Глобализация и спираль истории - Юрий Владимирович Кузовков

приехали около 30 тысяч колонистов из США, а в 1830 г. правительство Мексики, испугавшись роста числа иммигрантов, закрыло границу [159]. За этим последовали почти два десятилетия дипломатических и военных конфликтов, закончившихся присоединением Техаса к США. По-видимому, в течение всего этого времени, пока была остановлена дальнейшая англоязычная иммиграция, въехавшие 30 тысяч иммигрантов, которые рассеялись на огромной территории Техаса, сравнимой с площадью Франции[64], должны были находить общий язык с местным испаноязычным населением, часто не имея никакого другого общества, в результате чего и мог образоваться техасский диалект. Численность испаноязычных жителей, проживавших в то время на этой территории, установить сложно. Но известно, например, что в составе повстанцев, воевавших за независимость Техаса, были и американцы, и мексиканцы. При этом число повстанцев было небольшим и, как правило, исчислялось сотнями, как при обороне крепости Аламо, осажденной мексиканскими войсками. Поэтому речь, очевидно, шла об очень малонаселенной территории и очень маленьком обществе, состоящем из испаноязычных и англоязычных техасцев, примерно равных по численности, которые, несмотря на разность языка, прекрасно друг друга понимали и даже образовали свое государство — Техасскую республику. Очевидно, в процессе такого интенсивного сближения представителей двух наций в течение нескольких десятилетий и выработался техасский диалект. А последующим иммигрантам, приезжавшим в Техас, ничего не оставалось, как к нему пр и спосабл ив аться.

Приведенный пример демонстрирует, что на малонаселенной территории смешанный диалект может вытеснить все другие языки — поскольку для того, чтобы языки существовали параллельно друг другу, нужны обособленные языковые сообщества, которым в условиях малонаселенного Дикого Запада просто неоткуда было взяться. Но в дальнейшем, по мере роста населения, эти вновь образовавшиеся смешанные языки приобретают удивительную стойкость, о чем свидетельствует и сохранение до сих пор техасского диалекта. Точно также можно удивляться количеству языков и диалектов, существующих в нынешней Европе или, например, на Кавказе, которые в наш век глобализации должны были, вроде бы, давно исчезнуть. Например, в Дагестане проживают около 40 разных народов и каждый имеет свой язык, хотя некоторые из этих народов насчитывают всего по нескольку тысяч человек; но при этом каждый из них живет обособленно и имеет свое языковое сообщество.

Таким образом, сам факт исчезновения латинского языка в противовес стойкости языков, которую мы видим даже в наш глобальный век, свидетельствует о крайне малой населенности Западной Европы в раннем средневековье. Впрочем, безотносительно вышеприведенных соображений, связанных с историей образования техасского диалекта, факт исчезновения в течение короткого периода времени разговорного латинского языка и образование смешанного латино-германского языка свидетельствует о том, что численность франков и галло-римлян была вполне сопоставима. И если общее число салических франков, поселившихся до начала V в. на территории Галлии, по оценкам, вряд ли превышало 100 или 200 тысяч человек (см. выше), то численность местного населения в этом случае к началу V в. была сопоставима с этим количеством или самое большее, была в 2–3 раза больше. В противном случае, если бы число местных жителей было больше указанного, и эта пропорция между местным населением и иммигрантами оставалась неизменной, то франки должны были неизбежно ассимилироваться.

Похожие процессы происходили и на территории Иберийского полуострова: латинский язык и здесь очень быстро вышел из разговорного употребления и был вытеснен диалектами. Как отмечал известный бельгийский историк А.Пиренн, «в Испании в IX веке даже христиане больше уже не знают латинского языка и тексты церковных соборов переводят на арабский язык» ([180] р. 132). Такого глубокого анализа испанского и португальского языков, какой предприняли историки и лингвисты в отношении французского языка, судя по всему, не проводилось. Но М.Баньяр и другие специалисты высказывают предположение, что процесс формирования испанского и португальского языков, так же как и итальянского, был аналогичен процессу формирования французского языка ([167] р.699). Действительно, языковые ареалы на Пиренейском полуострове и юге Франции удивительным образом совпадают с местами расселения тех или иных варварских народов, поселившихся там в конце античности. Например, американский историк Э.Джеймс отмечает, что тот диалект разговорного латинского языка, на котором говорили в раннем средневековье в областях расселения вестготов на юге Франции, был схож с тем диалектом, который существовал и на севере Испании, но отличался от того латинского диалекта, который сложился в области расселения франков на севере Франции ([128] р.21)[65]. При этом результаты

археологических работ говорят о том, что вестготы и римляне жили вперемешку в одних и тех же поселениях как на юге Галлии (см. выше), так и на севере Испании, в т. ч. в Астурии и Леоне — будущем центре возрождения вестготской государственности в период арабского господства ([102] р. 102). Поэтому скорее всего тот диалект, который дал начало в дальнейшем испанскому языку, подобно тому как это произошло во Франции, мог явиться результатом смешения латинского языка и языка вестготов. А ареал распространения португальского языка также удивительным образом совпадает с областью расселения свевов — другого народа, поселившегося в V в. на развалинах Западной Римской империи. Таким образом, факт исчезновения латинского языка на Иберийском полуострове и образования там двух новых языков — испанского и португальского — в областях расселения вестготов и свевов, может говорить о том, что, во-первых, вся или почти вся территория полуострова в раннем средневековье была малонаселенной[66]; во-вторых, что вестготы и свевы не растворились в массе иберо-римлян, и их численность (по-видимому, не более 100 или 200 тысяч в V в.) была с ними сопоставима, как и сравнительная численность франков и галло-римлян в Галлии.

Примерно такую же картину мы видим и в Северной Африке, с той разницей, что латинский язык в раннем средневековье там исчез совершенно бесследно, не оставив даже никакого языкового наследства. Как отмечал Р.Лопез, «арабы были столь же малочисленными, как и германцы, но они вымели романские языки из Африки» ([149] р.205). При этом, в период расцвета римской Африки (не включая Египет) в I–II вв. н. э. ее население достигало, по оценкам, 6–7 миллионов человек [173]. Совершенно очевидно, что исчезновение языка, на котором говорило такое большое население, могло произойти только в том случае, если это население либо полностью исчезло, либо сократилось до незначительной величины, не превышавшей то небольшое число арабов и берберов, которые остались жить на этой территории.

Комментарии к Главе III

1. Расчет количества детей в Александрии в III в. н. э

Известно, что в нескольких районах Александрии в соответствии со списками получателей бесплатного хлеба в середине III в. на 11000 человек в возрасте между 14 и 80 годами пришлось 5365 человек в возрасте между 40 и 70 годами ([9] с.297). Если не