Неизвращенная история Украины-Руси Том I - Андрей Дикий

Князь Збаражский писал о князе Четвертинском так: “хотя он и греческой веры, но не казацкого нрава и не казацкого происхождения и я знаю, что он был рад увидеть всех казаков в одной ложке утопленных”. Надо полагать, людей таких настроений было не мало.

Однако полякам и их украинским “коллаборантам” не удалось полностью разгромить казачество. После кровополитных боев около Куруковского озера (1625 г.) – дело закончилось все же компромиссом, правда, очень невыгодным для казаков. С казацкой старшиной Конецпольский подписал так называемое “Куруковское Соглашение” или “Ординацию Запорожских Казаков”.

По этому соглашению число реестровых казаков ограничивалось 6.000, Остальные (около 40.000) должны были превратиться в крепостных крестьян. Жить реестровые казаки имели право только в королевских владениях; из владений же магнатов, шляхты и церковных они должны были выселиться в течение 12-ти недель. Реестровые казаки получили право выбрать гетмана, но утверждал его король. Старшине было обещано увеличенное содержание, а некоторым из них обещано и “нобилитация” то-есть возведение в шляхетское достоинство.

Все, не попавшие в реестр казаки, так называемые “выписчики” были возмущены условиями “Ординации” и не имели ни малейшего желания им подчиниться. Они устремились на Запорожье, начали искать связи с Доном, чтобы совместно воевать против Польши и, освободивши свою землю, перейти в подданство Москвы. В архивах сохранилось подробное об этом сообщение киевского священника Филипа, непосредственно после “Ординации” приехавшего в Москву.

Провести в жизнь пункты “Ординации” (Куруковского Соглашения) было гораздо труднее чем их составить и подписать. Для этого надо было сломать единый фронт “выписчиков” и всего населения (за исключением незначительного количества “коллаборантов” и “соглашателей”). Но польские войска в это время были отозваны для участия в войне со Швецией, а без них нечего было и думать о выполнении “Ординации”, которая благодаря этому несколько лет осталась на бумаге.

Только в 1629 г. Конецпольский вернулся с войском в “волость”, расквартировал его по городам и селам небольшими отрядами и начал готовиться к проведению в жизнь “Ординации”, но это ему не удалось, так как вспыхнуло восстание “выписчиков”, возглавленное запорожцами, к которому начали присоединяться массы крестьянства.

Восстанием руководил вождь запорожцев Тарас Федорович (Трясило). Реестровые казаки, ставшие на сторону Польского правительства, были отброшены к Корсуню, а их гетман, Григорий Черный судим “за измену русскому народу”, (так формулировали обвинение сами казаки) и казнен.

У Корсуня Федорович разгромил соединенный отряд Поляков и реестровцев, причем во время сражения многие реестровцы перешли на сторону восставших, а население Корсуня всячески, помогало Федоровичу. Только незначительному числу поляков и реестровцев удалось спастись бегством.

После этого восстание охватило м,ного местностей и перекинулось на Левобережье, куда и направился Федорович, сосредоточивши в Переяславе 37.000 войска. Туда же поспешил, собравши силы, Конецпольский. Начались ожесточенные бои, длившиеся три недели и истощившие обе стороны. Решительного успеха не добились ни поляки, ни восставшие.

В разгар боев, благодаря интригам соглашательски настроенных казаков, которым поляки обещали всяческие льготы, был смещен Федорович и выдвинут в гетманы Антон Бут, который заключил с Конецпольским перемирие на условиях сходных “Куруковскому Соглашению” (“Ординации”), с некоторыми, правда, облегчениями: по Переяславскому соглашению реестр повышался с 6.000 до 8.000; участникам восстания, если они мирно разойдутся по домам, обещана была “безопасность”; увеличено жалованье реестровым.

Так закончилось восстание Федоровича. Не добилась Украина-Русь освобождения, но и поляки вынуждены были молчаливо признать свое бессилие сломить Украину-Русь.

В народном же сознании это восстание, хотя и неуспешное, укрепило веру в свои силы, показавши, что восставший народ может не только воевать, но и побеждать войска оккупантов. “Тарасовой ночью” назвал в своем эпосе народ тот разгром поляков, который учинили повстанцы.

