Подменыш - Донохью Кит

— Да нет, чувак. Я же не псих. Может, военные устроили тут тренировочную базу для наших спецназовцев, которых потом отправят во Вьетнам. Чтобы они потренировались в таких же туннелях, как там. Напоминает муравейник. Или какой-то лабиринт. В общем, я там лазил-лазил, чуть не заблудился. А Оскар молчит. Я было подумал, что он умер с голоду, но тут же столкнулся с ним головами. Он полз мне навстречу. Я сначала даже перепугался. Он ведь весь грязный был с головы до ног, к тому же абсолютно голый.

— А что случилось с его одеждой? — спросила мама.

Подменыши раздели его, связали и бросили в реку, чтобы сделать одним из них. Но они не догадались, что тот, кого они кинули в воду, был одним из них!… — Миссис Дэй, я понятия не имею. Первым делом мы стали думать, как нам вылезти наверх. К счастью, в стенке ямы обнаружились вырыты земляные ступеньки, которые я раньше не заметил. По ним мы и выбрались.

Эти ступеньки я выкапывал целую неделю и легко мог бы описать им того, кто руководил работами.

— Мы были слишком уставшими, чтобы идти через лес. К тому же я точно знал, что нас ищут и скоро найдут. Поэтому мы просто сели в центре этой поляны и стали ждать. А потом Оскар спросил меня, не хочу ли я есть. В одном из углов поляны на земле лежал старый грязный ковер. Оскар откинул его, и под ним оказался целый продовольственный склад: горох, груши, яблочный соус, запеченные бобы, мешок с сахаром, ящик с солью, сушеные грибы, изюм, яблоки… Прямо гастроном в лесу.

Я выглянул в окно. Гроза прошла стороной. Где же они теперь?

— Пока я искал, чем открыть консервы, Оскар исследовал остальные части поляны. Вернулся он одетый в поношенные брюки и белый свитер. Он нашел еще и склад барахла! Вы не поверите, сколько там было всего: одежда, обувь, перчатки, шляпы, рукавицы. — Мы стали там лазить везде. Нашли кучу пуговиц, коллекцию камней, мешочек — уж простите меня, миссис Дэй, — с марихуаной, стопку журналов, исписанных печатными буквами, словно кто-то тренировался писать по-английски. Еще там был большой моток веревки, расчески для волос, пара ржавых ножниц и такие, знаете, самодельные куклы… В общем, там явно жила какая-то коммуна. Возможно, это был лагерь хиппи. Когда я рассказал это все в полиции, они сказали, что обязательно туда сходи и все расследуют, потому что не потерпят в окрестностях нашего города никаких этих самых… детей природы.

— Правильно сказали, — поджала губы мама.

— Что ты имеешь против «детей природы»? — возмутилась Элизабет.

— Против природы я ничего не имею.

— Кто бы там ни жил, — продолжал Джимми, — они ушли еще до того, как там появился я. Оскар рассказал, как он очутился в яме. Его похитила банда детей, которые играли то ли в пиратов, то ли в разбойников. Они привязали его к дереву а потом один надел маску и стал похож на Оскара. Он втащил его в эту яму и забрал у него одежду. А сам потом вылез и накрыл яму крышкой.

Кто-то из хобгоблинов решил не возвращаться к людям. Я попытался вспомнить, кто же был следующим в очереди?

— Оскар говорит, что остальные дети так больше и не появились. Он просидел там целые сутки, пока не пришел я. Мне как-то не очень верится в его рассказ, но он многое объясняет. Например, кучу старой детской одежды.

— Или труп этого мальчика в реке, — сказала мама.

— А может, тот мальчик был просто похож на Оскара, поэтому он и подумал, что тот надел маску, — сказала Элизабет.

— Папа всегда говорил, что у каждого из нас есть двойники, — добавила Мэри.

— Сказочная какая-то история, — подвела итог мама.

И они рассмеялись, но мне было не до смеха. Я прижался лбом к холодному стеклу и стал высматривать тех, о ком старался забыть. Земля медленно впитывала оставшиеся после грозы лужи.

