-Йорк.

Но не будем забегать вперед и вернемся к нашим героям. Итак, пастор Джонс сидел и в сгущающихся сумерках зачитывал эти ужасные летописи пиратства, а Том все слушал его, не сводя глаз с кучи золотых и серебряных монет.

Ну и зрелище открылось бы тому, кто застал бы там наших друзей! Но они были одни-одинешеньки: лишь гигантский купол ясного неба над головой да широкая белая пустыня вокруг. Солнце опускалось все ниже и ниже, и наконец они решили, пока еще совсем не стемнело, взглянуть на остальные бумаги в сундуке.

В основном то были банковские векселя, выписанные на некоторых самых могущественных купцов Нью-Йорка. Пастор Джонс, читая сии имена, узнавал почти все, ибо они были известны ему по слухам. Вот, например, есть такой джентльмен — священник предположил, что встретит его имя здесь. Ага! Вот и мистер такой-то. М-да, если все эти векселя подлинные, то получается, что проклятый негодяй ограбил и одного из его лучших друзей.

— Интересно, — произнес священник, — зачем мерзавец так старательно спрятал эти бумаги вместе с остальными сокровищами, ведь в таком виде они не принесут ему пользы? — И сам же ответил на свой вопрос: — Наверняка Кидд сделал сие потому, что векселя дадут ему власть над человеком, на которого выписаны, и он сможет весьма неплохо заработать, прежде чем отдаст их владельцам. Вот что я тебе скажу, Том, — продолжил он, — езжай-ка ты сам в Нью-Йорк, да заработай на их возвращении. Это будет весьма неплохая прибавка к твоему состоянию.

Большинство векселей было выписано на имя некоего Ричарда Чиллингсворта, эсквайра.

— А он, — заметил пастор, — один из богатейших людей провинции Нью-Йорк. Ты должен отправиться к нему и рассказать, что мы здесь нашли.

— Когда мне выезжать? — лишь спросил Том Чист.

— С первым же судном, которое подвернется, — ответил священник. Затем он, все еще держа в руке векселя, наклонился и притронулся к куче денег, так и лежавшей на жакете. — Слушай, Том, — продолжил он, — а не уделишь ли ты и мне десятка два этих дублонов?

— Можете взять хоть пятьдесят, если хотите! — Том был искренне благодарен доброму пастору, да и внезапное богатство сделало его великодушным.

— Ты все такой же славный мальчик, какого я знал всегда, Том, — ответил священник, — и я буду благодарить тебя всю оставшуюся жизнь.

Наш герой сгреб обеими руками серебряные монеты:

— Возьмите, сэр, и вы можете взять еще столько, сколько захотите.

Он высыпал деньги в руки добряка, и священник собрался было положить их к себе в карман, но вдруг замер, охваченный внезапно возникшими сомнениями.

— Все-таки не знаю, подобает ли мне, лицу духовного звания, брать эти пиратские деньги, — заявил он.

— Но возьмите, пожалуйста, — настаивал Том.

Однако пастор колебался.

— Нет! — горячо воскликнул он. — Я не возьму эти деньги, ибо на них кровь! — И с этими словами высыпал монеты обратно в уже опустевший сундук, затем поднялся и отряхнул с брюк песок. Потом он весьма энергично помог мальчику завязать мешочки и уложить их назад в ящик.

Так пираты порой поступали со своими капитанами

Они закопали сундук в том же самом месте, где и нашли, и пастор сложил бесценную бумагу, где было указано, как отыскать сокровища, и аккуратно убрал ее в бумажник.

— Том, — объявил он уже, наверное, раз в двадцатый за день, — сегодня ты сделал себе состояние.

И Том Чист, запихивая себе в карман пяток дублонов, которые изъял из своего сокровища, наконец-то понял, что все происходившее с ним было никакой не сон, а самая что ни на есть правда.

Когда они шли назад через песчаную площадку, мальчик вдруг резко остановился и огляделся по сторонам.

— Вот здесь, — объявил он, ударив пяткой в песок, — негодяи и убили несчастного негра.

— И здесь он лежит, навеки погребенный, — ответствовал пастор Джонс и вонзил свою трость в песок.

Том Чист содрогнулся. Он совершенно не удивился бы, если бы наконечник трости ударился обо что-то мягкое под слоем песка. Но этого не произошло, да и вообще не было заметно никаких признаков разыгравшейся здесь накануне трагедии. Либо пираты уволокли труп и похоронили его где-то в другом месте, либо же буря подняла песок и совершенно сровняла место, сокрыв таким образом все свидетельства совершенного здесь преступления — в любом случае, тело так никогда и не обнаружилось, по крайней мере, насколько это было известно Тому Чисту и преподобному Хилари Джонсу.

На этом и заканчивается история о сундуке с сокровищами, однако отнюдь не история Тома Чиста.

А дальше с нашим героем произошло следующее. Он не вернулся назад к Мэту Абрахамсону: отныне всю заботу о нем и его состоянии теперь взял на себя пастор Джонс.

Старый рыбак поднял изрядный шум и частенько приходил навеселе к дому добряка пастора и обвинял того во всех грехах. Он также всячески поносил Тома, не скупясь на обещания относительно того, что сделает с мальчишкой за побег, когда тот ему попадется. Но поскольку герой наш в подобных случаях предусмотрительно держался подальше, то из угроз старика ничего не вышло.

Время от времени Том приходил проведать приемную мать, но неизменно в часы, когда старого рыбака не было дома. И Молли Абрахамсон всегда говорила сыну:

— Давненько я не видела своего папашу в таком отвратительном настроении. Будь осторожен, Том, как бы он тебя и впрямь не убил, если ты вдруг ему попадешься.