Трубач на коне - Тимофей Докшицер

Наглядным примером такой работы являются ежегодные курсы и семинары мастерства в финском городе Лиекса. В них вовлекается основная масса музыкантов страны и многие приезжие исполнители. Семинар, отмечавший в 1990 году свое десятилетие, превратился фактически в фестиваль духовой музыки. Благодаря его организатору, директору местной музыкальной школы Эркки Эскелинену, маленький городок Лиекса, расположенный рядом с Полярным кругом, превращался в европейский центр духовой музыки - подобно венгерскому городу Барч, ставшему европейским центром камерной музыки брасс-ансамблей.

Германия. На „Messe" Во Франкфурте-на Майне, в центре Германии, есть огромный выставочный комплекс.

Ежегодно на протяжении одной недели в нем проводится и музыкальная торговая ярмарка, называемая „Messe". В 1993 году меня пригласила на Messe немецкая фирма духовых инструментов „Симфоник", выставлявшая свою новую модель трубы „Тимофей Докшицер". То, что я там увидел, может ошеломить любого новичка. Огромные корпуса выставки были заполнены экспонатами всех музыкальных инструментов, принадлежностей к ним, нотами, книгами сотен фирм мира. Чтобы ориентироваться в этом океане блеска и звуков, помещения, по типу аэропортов, были разделены на сектора-улицы с буквенным и цифровым обозначением каждого объекта, указанного в путеводителе.

Выставлялись инструменты: струнные, ударные, электронные, клавишные (рояли, челесты, электроорганы), гитары, усилители...

В толкотне и шуме звуков мне пришлось демонстрировать инструмент моего имени. Где-то на другой линии, у павильона испанской фирмы, была встреча с Морисом Андрэ, Посетил я фирму „Сельмер", поиграл на их новой модели трубы. Зашел на фирмы „Конн" и „Шилке". И всюду встречал знакомые лица. Как ни странно, встретил и соотечественников - композиторов из Москвы.

Спросил, что их привело на всемирную выставку музыкальных инструментов, нам ведь показывать там было нечего. Они сообщили, что привезли ноты русских композиторов (ну это еще может быть подходящим товаром на выставке) и намерены познакомиться с чудесами нашего века.

А чудес было много. Каждый посетитель мог попробовать любой инструмент, а потому в павильонах стоял невообразимый гвалт. Место для экспозиции стоило дорого, и каждая фирма старалась его уютно обставить, создать загородку типа студии для опробывания инструментов и с непременным кофейным столиком.

Вход в этот мир музыки стоил дорого, но публики было множество. Производители стремились рекламировать свою продукцию, исполнители и бизнесмены - познакомиться с новинками моделей. Как ни странно, японцы первыми закупили партию труб „Тимофей Дхжшицер", имея собственную, мощнейшую в мире фирму „Ямаха", делающую инструменты на все вкусы.

Messe во Франкфурте-на-Майне - главная торговая ярмарка музыкальных инструментов в мире. В других странах в разные времена года периодически проводятся подобные ярмарки, о которых в России долгие годы почти ничего не было известно.

Встречи с музыкантами, однако, не исчерпываются описанными эпизодами. Семинары и курсы мастерства мне доводилось проводить во многих странах мира и городах Союза. Обычно их организаторами были местные трубачи-лидеры, известные в духовом мире музыканты. В практике проведения недельных курсов мастерства сформировалась моя методика ускоренного развития трубачей. За считанные дни удавалось освоить и осмыслить процесс индивидуальных занятий со студентами, направить их внимание на формирование звука, совершенствование техники, а также расширить их представления о приемах интерпретации музыки, дать толчок к развитию самоконтроля и музыкального интеллекта. В результате интенсивной и сконцентрированной в короткое время работы молодые музыканты получали заряд и стимул для самостоятельного роста на большой период.

А более длительный курс по этой методике - продолжительностью в несколько месяцев, какой я проводил в Академии Сибелиуса в Хельсинки, - позволял вывести исполнителя на совершенно иной, более высокий, уровень мастерства.

Конечно, решающим фактором в успехе этой работы по-прежнему остаются степень дарования исполнителя и его личный вклад в процесс обучения. Эта моя практика способствовала формированию собственного педагогического метода, который я изложил в следующей своей книге - „Лаборатория трубача".