Как не удалось полякам провести в жизнь “Куруковскую Ординацию”, так не удалось правести и Переяславское соглашение полностью. Отдельные же попытки только еще больше раздражали население и усиливали его отпор и бегство в Запорожье.

Да и само польское правительство не особенно торопилось с требованиями выполнения Переяславского договора. Оно готовилось к войне с Москвой, так как истекал срок Деулинского перемирия (заключенного в 1617 г. на 14-1/2 лет) и не хотели поэтому раздражать своих православных подданных.

Общее недовольство Переяславским соглашением между тем росло не только среди “выписчиков”, но и среди реестровых казаков, по отношению которых поляки не торопились выполнять данные ими щедрые обещания под Переяславам. Состоялось несколько тайных казацких совещаний (рад), в которых принимали участие также и возглавители православной церкви, занимавшей непримиримую позицию по отношению к, неотделимым друг от друга, католичеству и полякам.

Сам митрополит Исаия Копинский (наследник умершего митрополита Иова Борецкого) принимал участие в переговорах возглавителей недовольного населения и выступал как ярый сторонник воссоединений Украины с Москвой, видя в этом единственную возможность избавиться от польска-католической агрессии.

В это время умер польский король Сигизмунд (1632 г.) и в Польше наступил период безкоролевья. Население Украины-Руси надеялось, что со смертью гонителя и ненавистника православия и всего русского, – Сигизмунда, – изменится политика правительства и удастся на Сейме добиться ее смягчения.

Однако, ни казаков, ни высших православных иерархов на сейм не допустили и без их участия выбрали королем сына Сигизмунда – Владислава, того самого, который в период Смутного Времени Москва выбрала царем, вследствие чего он претендовал на Московский престол.

Владислав, человек не такой нетерпимый как его отец, хотел как нибудь смягчить обостренную религиозную вражду между своими подданными – православными и католиками – и сумел убедить влиятельных магнатов пойти на уступки в этом вопросе. В результате, была обнародована так называемая “примирительная грамота” или “Статьи для успокоения русского народа”. Согласно этим “статьям” уравнивались в правах православные и униаты, устанавливались две митрополичьи кафедры – православная и униатская; православным возвращалась часть отобранных у них монастырей, создавались ряд чисто-православных епархий, наряду с епархиями чисто униатскими. Православные, живущие в униатской епархии, были в юрисдикции православного епископа и, наоборот, то же самое для униатов.

На бумаге все было хорошо и православные надеялись, что наступят лучшие времена. Но не так оказалось на деле. Своевольные магнаты и шляхта-католики не особенно считались с королевской грамотой и по прежнему вели свою собственную непримиримо-агрессивную политику в религиозном вопросе. С другой стороны поляки, даже те, которые были склонны к компромиссу в вопросе религиозном, в вопросе социальном были непримиримы и отказываться от попытки превращения в крепостных-рабов всего населения Украины-Руси не хотели. А православие, религия простона народья, было неотделимо от его социальных устремлений. И митрополиты – Иов Борецкий, и его наследник Исайя Копинский являлись выразителями воли народа и борцами не только за православие, но за лучшую долю своего народа. Эту лучшую долю они, как упомянуто выше, видели в воссоединении Украины-Руси с Москвой.

Учитывая это, польское правительство путем интриг добилось смещения митрополита Копинского и замещения кафедры молдавским аристократом, находившимся в дружбе и родстве со многими польскими магнатами – Петром Могилой.

Будучи православным, человеком высокообразованным, волевым, Могила сделал очень много для укрепления и усиления православия, хотя вначале его выбор и был встречен православными не особенно дружелюбно. Но в вопросах социальных и национальных устремлений – Могила был церковный магнат Речи Посполитой, со свойственной магнатам психологией и отношением к простому народу.

Поэтому выразителем чаяний народных он не стал и бороться против магнатско-шляхетской агрессии не мог, хотя его заслуги в области православно-культурной несомненны и огромны.

Так как от митрополита зависело замещение епископских кафедр, то, естественно, Могила постарался их з аполнить людьми компромиссных настроений и тем в значительной степени ослабил силу сопротивления православного населения, которое раньше в большинстве имело епископов, выражавших настроения народа. (Это были епископы, рукоположенные по рекомендации Иова Борецкого). Только низшее православное духовенство осталось с народом и вместе с ним переживало все тяжести агрессии.