Красота внутри (СИ) - Власова Мария Игоревна

– Вы что наделали ироды костлявые! – закричала она и, схватив первое, что попалось под руку, с праведным гневом бросилась на скелеты.

Скелеты, теряя по дороге части тела, побежали вслед за своей визжащей предводительницей. Жизель махая полотенцем бросилась следом, окончательно портя многострадальную клумбу. Клара же и Ба остались стоять в тени дома, спокойно наблюдая за этим беспределом. Каждый раз одно и то же, я мучительно закатил глаза, наблюдая, как дочка в который раз заставляет свою няньку пробежаться по ее же клумбам. Так, нужно прекратить это безобразие, пока не пришлось поднимать и Жизель. Старушка усиленно запыхтела, точно говоря проклятия в мой адрес. Вышел из кабинета, быстро спустился по лестнице, но к выходу подошёл медленно. Они обе обернулись, Ба завиляла хвостом, Клара улыбнулась, я посмотрел на нее, в груди больно защемило, но я заставил себя улыбнуться в ответ. Подошёл к ним, поцеловал жену в щеку, а кошку погладил по спине.

– Развлекаетесь, дамы? – слегка шутливо поинтересовался у них. В ответ Ба выгнула спину и потянулась.

Клара коснулась моей руки, сжала ее, и с легкой улыбкой попросила быть помягче. В прошлый раз, Поля получила знатный нагоняй, когда без спросу пошла в деревню и подняла там все кладбище за то, что деревенские дети отказались с ней играть. К нам тогда чуть люди с вилами не пришли, как в «старые-добрые» деньки. Какой проступок, такое и было наказание, заставил ее самолично закапывать трупы обратно. Даже Ба смотрела на меня тогда как на садиста, не говоря уже об остальных. Шестилетний ребенок, конечно же, не справился, она и одну могилу не выкопала, но урок усвоила: за все свои поступки нужно отвечать. Прохожусь взглядом по лицу Клары, она все также прекрасна, сердце болит от всего одного взгляда. Быстро отвожу взгляд и нагоняю своего чертенка, отрываю ее от земли и несколько раз подбрасываю в воздухе магией, пока она смеется.

– О, Спаситель! – устало стонет Жизель, приковыляв к плетеной скамейке и махая себе полотенцем, чтобы остыть. – Эта девчонка доведет меня до могилы!

– Доведу, сброшу туда, закопаю и цветочки с клумбы сверху поставлю! – заявляет это маленькое безобразие, улыбаясь.

– Игнаришьяр, ты слышал, что твоя дочь обо мне говорит?! – обиделась женщина. – Кто ее будет обучать манерам, в конце-то концов? Такое поведение недостойно будущей графини!

– Но так же всякий раз Па говорит, когда Жизя не видит, – с детской непосредственностью сдала меня маленькая разбойница.

Жизель подняла на меня тяжелый взгляд, пока я с любовью погладил девочку по голове и, прикрыв ей рот рукой, повернулся, направляясь обратно в дом.

– Все, никакого сладкого неделю, – шепотом пригрозил этой маленькой предательнице.

– Обоим! – зло пропыхтела Жизель, услышав мои слова.

– Ну вот! – возмущенно застонала девочка, выбираясь из моих объятий, только чтобы подбежать и обнять Клару. – Мам, мне же можно сладкое, да?

Девочка состроила обворожительную мордочку, после которой и у меня иногда нервы не выдерживают, а у Клары и подавно.

– Конечно, – согласилась она, опускаясь перед девочкой, чтобы та могла обнять ее. – Все что пожелаешь, моя звездочка.

Последнее слово больно бьет по ушам, так что вздрагиваю всем телом, но быстро прихожу в себя. Приседаю рядом с ними и обнимаю своих женщин, пока Ба недовольно шипит, что ее обниматься не взяли. Объятия Поле быстро надоели, и она с криками «киса» и «Ба» побежала вслед за кошкой в дом. Мы с Кларой остались стоять на четвереньках и обниматься, но ненадолго. Жизель с ворчанием, что ей ещё рыбу жарить, пошла так же в дом.

– Поля, на ужин рыба! – крикнула Клара, все ещё стоя рядом со мной и держа меня за руку.

