Красота внутри (СИ) - Власова Мария Игоревна

– Что, решил сразу на мне опыты свои провести? – складывает руки под грудью моя вредная ноша.

– Сказала та, что почти убила меня, – огрызаюсь в ответ, поворачиваясь к двери в спальню.

– Но ты же не умер, – буркнуло это чудо в ответ, так что я даже остановился перед дверью.

– Ты пыталась УБИТЬ МЕНЯ! – кричу на нее зло, давя желание зашвырнуть ее куда подальше.

– Ну, так не убила же! – отвечает мне в том же тоне эта бессовестная особа.

Смотрю в ее черные глаза долгое мгновение, а затем сжимаю зубы до скрипа, толкая очередную дверь ногой.

– Ты неисправима, – рычу сквозь зубы, занося ее в спальню.

Здесь чисто, воздух свежий. Распалён камин, шторы отодвинуты, в окне красивый горный пейзаж. Все такое же, каким я помню. Даже на прикроватном столике те же самые книги, которые читал много лет назад. Жизнь здесь остановилась, как только я ушёл.

Опускаю великаншу на кровать и собираюсь уйти, но она хватает за ворот пальто, не давая сдвинуться с места. Не вырываюсь, только поднимаю на нее усталый взгляд. С того момента как она всадила мне нож в сердце, я все время чувствовал себя каким-то загнанным зверем. Все давалось через силу, до того как она сбежала. И после этого у меня будто бы снова появилась цель, смысл жизни, которого она меня лишила своим поступком. Теперь же, когда я ее нашёл, не знаю, что с ней сделать. Мне надо подумать, но близость с этой плутовкой не дает здраво мыслить.

– И что же такого ты хочешь во мне исправить? – спрашивает она ломким голосом, сжимая со всей силы ворот моего пальто.

Ее глаза блестят, губы подрагивают, улыбка кривая и горькая настолько, что я вроде бы тоже  чувствую горечь во рту. В груди больно, мне хочется ляпнуть, что она для меня совершенна, но я не настолько сентиментален. Не хочу заковывать себя в оковы собственных слов и чувств.

– Лицо, может быть грудь, хотя нет, она стала больше, так что сойдет. Когти эти страшные, зубы тоже. Характер ещё у тебя ужасный, ответственности за свои поступки – ноль. Для тебя жизнь – словно игра, делаешь только то, что тебе хочется и плевать на последствия. Да и вообще вся ты – самое настоящее недоразумение природы.

Она отпускает меня, после этих жестоких слов, садится на кровати и просто смотрит на меня. Ни тебе удара, ни истерики, это уже не просто совпадение. Заношу руку для удара, специально медленно, чтобы она успела увернуться, но она и не думает этого делать. В последнее мгновение хватаю ее за шею вместо того, чтобы ударить и притягиваю к себе. Смотреть так близко в ее глаза невыносимо, как и видеть в них слишком много того, чего не просил, но тайно желал.

– Знаешь, что я хочу в тебе исправить? – она даже не пытается сдержать ломающийся голос, в которм нет и капли злости.

– Что? – играю в иронию, даже не сомневаясь в объёмности ее списка.

– Ничего, – просто говорит она, чем заставляет замереть.

Великанша наклоняется вперед, отворачиваюсь от поцелуя, чувствую ее руки на своих плечах. Она держится за меня, заставляет наклониться, но я не хочу. Если сейчас сдамся, дороги назад не будет. Они с матушкой точно меня доконают, мне надо ее остановить.

– Ты ведь любишь меня, – шепчет она с такой нежностью, что я прикрываю глаза, – я же знаю.

Ее холодные губы укрывают поцелуями щеки, шею, подбородок, щекочут и до одури возбуждают. Я должен возразить, рассмеяться ей в лицо. Но как же трудно сказать «нет» самому себе, как после каждого ее поцелуя хочется шептать, даже кричать во все горло «да». Она прекращает все, когда я уже почти готов сдаться. Отклоняется назад, насколько это позволяют мои руки на ее заднице. Щеки красные, натерла о мою щетину, дышит тяжело, как и я, хотя мы даже не целовались. В этом чертовом пальто жарко, впрочем, она его и так почти с меня сняла.

– Если не любишь, то зачем тебе я? – спрашивает тихо дрожащим голосом.

