Желудь - Михаил Алексеевич Ланцов

за корень. Сколько ты сможешь подтянуться, вися на нем?

— Для чего мне это делать больше одного раза? — удивился он.

— Шуткую я, — хохотнул Неждан. — Эти упражнения надобны для укрепления спины и отчасти рук.

— Это все хорошо, но ты не ответил — какая в том суть. Ну, укрепил я спину, а для чего?

— От мяса на спине очень многое зависит в бою.

— В бою? — ахнул Вернидуб. — Ты не забыл, что ты — ведун?

— А разве ведуну воином быть нельзя?

— Каждому свое!

— Не соглашусь с тобой. — расплылся в улыбке парень.

— Отчего же?

— Вот скажи, должен ли быть ведун убедителен?

— А как иначе? Ежели он неубедителен, то совсем беда.

— Вот! — назидательно поднял палец Неждан. — А всем известно, что добрым словом и топором убеждать намного сподручнее, чем одними лишь добрым словом.

Вернидуб хотел было возразить, но тут зарычал пес. Негромко, но отчетливо. И, повернувшись в ту сторону, куда животинка глядела, заметили троицу. Они стояли на опушке и явно мялись, не решаясь подойти.

Их можно было понять.

Вон, гости на кораблике тоже не сильно-то и рвались на берег. Несмотря на определенную позу сармата и Гостяты. А все потому, что местечко это выглядело странно на вкус местных обитателей.

Вот полуземлянка. На первый взгляд ничего такого. Обычная. Но над ней нависает довольно длинный и высокий навес, крытый соломой. Который еще и в значительной степени имеет легкие плетеные стенки.

Кто так делает здесь?

Правильно, никто.

Как следы горна и сыродутной печи? Вон в стороне стояли. Причем горн практически целый. А туалет класса сортир, пусть и с плетеными стенками? Маленькая такая странная будочка-плетенка с односкатной соломенной крышей. Что это? А учебный полигон с мишенями? А турник с брусьями?

Иными словами — и место странное, и люди, и занимались эти самые персонажи чем-то непонятным. А о том, что здесь поселились ведуны, видимо, уже по округе разнеслось эхом. Вот и робели.

Осознав это, Неждан даже захотел черепа животных на кольях по периметру расставить. И вообще, какой-нибудь сказочной жути развести. Просто что-то незваные люди ходили пореже и вели себя осторожнее.

Да и у воды надо что-то сделать.

Может, из колоды какой голову змеи, словно выглядывающей из жижи? Или еще чего.

Ну а что?

Раз стал ведуном — грех не пользоваться. Репутация сама себя не создаст.

Вернидуб же тем временем махнул рукой этим гостям, приглашая. И те осторожно подошли.

— Доброго дня вам, — поклонился старший, говоря понятно, но явно на другом языке.

— И вам доброго, — максимально благожелательно ответил седой. — Кто вы? И что вас привело к нам?

— Родичей мы своих потеряли. Дурнем ушли да пропали. Вот и подошли узнать, не видели ли вы их?

— А что за родичи? — вышел вперед Неждан, перехватывая разговор.

— Трое. Один постарше, трое помоложе — как ты примерно.

— Одеты как были? Что-то приметное у них было? Может цвет волос али шрам какой?

— Да одеты как все. Ничего примечательного, — пожал плечами их старший. — А у вас тут много людей, разве ходит?

— Хватает. Места глухие, а то сюда, то туда кто-то бегает. Даже вон — Арак наведывался из роксоланов.

При этом имени лица собеседников скисли и натурально посерели. Видимо, знали, ценили, любили этого персонажа.

— Тоже из вас всю кровь пьет?

— Хуже гнуса, — процедил старший.

— У вас кто рыбалкой али охотой промышляет?

— Уже нет.

— А ранее?

— Бывало, но все либо перевелись, либо бросили то занятие.

— Отчего же? Арак тот сказывал, что за промысел нужно платить в четверо от десятины. Это не так много.

— Так-то оно так, только этот кровопивец сам сказывает, сколько ты добыл. Поначалу прибирает немного. А потом, ежели год неудачный, то может обвинить в воровстве и забрать промысловика в рабство. Для оплаты. Чтобы отработал.

— Кто-то возвращался?

— Он тех промысловиков продает как скотину. Больше их никто не видел. Сказывают, что на рудники ромеем, али эллинам в Боспор.

Неждан выразительно взглянул на Вернидуба, но промолчал и задал гостям новый вопрос:

— А набеги? Набеги на промысловых людей случались?

— Не ведаю. Но обычно, ежели таковые идет, то их стараются прибрать прежде всего.

— А ты мне об этом отчего не сказывал? — спросил Неждан у седого, не сдержавшись.

— Так укрыли бы мы тебя.

— Укрыли? — скривился парень.

— К тому же он тебе дал два лета еще.

— Ты веришь его словам?

— Так вы видели наших? — вклинился старший из гостей, видя, как явно разгорается ругань на ровном месте.

— Точно не сказать, — ответил Неждан, продолжая также раздраженно глядеть на Вернидуба и не поворачиваясь к гостям. — Но, быть может, видели. Трое ребят похожих заходили. Но были совсем недолго. Глянули, что тут живут и пошли дальше.

— А куда пошли?

— Да вдоль реки. Там хорошо след от стада виден. Видать, осматривать оставленные поселения. Туда же и Борята со своими ходил. Да и, мыслю, не только он.

Слова эти заставили их нахмуриться и посереть лицом. Судя по всему, поняли — сгинули те трое. И концов уже не найти. Впрочем, в бочку лезть не стали и оказались настроены вполне мирно. Более того, сами предложили разделить трапезу…

— А это вы чем занимались? — спросил старший в троице, указывая на турник с брусьями.

— Упражняюсь в делах ратных.