Глава 20

У нас больше не было дома. Сначала полицейские с собаками обшарили весь лагерь в поисках брошенных нами вещей. Потом пришли люди в черных костюмах и долго все фотографировали. За ними прилетел вертолет и завис над поляной, снимая протоптанные нами в лесу тропинки. Несколько десятков солдат собрали все наши вещи и увезли их в коробках и сумках. Потом еще какие-то люди с кучей аппаратуры долго лазили по туннелям. Несколько недель спустя, ломая деревья, прибыла тяжелая техника, с помощью которой рабочие перекопали всю поляну и засыпали туннели. Затем они облили то, что осталось от нашего лагеря, бензином и подожгли. К концу лета на месте нашего дома остались только кучи пепла и несколько почерневших стволов.

Мы скучали по нашей поляне. Я не мог уснуть, не видя над собой привычную картину: звездное небо, обрамленное знакомыми кронами. Каждый ночной шорох — будь то хрустнувшая ветка или шуршание мыши в кустах — заставлял просыпаться. Даже днем нам не было покоя. Смолах раз по десять за час оглядывался по сторонам.

Спрятавшись в ветвях какого-нибудь огромного дуба или укрывшись в расщелинах скал, мы горевали о своей потере. Бульдозеры сравняли с землей заросли нашего малинника, экскаваторы выкорчевали черемуховую рощу. Люди стерли с лица земли, как ластик стирает буквы с листа бумаги, все, что было нам так дорого. Наш лагерь возник еще в те времена, когда первые французские переселенцы, торговцы пушниной, отвоевали эти территории у индейцев. А теперь мы были просто толпой бродяг, затерянных не только во времени, но и в пространстве.

Мы никак не могли расстаться с насиженным местом, и все лето ошивались возле нашей поляны, наблюдая за тем, как ее увечат. Если раньше нас окружал дикий лес, то теперь всюду шныряли люди, собаки и машины. Даже ходить днем стало небезопасно, достать еды было негде, мы начали голодать. Если кто-нибудь решался на вылазку, почти всегда это заканчивалось плохо. Однажды Раньо и Дзандзаро попытались сходить в город за продовольствием, но их заметил патрульный офицер полиции и начал преследовать. Им едва удалось скрыться.

Людям зачем-то понадобилось строить дорогу от шоссе до нашей поляны. Грузовики привозили кучи гравия на строительную площадку, и Луковка с Чеви-зори даже придумали себе развлечение — по ночам, когда работы прекращались, они рылись в кучах щебенки, пытаясь найти там красивые камушки. Однажды они так увлеклись, что не заметили подкравшегося к ним охранника, и тот схватил обеих за шкирки. К счастью, Луковке удалось извернуться и укусить его за ладонь. А зубы у нее еще те. Теперь этот работяга может гордиться: он единственный человек в мире, у которого есть шрам от укуса феи.

В другой раз Лусхог обнаружил в кабине одного из грузовиков початую пачку сигарет, лежавшую на переднем сиденье. Он влез внутрь, но случайно задел коленом клаксон на руле. Тут же из деревянного сортира выскочил шофер и, застегивая на ходу штаны, бросился к своей машине. Лусхог успел незаметно выскользнуть наружу и скрыться в лесу, но так как ему очень уж не терпелось закурить, он, едва зайдя в заросли, чиркнул спичкой, прикурил сигарету и жадно затянулся. В тот же момент раздался звук выстрела, и над его головой просвистел заряд дроби, потом еще один. Чертыхаясь, смеясь и кашляя, Лусхог бросился наутек.

После всех этих инцидентов Бека решил ограничить нашу свободу передвижения. Он запретил нам ходить по одному, а в дневное время — вообще появляться на открытых пространствах. Также он отменил любые вылазки в город, и я скучал по нашим с Крапинкой походам в библиотеку, по уютной тишине подвального убежища… Все мои книги и записи были утеряны. Осталась лишь тетрадка Макиннса да изображение женщины в красном плаще. Я довольно долго не вел дневник, и потому можно сказать, что этого времени не было вовсе.

Чтобы добыть какое-то пропитание, Раньо, Дзанд-заро и я сплели силки и после долгих мучений поймали несколько рябчиков. Весь клан устроил по этому поводу праздник. Мы вместе ощипали птиц и вплели их перья себе в волосы, как гуроны. А потом, наплевав на предосторожности, разожгли костер и зажарили дичь на вертелах. Когда после пира костер потух, мы завалились вокруг него спать, и ночь укрыла нас теплом уходящего лета, как будто наши матери вдруг вернулись к нам и подоткнули детские одеялки под наши спинки.