Что с ней? Даже когда я Отто в труп на ее глазах превратил, не было столько эмоций. Вся ее сила, беззаботность и дурацкие шуточки – просто маска, за которой прячется вот эта простая и слабая женщина. У нее даже мечта обычная, несмотря на весь ее внешний маскарад и эксцентричность. Раньше бы ее слова меня отпугнули, заставили потерять интерес, но сейчас уже слишком поздно.

Вздыхаю, заправляя выбившуюся прядь ей за ухо. Чувствую себя просто отвратительно, собираюсь сказать ей, что она ошибается, но ее холодные пальцы закрывают мой рот прежде, чем выдавливаю из себя хоть слово.

– Я просто уникальный экземпляр для твоей коллекции? – горько улыбается она, медленно убирая руку от моего лица.

Похоже, та фраза, однажды брошенная мною небрежно, вклинилась в ее больной мозг и осталась там на постоянное жительство. Какая к чёрту коллекция? Я ее всю уничтожил в пьяном угаре. Но кое в чем она все-таки права.

– Ты точно совершенно уникальна, – улыбаюсь, поднимая руку повыше, на талию, чтобы не смела отодвигаться. – Нет женщины на свете, сильнее тебя великанша. Поэтому вряд ли найдется тюрьма, темница или колба, которая сможет тебя удержать, если ты действительно захочешь уйти.

Слегка улыбаюсь, впервые поняв, что если бы она хотела, то давно уже сбежала, я бы не смог ее остановить. Она хочет остаться, проблема в том, что я не могу позволить ей остаться. Это все заходит слишком далеко, я не наступаю на те же самые грабли дважды. Ее глупая и наивная мечта о ребёнке куда важнее для нее, чем я. Ирония в том, что она хочет то единственное, что не могу ей дать.

Отпускаю ее со вздохом и отворачиваюсь, чтобы уйти.

– Если устала, отдыхай, я поговорю с тобой, когда решу, что с тобой делать, – сообщаю ей, отходя от кровати.

Только вот уйти я так и не смог, ее единственная фраза остановила меня.

– Я уже исполнила свою мечту.

Часть 13. Не всегда перемирие до добра приводит.

Клара

Я пожалела о своих словах почти сразу же, как их сказала. Мне не нужно было видеть лицо некроманта, достаточно смотреть на его спину, чтобы понять – он не готов к правде. Да и вряд ли он вообще способен ее принять. Он как будто чего-то боится…

Некромант чего-то боится, и даже не меня – смешно! Было бы смешно, если бы не было так грустно. Он даже сказать, что любит меня не захотел – типичный некромант, совсем не изменился. На что я рассчитывала, оставаясь здесь? Что этот тугодум поймет, что любит меня и обрадуется, узнав о ребёнке? Да он ему нужен ещё меньше чем я. Самовлюбленный ублюдок!

Игнат вышел за дверь, даже не взглянув на меня и ни слова не сказав. Ему, видите ли, даже не интересно, наверное, о моей мечте забыл. Действительно, зачем такому важному увальню об этом помнить? Он же сам военный министр, а прибежал сюда как поджаренный петух! Сам не знает, зачем я ему! Мне что, его в правду тыкать, как в дерьмо лицом?!

Ненавижу его почти так же сильно, как и люблю. Ему словно не нравлюсь я настоящая, с проблемами и любовью. Слабак! Все с меня хватит! Я должна была попытаться, хоть попробовать дать возможность иметь своей крошке полноценную семью. Прижимаю руку к животу, поглаживаю его, чувствуя, что в шубе жарко.

Извини ангелочек, твой папочка слишком туп, чтобы быть тебе хорошим отцом. Как-то даже легче стало, когда эта информация до меня наконец-то дошла . Вычеркиваем из планов этого гада, и заодно его матушку. Хотя… Вдруг она не настолько плоха и на роль бабушки сгодится?

Это ведь нечестно, что у моей девочки не будет ни бабушек, ни дедушек. Может пойти великанов поискать, быть может прадедушка великан найдётся. Я же на поиски своих родителей отчего раньше не отправлялась? Думала, убью их к чертям, теперь же силёнок не хватит. Да и нужна я им как пятое колесо в телеге. Но вот матушке некроманта нужна, в роли ходячего сосуда для внучка, который станет продолжателем славного рода Трут. Боженька, пусть девочка пойдет в меня, а то с таким батей-тугодумом я внуков буду ждать столько же, сколько и графиня. Кстати о ней, может ее использовать как рычаг давления на некроманта? У нее явно со смекалкой все нормально, не то, что у некоторых.