Виктор II. Академия - Евгений Валерьевич Решетов

же в наши уши проник гвалт, состоящий из людских голосов, кваканья, стрекотания, попискивания, щебетания и скрежета зубами. Последний едва слышно издавал барон Громов. Ну, мне так хотелось думать. Однако внешне он сохранял ледяное спокойствие и даже не смотрел в сторону Меццо. А та с деланным равнодушием кормила своего крохотного кролика. Она просовывала между прутьев клетки стебельки изумрудной травы, а животина с аппетитом хомячила её.

Но вот в аудиторию вошёл грузный седовласый препод с пышными бакенбардами. Уселся за преподавательский стол и доброжелательно проговорил глубоким басом:

— Доброе утро, господа студенты.

— Доброе утро, господин Блинов, — поздоровались мы в ответ.

— Так-с, что тут у нас? — задался вопросом препод, склонившись над раскрытым журналом. — Сегодня с утра был понедельник, а значитца, табель группы обновлён и надо бы с ним свериться. Да, изменения есть. Студентам, чьи фамилии я назову, придётся пересесть. Итак, начну с Полянского… вы всю эту неделю будете занимать вон ту парту.

Профессор Блинов стрельнул взглядом в сторону парты, которая по счёту была шестой. Тут же я услышал приглушённый облегчённый вздох Меццо. И больше ничем она не выдала своего ликования. Громов же поиграл желваками и снова состроил аристократическую рожу благородным кирпичом. А я пожал плечами и пересел.

Да, я откатился, но ненамного. И помимо меня ещё семь человек поменяли свои позиции. Меццо же сохранила третье место. Громов переехал на пятую парту. А во главе группы остался граф Орлов.

Он вдруг покашлял в кулак, привлекая внимание преподавателя. И тот вопросительно глянул на него добродушными глазами, а затем спросил:

— Вы что-то хотели сказать, студент Орлов?

— Да. Если можно, то я бы желал прояснить один вопрос. Но не с вами, сударь. Могу ли я обратиться к своим однокашникам, урвав от занятия буквально пару минут? — вежливо попросил граф, раздувая от нетерпения крылья точёного носа.

— Прошу, — разрешил Блинов, сложил на груди руки и откинулся на спинку стула, из-за чего тот отчётливо скрипнул.

Орлов, не торопясь, словно смакуя каждый момент, повернулся к барону Громову и деланно бесстрастно спросил:

— Сударь, я так полагаю, что сейчас уже можно подвести черту под вашим с маркизой Меццо пари.

— Да, думаю, можно, — ответил барон, сохраняя полное спокойствие. Кажется, он всю ночь репетировал эту речь. — Я, будучи человеком благородным и воспитанным, честно признаю своё поражение в этом пари. Сударыня, — повернул он свою неприятную рожу к Меццо, — примите мои искренние поздравления. Вот ваш выигрыш.

Он вытащил из кармана пиджака пачку банкнот и протянул её девушке, которая восседала по диагонали от него на первом ряду. Но та презрительно глянула на деньги и проговорила с лёгкой улыбкой превосходства:

— Мне не нужен выигрыш, сударь. Мне лишь хотелось показать вам, что вы далеко не всегда бываете правы, как и многие мужчины. Возможно, проигранное пари чему-то вас научит.

Маркиза резко отвернулась, давая понять, что не намерена больше обсуждать пари. Дескать, всё, точка, the end. Громову пришлось сконфуженно убрать деньги обратно в карман. При этом физиономия барона стала пунцовой от стыда. Казалось, что кровь сейчас хлынет у него из ушей. Но, к моему великому разочарованию, подобный исход был из области фантастики. Громов, конечно же, не отдал дьяволу душу. Пряча рожу, он склонился над клеткой со своей ядовитой саламандрой, которая, впрочем, уже была не ядовитой. Ей перед раздачей животных удалили железы, вырабатывающие яд.

Тем временем преподаватель вздохнул и проговорил:

— Ну, что ж, господа студенты, раз вы всё выяснили меж собой, то предлагаю продолжить занятие. Итак, студент Орлов, давайте посмотрим, чему вы обучили свою ласку. И я попрошу вас, не выпускать зверька из клетки, во избежание… во избежание. Все мы помним, что случилось недавно.

Группа ответила согласным ропотом. Помним, мол, как в зверинце буянил пещерный медведь.

После этого юный граф кивнул, встал со стула и вместе с клеткой подошёл к преподавательскому столу. Поставил на него клетку и встал чуть сбоку, чтобы всем студентам было видно, что будет происходить дальше, а затем он без всякой магии стал отдавать ласке различные команды.

Конечно, обучал-то он её с помощью магии, но сейчас не пользовался ею. Его зверёк выполнял команды, повинуясь голосу хозяина и движениям рук.

Надо отдать должное Орлову, он хорошо натренировал животину. Она у него в клетке и вертелась, и крутилась, и чуть ли не написала диссертацию по квантовой физике. Понятное дело, что преподаватель остался доволен. Он поставил графу высшую оценку, а группа поаплодировала Орлову и его ласке.

После графа шёл смуглый носатый аристократ. Его животное тоже показало хороший результат. Не столь впечатляющий, как у Орлова, однако он всё же заслужил высший балл. И Меццо со своим кроликом тоже удостоилась высшего балла. Кажется, сегодня у многих будут хорошие оценки.

И только я подумал об этом, как краем глаза заметил, что моя клетка пуста. Эдуард опять сбежал! Да ещё так ловко, что я ничего не заметил! Твою мать, вместо этого крыса мне надо было завести какую-нибудь гиену. Она бы хоть смеялась над всеми моими шутками.

Я с раздосадованным видом уже хотел нырнуть под парту, дабы отыскать проворного рецидивиста, но тут произошла целая серия взаимосвязанных событий… Маркиза вместе со своим кроликом возвращалась за парту. И по пути она должна была миновать Громова, который шёл к преподавательскому столу, неся перед собой клетку с саламандрой. Их встреча не предвещала ничего необычного, однако случилось непредвиденное. Саламандра вдруг уставилась на девушку, содрогнулась всем телом и выпустила в лицо маркизы струйку яда.

И яд непременно попал бы ей в мордашку, ежели бы Меццо за мгновение до этого не отпрыгнула в сторону, огласив аудиторию истошным воплем:

— Опять это хвостатое чудовище!

Громов от неожиданного крика выпустил из рук клетку. И та упала на пол, чуть не попав по Эдуарду. Крыс испуганно метнулся в сторону, к стройным ножкам маркизы. А она пронзительно заверещала. Но теперь её взгляд был направлен не на Эдуарда, а на саламандру, которая выбралась из сломавшейся клетки.

Барон же, точно впечатлительная тургеневская барышня, распахнул рот и прижал к груди руки. И в его глазах плескался ужас. А его саламандра, которая, не должна была иметь ядовитых желёз, приготовилась во второй раз плюнуть в маркизу. И её яд вполне был способен привести человека к летальному исходу.

А весь народ, включая препода, застыл, точно на стоп-кадре…

Глава 14

Глава 14. Маленький герой.

Время в аудитории словно на краткий миг остановилось, а затем события снова понеслись вскачь, как бешеная лошадь, выпившая энергетик и несколько литров кофе…

Саламандра уже изготовилась запустить в Меццо ядовитую