Идея переезда на жительство в Литву возникла, когда политическая ситуация в России и вызванные ею житейские проблемы совершенно лишили меня возможности нормально трудиться и отпущенный мне жизненный срок целиком посвятить завершению начатых творческих работ.

Своим отъездом из Москвы в октябре 1990 года я выразил и свой личный протест против новой, оскорбительной волны антисемитизма и свое несогласие с системой, которую ни принять, ни изменить было не в моих силах. Я не искал райских мест, и вместе с тем не мог полностью порвать с родной российской землей, взрастившей меня. Теперь я окончательно понял, что именно это обстоятельство многие годы не давало мне уехать из России далеко и навсегда.

Нам всем надо разобраться и понять, что идеология и Родина. - отнюдь не одно и то же.

Родина - это соки земли, это корни, питающие нас, это культура, на которой воспитаны. Российская культура - гигантский ствол, и мы - его ветви. Оторваться от корня - значит погибнуть. Можно найти в мире сытость и комфорт, но при этом высохнуть творчески, потерять свою духовную суть, все, что связывает человека с родным языком, культурой, природой.

В затянувшееся, чудовищное советское лихолетье разбрелись по миру дети России, чтобы уцелеть, выжить и вернуться вновь к родному корню для подпитки. И если мы не можем без России, то и Россия без нас, детей своих, не Россия.

Живя в России, я никогда не вел жизнь стороннего наблюдателя - всегда находился в гуще дел, событий, глубоких дружеских и творческих связей. И даже когда в отношениях между людьми государство начало культивировать недоверие, подозрительность и предательство, когда любые естественные связи и житейские потребности грозили унижением человеческого достоинства, а за подачки сверху дрались, цинично убирая с пути неугодных, - все эти трудные годы нашей истории я варился в том же котле вместе со своими близкими, коллегами, друзьями и недоброжелателями.

Но все это время рядом со мной спасительно жила Музыка, и я, как умел, жил ради нее и служил ей. В итоге чего-то достиг, и за это навсегда признателен моей трудной и прекрасной Родине - России.

А в Литве я бывал неоднократно. Там меня всегда принимали с почетом. За год до переезда провел в Вильнюсе месячный курс мастерства с музыкантами духовых оркестров. Как и прежде, ко мне было проявлено внимание и уважение. Однако к концу 1990 года, когда я переехал сюда окончательно, обстановка политизировалась до крайности, и мой приезд не был замечен ни в консерватории, ни в Министерстве культуры, молчали и радио, и телевидение - хотя я искренне желал влиться в культурную среду и участвовать в обновлении музыкальной жизни Литвы.

На новом месте жительства, куда меня буквально внесли на руках мои молодые литовские коллеги, поднявшие на третий этаж даже пианино, я без промедления включился в работу над своими рукописями.

Но начало литовского периода нашей жизни ознаменовалось трагическими событиями в Вильнюсе и в моей собственной судьбе.

Против Литвы, первой из советских республик, объявивших о своем суверенитете, были предприняты санкции из Москвы -началась экономическая блокада. Сначала прекратились поставки промышленного сырья и горючего. Остановился транспорт, Вильнюс словно отбросило на сто лет назад: по пустынным улицам не мчались машины, вместо них появилась гужевая сила - стали трудиться милые лошадки. К Новому, 1991 году, атмосфера еще более накалилась.

Ухудшилось отопление, снабжение. Повышение цен, вызвавшее волнения среди жителей, было использовано в интересах Центра.

И вот 13 января 1991 года. Войска, управляемые переодетыми в цивильное "блюстителями порядка" с красными повязками на рукавах, устремились на штурм парламента, а войска специального назначения, переброшенные из России (под предлогом содействовать призыву в Советскую армию уклоняющихся от военной обязанности литовских юношей), ринулись на штурм телецентра. Мы стали свидетелями чудовищного зрелища - военных действий в мирное время с участием танков, приведших к гибели и ранениям десятков жителей Литвы. Из окон квартиры мы наблюдали полет трассирующих пуль, слышали орудийные залпы, лязг гусениц танков... И уж совсем дико было услышать под утро 13 января объявление из танка через мегафон: "Расходитесь по домам, власть в Литве перешла в руки Комитета национального спасения". Комитет этот, представлявший в Литве КПСС, был вскоре запрещен, а вслед за ним прекратила существование и сама партия.