Шалости хтони - Лео Сухов

А ты никто! — отрезал Игорь, а потом рявкнул так, что услышали даже враги: — И если твоё трусливое божество боится выйти из-за спин воинов и лично донести свои пожелания до двух рыцарей и другого божества, то с таким и нам западло разговаривать!..

После чего, под удивлёнными взглядами спутников, резко развернулся и пошёл обратно, к строю.

Мерзость! Мерзость! Мерзость! Мерзость! Мерзость! Мерзость! Мерзость! Мерзость!..

Это был успех. Если судить по количеству уведомлений, так его ещё ни разу в жизни не ненавидели…

Правда, Игорь ждал не только уведомлений, но и обиженного окрика, а его всё не было, не было… Он даже успел отойти от переговорщика шагов на двадцать, и лишь тогда сзади докатился яростный вопль:

— А ну стой, рыцарь!.. Стойте!

Судя по тому, как дрогнул строй защитников узла, обиженное божество кричало не просто так, а отдавало приказ. Но Игорь демонстративно прошёл ещё несколько шагов. И только потом неторопливо обернулся.

— Я надеюсь, со мной сейчас говорит не это жалкое животное, а всё-таки лично Татири! — крикнул он, указав на посланника, всё ещё мнущегося у края защитного купола. — Тебе есть что сказать, божество? Выйди из-за чужих спин и скажи сам. А на твои приказы мне наплевать!

Спокойно, почти прогулочным шагом Игорь вернулся к границе купола и стал ждать.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь… — тихо заметила Слаикан. — Ты его разозлил.

— Именно этого я и добивался… — так же негромко, почти не размыкая губ, ответил Игорь.

Татири шёл широким шагом, но при этом не спешил: играл на публику, красовался. Похоже, и вправду оказался выпендрёжником. Ну и пижоном: одет он был в какой-то то ли балахон, то ли халат, обильно расшитый золотом. Правда, и о безопасности своей драгоценной тушки этот тип не забывал: поверх халата нацепил дополнительный защитный конструкт, а в руке сжимал богато украшенный меч.

Мерзость! Мерзость! Мерзость!

Ну и да, он действительно разозлился. Однако сдерживал себя, и даже свои эмоции использовал на образ: грозно хмурил брови, а слова цедил — хоть и достаточно громко, чтобы слышали его воины.

— Сначала я хотел быть милосердным, рыцарь! — величественно сообщил он. — Хотя ты и повёл себя отвратительно по отношению к моему другу Лангасту, который великодушно прибыл помочь твоему жалкому узлу…

— Он прибыл не мне помогать, а набить себе очки на войне с хтонам! — усмехнувшись, оборвал Игорь поток цветистого вранья. — И вёл себя, как последнее хамло, за что и был выдворен. Ну да хватит о нём… Кажется, ты прибыл сюда с войной. Но что ты хотел предложить, божество?

Мерзость! Мерзость! Мерзость! Мерзость! Мерзость! Мерзость! Мерзость!

Если судить по виду незваного гостя, закрадывалось подозрение, что дождь из сообщений вызывает одно-единственное заносчивое божество. У Татири лицо так перекосило, что, казалось, ещё немного — и он сам на Игоря кинется. Но, похоже, этот пижон был ещё и трусоват для личной драки. Даже с каким-то там несчастным рыцарем.

А вот языком молоть не боялся…

— Я не буду милосердным, больше не надейся! — заревело обиженное божество. — Вы все тут — сборище неудачников! Смазливая сука со своими выродками, её бывшие союзнички с узла Эйрикса и голодранцы! Да ты, рыцарь, должен в ногах у меня ползать, чтобы я тебя простил!..

Видимо, такая долгая речь притомила Татири, и он сделал передышку: достал из складок халата белый платочек, осторожно промокнул вспотевший лоб, прокашлялся…

А потом снова набрал воздуха в грудь и продолжил:

— Освободите узел, убогие! Оставьте всё своё жалкое имущество тут! С узла вы выйдете голыми и посрамлёнными. И тогда я вас милостиво пощажу!

— Ага, уже бежим! — кивнул Игорь и рассмеялся, чем заработал ещё пару десятков уведомлений о том, как его недолюбливают. — Волосы назад, пятки голые сверкают…

— Что-то незаметно! — высокомерно изогнув бровь, не поверило божество.

— Слушай, а когда тебя рожали, ты головой об пол не падал? — удивился Игорь и, прищурившись, попытался найти в новом языке нужное слово, но не нашёл.

Однако справедливо решил, что и так сойдёт. Остальные-то слова вполне понятные:

— А-а-а! Я понял, ты из тех ущербных, кто не знает, что такое сарказм.

Бедного Татири можно было только пожалеть… Он был человек немолодой. Возможно, даже имел некие проблемы со здоровьем, которые не получалось исправить прокачкой. В общем, у него так покраснело лицо, что, казалось, ещё секунда, и он просто схватится за сердце. Сравнялась цветом с помидором даже залысина на блестящей от пота голове.

— Ладно, не расстраивайся! — хохотнул Игорь. — Не всем же умными быть, да?.. Давай мы тебе ещё мясо пережуем, и в рот плюнем уже пережёванным. Чтоб ты лишний раз свою бедную голову не напрягал. Как тебе такое предложение?

Если честно, в этот момент у него внутри всё сжималось от страха. Игорь понимал, что играет с огнём, и если его план не выгорит хотя бы наполовину — плохо будет всему узлу. Но здесь и сейчас у него был шанс устроить показательную порку, чтобы на его узел ещё долго не лезли с войной. Так что приходилось хамить…

И, кажется, несмотря на скромный опыт Игоря, это действовало. Во всяком случае, бедное божество уже тряслось от злости, а его небольшие глаза наливались яростью.

Жаль только, купол Татири снять пока так и не решился. Хотя видно было, что Игорю он желает участи ничуть не лучшей, чем ночной убийца.

А, возможно, даже худшей. Кто знает, до каких глубин низости способен упасть человек с больной самооценкой, которого только что прилюдно обидели?

— Или давай всё на кулачках решим? — продолжал насмехаться Игорь. — Ты да я! Ты ведь такой могучий прыщ: точно размажешь меня в лепёшку!..

— Ты… Ты!!!.. Сдохнешь, как плешивая скотина!!!.. — ещё больше покраснев, пообещало Игорю божество.

— Не!.. Не переживай!.. Волосы у меня есть! — продолжил Игорь и, как будто красуясь, провёл по шевелюре пальцами. — Крепкие… В отличие от одного божества с большими залысинами…

— А-а-а-а-а! — Татири всё-таки не выдержал и заорал.

Фактически он сам себя загнал в ловушку, побоявшись выходить из-под купола. А ещё тем, что не учёл, что Игорь его приказам подчиняться не будет. Переспорить того, кто замолкнет от приказа: «Молчать!» — это легче лёгкого. А вот спорить с тем, кто всегда готов ответить — совсем другое дело.