Боевой сплав - Сергей Иванович Зверев

одной лишней секунды, снова набирал скорость. Спуститься к самой реке не удалось. Обрыв был каменистым и очень крутым с редкими деревцами, каким-то чудом уцепившимися корнями за эти скалы. Но зато вдоль обрыва шел приличный и ровный участок местности. Меркулов велел ехать прямо, надеясь, что удобный спуск вниз еще подвернется. Здесь они, по крайней мере, смогут доехать до того места, где уазик упал вниз.

– Следы, командир! – крикнул Золотарев.

Меркулов посмотрел вперед. Почва в основном каменистая, не разбитая колесами, трава плотным ковром пробивается между камнями. Относительно ровно и удобно ехать. Но кое-где видно, что трава повреждена колесами и вырвана вместе с небольшими камешками. Еще сотня метров, и Меркулов приказал остановиться. Внизу виднелся разбитый уазик, на краю обрыва сломанная береза и вывороченные камни. Вот так он и улетел вниз. Надо спускаться, потому что там, в машине, могут быть люди.

– Банкир, в дозор! Рысь, со мной искать места спуска к машине! Сбрую снять. Налегке работаем, а то загремим туда же сами.

Спецназовцы размотали страховочную веревку из собственного снаряжения, закрепили на вездеходе и конец ее опустили вниз. Приказав вести наблюдение, Меркулов встал на край обрыва и начал осторожно спускаться вниз. И почти сразу он увидел человека. Бородатый мужчина висел в нескольких метрах от него над речной долиной, зацепившись рукой и полулежа животом на вывороченной с кручи березке. Видимо, он падал вниз и чудом зацепился за дерево. Он не вырвал его своим весом окончательно, и теперь висел обессиленный и ничего не мог предпринять для своего спасения.

– Эй, вы! Держитесь, сейчас мы вас спасем! – крикнул Меркулов. – Только держитесь!

Мужчина открыл глаза и посмотрел на человека в камуфляже, висевшего неподалеку на веревке. Теперь спецназовец рассмотрел мужчину. Ему было на вид лет шестьдесят, борода с проседью. Взгляд темных карих глаз полон боли и недоверия. Этот взгляд заставил Меркулова насторожиться, и он крикнул еще:

– Отец, мы армейский спецназ, держись, мы спасем тебя и окажем помощь! Держись.

А Родин уже помогал тащить веревку и вытягивать командира наверх. Когда капитан встал на траве, спецназовец указал пальцем на дерево, что росло невдалеке от обрыва. Меркулов посмотрел в этом направлении и увидел в стволе темные отверстия. Это места, куда попали пули. Все это наводило на неприятные размышления и заставило торопиться. И когда вновь сброшенная веревка была закреплена и Меркулов снова спустился, но теперь уже рядом с пострадавшим, он понял, что мужчина ранен. На боку его ветровки и под ней на свитере расползлось темное пятно крови. Такое же пятно и на правой штанине выше колена. От потери крови человек ослаб и держался лишь потому, что почти лежал животом на покосившемся стволе березки.

Через пять минут мучений и острожных действий спецназовцы все же вытащили несчастного наверх и уложили на траву. Золотарев сразу сделал ему укол противошокового препарата и принялся бинтовать раны. Кровотечение не было обильным, и оставалась надежда, что мужчину удастся спасти. Но вскоре выяснилось, что этот человек умудрился висеть на дереве и останавливать себе кровь. Ногу выше раны он перетянул ремнем, а рану зажимал тампоном, свернутым из вязаной шапки.

– Это ваша машина внизу? Что случилось? – спросил Меркулов, когда от уколов щеки пострадавшего порозовели, а взгляд прояснился.

– Вы кто? – вопросом на вопрос ответил мужчина и снова недоверчиво обвел глазами спецназовцев.

– Капитан Меркулов, – спецназовец показал свое служебное удостоверение, – спецназ военной разведки. Здесь мы ищем группу террористов, угнавшую гражданский самолет и скрывшуюся в лесах вместе с захваченными заложниками.

– Понятно, – вздохнул мужчина и устало закрыл глаза. – Значит, поспели вы. Я уж думал, что беды не миновать. Григорьев я Олег Андреевич, егерь лесного хозяйства. Кордон у меня тут недалеко. Жена там и внучки, они на лето приехали. Машина моя. Диабет у жены, за инсулином ездил в Марьиновку.

– Что случилось? В вас кто-то стрелял?

– На квадроциклах они были. Сколько – не знаю. Два видел. Думал, что браконьеры-охотники, а они в меня очередями. С автоматами, значит. А с обрыва я машину сам… Понял, что догонят. Они же за мной бросились, а у них ходкость-то вон какая, не то что у меня на УАЗе. Постреляли, а потом за поворотом я машину в обрыв направил, а сам наружу выпрыгнул. Да неудачно, подстрелили в последний момент.

– Куда они поехали, в каком направлении? Сможете показать, Олег Андреевич?

– Дак туда и поехали, – поморщился егерь, дернув подбородком вправо. – Тут дорога одна по распадку, потом вверх через седловину и Оленья пуща. Там и кордон мой. За жену и внучек переживаю, командир. Поспешил бы ты. А меня оставь, я отлежусь и сам дойду. Ты спеши…

Раненый отключился, и Золотарев начал активно приводить его в чувство. Если у егеря слабовато сердце, то такой обморок может привести к остановке сердца. Хотя очень сомнительно, что у здоровенного мужика, живущего в лесу и работающего егерем, может оказаться слабоватым сердце. Выхода не было. Спускаться к машине больше необходимости не было, потому что лекарство, за которым Григорьев ездил в поселок, нашлось в его карманах. Раненого привели в чувство и затащили в вездеход, уложив как можно удобнее. Сомнительное удобство, если учесть, что машина сейчас на полной скорости будет продираться через лес. За руль вездехода Меркулов велел снова садиться Родину, а Золотарев принялся готовиться поднимать вверх свой коптер для наблюдения сверху. Теперь никак нельзя было пропустить боевиков, это уже смертельно опасно. Они поняли, что сильно наследили с машиной егеря, и теперь будут предельно осторожны. Знать бы еще, сколько их на самом деле. Четверо или намного больше?

Родин вел вездеход с максимальной аккуратностью, то и дело оборачиваясь на Золотарева, сидевшего рядом и не сводящего взгляда с экрана. Если Банкир молчит, значит, нормально, не очень трясет, и он может работать. А егерю туговато сейчас. Может опять из ран пойти кровь. Чудо, что не задеты ни внутренние органы, ни бедренная артерия. А то бы не спасти его.

– Вижу накатанную лесную дорогу, – доложил Золотарев. – Рысь, держись левее, под склоном пройдешь. Там ровно.

– Кордона еще не видно?

– Нет, но видно сложенные опиленные стволы деревьев. Кто-то лес расчищал.

– Кордон близко, – заключил Меркулов. – Давай-ка, Рысь, сбавь скоростенку. Банкир, подними «птичку» повыше. Осмотрись!

Двигатель стал работать тише. Родин вел машину, что называется, внатяг, не газуя. На экране мелькали кроны деревьев, потом блеснул приличного размера ручей с запрудой. Через самодельную плотину перетекала вода и снова сбегала к речушке. Потом мелькнуло что-то трепещущее на ветерке, и оператор снова