Виктор II. Академия - Евгений Валерьевич Решетов

полетели обвинения в мою сторону. Мол, это я всё подстроил, мстя за то, что… И вот тут Громов язычок-то прикусил, осознав, что в гневе, может наговорить лишнего.

— Так за что студент Полянский может вам мстить, сударь? Вы уж договаривайте, — произнёс декан, вопросительно глядя на замолчавшего барона.

— Ну, у нас с ним сложные взаимоотношения, — замычал дворянин, «заметив» что-то крайне важное за окном.

— И это всё, что вы можете сказать? — выгнул кустистые брови глава факультета и бессознательно, по привычке, расчесал растопыренной пятернёй бороду. — Вы считаете, что простолюдин Полянский может мстить вам, барону, лишь из-за того, что у вас, как вы сказали, сложные взаимоотношения? Любопытно-о-о… И что же в них сложного?

Парень вконец смешался. Его уши заалели, а глаза метнули на меня убийственный взгляд, словно это я был виноват в том, что он уютно присел в лужу и даже не знает, что прохрюкать из неё.

Декан же отчётливо хмыкнул и бросил мне:

— А вы что скажете, студент Полянский? Раз уж барон замолчал, то мы все с удовольствием послушаем вас.

Я на пару секунд задумался. Топить барона или нет? Если не топить, то, возможно, у меня появится крохотный шанс наладить с ним отношения. А ежели я буду топить его, то он может обозлиться ещё больше. Хотя куда уж больше? Да и шанс слишком крохотный, дабы за него хвататься. Так что я решил временно примерить на себя роль ябеды-корябеды. Однако во всеуслышание топить Громова — это чересчур…

— Господин декан, позвольте мне переговорить с вами с глазу на глаз? — попросил я главу факультета и заметил, как барон сжал кулаки в бессильной злобе. Были бы мы наедине, он бы точно бросился на меня, желая расцарапать моё лицо. А так — ему пришлось прирасти худой жопой к стулу.

— Что ж, давай выйдем в коридор, пока там никого нет, — проговорил декан, поднимаясь из-за парты.

Я встал на ноги, открыл перед деканом дверь и следом за ним вышел в коридор. Огляделся и, убедившись, что вокруг никого нет, стал рассказывать главе факультета о том, как познакомился с бароном Громовым. Я упомянул об инциденте перед вторым экзаменом и о том, что барон звал меня под своё крыло, но я отказался, вызвав его гнев. И о проигранном пари я тоже не постеснялся рассказать. Но вот о подставе с наркотиками не обмолвился ни словом, ни полсловом. Опасно. Декан сразу стал бы разнюхивать, как в академию попала пахучка. И его разнюхивание могло привести к Жану, а от того ко мне любимому. Нет, на хрен.

Тем более весь мой рассказ и так заставил главу факультета понятливо проронить:

— Теперь мне ясно почему Громов посчитал, что именно ты подменил саламандру. Но ведь это был не ты?

— Не я, сударь, не я! — истово выдохнул я и чуть не перекрестился для убедительности.

— Хорошо, что не ты, — кивнул мужчина и вдруг остро глянул на меня, словно хотел влезть в мою черепную коробку и перетряхнуть там все мои грязные и не очень мысль. — А вот ответь-ка мне на такой вопрос, студент Полянский. Как же так выходит, что именно ты оба раза… защитил маркизу Меццо? Ведь, если мне не изменяет память, то ты и в зверинце проявил себя молодцом. Отогнал мыслеобразом медведя от лишившейся чувств маркизы.

— Да, память вам не изменяет. Но я и сам не знаю, как так вышло, что именно мне выпала честь оба раза спасти маркизу, — максимально честно выдал я и пожал плечами. — Случайность. Стечение обстоятельств. Я же покойного Эдуарда лишь из чистого любопытства обучил команде «фас».

— Кого, прости? — не понял мужчина, возвышаясь надо мной, точно медведь над Алёнушкой.

— Крыса моего. Прими, Господи, его душу грешную.

— А ты любопытный студент, Полянский, — заметил декан, внимательно разглядывая меня, точно впервые увидел. — Можешь далеко пойти, ежели раньше тебя не затюкают однокашники-дворяне. К сожалению, я ничего не могу поделать с Громовым. Твои слова — не основание для наказания и уж тем более отчисления барона. Придётся тебе самому выкручиваться. Однако кое-что я всё-таки сделаю. Иди за мной.

Глава факультета решительно вошёл в аудиторию. А я ужом проскользнул следом за ним. И уже тут декан хмуро посмотрел на бледную Меццо, спокойного Блинова и нервно ёрзающего Громова, который отводил взгляд.

— Что ж, разговор со студентом Полянским пролил свет на… его сложные взаимоотношения с бароном Громовым, — отчеканил глава факультета, глядя на моего сжавшегося врага. — Я вынужден всем напомнить, что академия не место для склок. Академия — храм знаний. Господа студенты, я советую всем вам учиться, а не заниматься чем-то другим, ведь это что-то другое, часто приводит к отчислению.

— Золотые слова, сударь, — поддакнул профессор Блинов.

— Ага, — промычал Громов и робко улыбнулся. Кажется, он посчитал, что самое плохое уже позади.

— Что же касается инцидента с саламандрой, то я со всей серьёзностью поведаю о нём самому ректору. А уж он разберётся. И ежели надо будет, то проведёт расследование, — заверил всех нас декан. — А теперь, господа студенты, можете быть свободны.

— Постойте, — внезапно сказал нам Блинов. — В свете недавних событий я обязан дать студенту Полянскому балл за то, что он великолепно натренировал своё животное, которое, к несчастью, погибло.

Ну, хоть балл, а не по ебал… А Эдуарду могли бы и орден дать посмертно.

— А вот барону Громову, — продолжил преподаватель. — Я вынужден записать в табель минус один балл. Вы, студент Громов, проявили себя, как нерадивый хозяин. Не смогли отличить свою саламандру от другой.

— Я заслужил. Постараюсь исправиться, — смиренно заявил парень, который, кажется, много чего обдумал, пока мы с деканом разговаривали в коридоре.

— Вот теперь все точно свободны, господа студенты.

— А могу я взять Эдуарда, дабы похоронить его? — спросил я, кивнул на коченеющий крысиный трупик.

— Да, конечно. Сейчас я дам тебе коробочку. У меня как раз в аудитории есть одна… — с готовностью проговорил профессор Блинов и двинулся к шкафу, стоящему в углу комнаты.

Декан и Громов не стали задерживаться в аудитории дольше необходимого и вышли в коридор, куда практически тут же высыпались студенты из соседних помещений, так как занятие закончилось. А вот Меццо осталась. Она со смешанными чувствами в прекрасных глазках наблюдала затем, как я, обернув руку половой тряпкой, кладу труп крыса в коробку из-под обуви. А после этой процедуры мы с девушкой попрощались с Блиновым