– Ну, нет! – донеслись из дома недовольные крики маленькой разбойницы. – Не хочу рыбу! Нет, нет, нет!

– Это что значит «не хочешь»?! – возмутилась Жизель. – Ты сначала сама попробуй что-нибудь и приготовь, а потом уже нос вороти! И вообще, давно рыбьего жира ты ела!

В ответ на ее явную гастрономическую угрозу Поля как-то смешно крякнула, а затем в приоткрытой двери мелькнула зеленая огненная вспышка. Жизель закричала, на ее крики сбежались остальные обитатели моего дома, Синди и Пьер. Все они принялись бегать и что-то кричать о том, что родовой огонь ей не игрушки. Зная дочку, хочу ответить, что нет, по сравнению со всем тем, чем ее наделила природа, родовой огонь все же игрушка. Грустно оглянулся на дверь, понимая, что с этим надо разбираться, пока она весь дом не сожгла, но не смог уйти.

– Давай поговорим, – слышу нежный голос моей великанши и замираю, даже забывая дышать.

Она едва заметно улыбается, улыбка ей безумно идет, даже если она показывает ее острые зубы. Даже мертвецки бледная кожа, кажется, слегка розовеет на щеках. Главное глаза, у них появляется жизнь, они просто сияют, заставляя моё сердце надрывно биться в груди.

– Тебе не кажется, что нам уже давно пора завести второго ребенка? Думаю, ещё один вредный великанчик вполне бы скрасил нашу семейную жизнь. Поля перестала бы вредничать, ей так не хватает друзей, а кто может быть лучше родных братьев сестер? Давай заведем не только мальчика, но и девочку! Нет – близняшек, или ещё близняшек! Хочу много-много детей!

Она радостно засмеялась, позволяя себя крепко обнять и обнимая в ответ. Спаситель, как же давно я не слышал этого, мне уже казалось, что никогда больше от нее не услышу. Ее такие до боли знакомые слова остались на моем лице грустной улыбкой и слезами, от которых щиплет в глазах. Обнимаю ее крепче, позволяю погладить себя по голове и забыться на долгое мгновение.

– Ты чего, не хочешь? – немного удивленно спросила она, все ещё успокаивая меня, но я не нашёл сил ответить.

– Мам! – крикнула, Поля появившись в двери. – Мне надоело играть, хочу сказку! Почитай мне сказку!

Девочка даже требовательно топнула ножкой, не обращая внимания на то, что подрала платье и даже слегка подпалила его.

– Сейчас дорогая, мы с папой поговорим, и мама придёт, почитает тебе сказку, – с нежностью сказала она ей. – Какую ты хочешь?

– Осколок огня хочу, мою любимую! – она даже запрыгала от счастья, а затем, попросив не задерживаться, убежала.

Поля убежала на второй этаж, крики и шум стихли, а я окунулся в пугающую тишину. Клара, все ещё позволяя себя обнимать, застыла, а затем пришла в замешательство.

– Вспомнила, – с растерянным видом сказала она, – я ведь не могу.

Она замолчала потрясенная своим открытием, пока я мягко отпустил ее и посмотрел в ее глаза. Они тускнели, и из них исчезали жизнь и счастье.

– Но, Игнат, ты же обещал мне, – прошептала она, без зла, но как-то горько и обреченно.

Я обнял ее, как ту, которую люблю и никогда не смогу отпустить. Поцеловал в холодную щеку, а затем, передав ей часть своей энергии, приказал:

– Забудь об этом и никогда не вспоминай.

Долгое мгновение мы так стояли, затем где-то наверху послышался шум.

– А ну-ка, скушай ложечку рыбьего жира! – донеслось из приоткрытого на втором этаже окна.

– Фу, гадость! Убивают, спасите! – принялась кричать в ответ Поля так, что дом почти затрясся от ее криков.

Я посмотрел на Клару, ее глаза совсем потускнели, она слегка расстроенно улыбнулась. Дом ещё раз содрогнулся под злой крик девочки.

– Поллинария! – закричал во все горло, а то иначе ничего не услышит. – Прекращай рушить наш замок! Вся в мать, честное слово!

Только после этого дом перестал трястись, я же аккуратно взял Клару под руку и повел за собой.

«Только не рыба!» – донесся крик маленькой некромантши, затем дверь в замок закрылась.