Музей «Шпионский Токио» - Александр Евгеньевич Куланов

На тренировках в семинарии впервые проявились особые борцовские таланты Василия Ощепкова. Точно известно, что он и его однокашник Трофим Попилёв (о дальнейшей судьбе которого мы ничего не знаем) 29 октября 1911 года получили разрешение продолжить дальнейшее обучение дзюдо в самой школе Кодокан. Копию страницы из Сэймонтё – «Тетради принесения клятвы» о поступлении Василия Ощепкова и Трофима Попилёва в «академию дзюдо», как часто называют Кодокан сегодня, автору прислали несколько лет назад из архива этой организации. Красивая, слегка пожелтевшая от времени бумага, на которой каллиграфическим почерком вертикально выведены имена поступивших с их адресами и социальным происхождением. Внизу – круглая красная печать каждого, заменяющая в Японии личную подпись. У японцев, естественно, на японском языке, у русских – на русском: «В. О.» и «Т. П.».

15 июня 1913 года, за неделю до выпуска из семинарии, обладатель штампика «В. О.» стал первым в истории русским и четвертым из европейцев, получившим начальную мастерскую степень – 1-й дан по Кодокан дзюдо. Принято считать, что в обоих случаях Василий Сергеевич сдавал экзамены, но недавно Алексей Горбылев, опираясь на открытые им материалы, рассказал, что вопреки нашим представлениям как таковой сдачи экзамена не было. В Кодокане подобная форма аттестации тогда вообще не предусматривалась. Кандидаты получали повышение в спортивных рангах методом экспертной оценки тренеров, которые наблюдали за учениками. Эта группа – «Комитет по оценке квалификации обладателей мастерских степеней» – годами придирчиво «вела» лучших из лучших и сообщала свои рекомендации главе школы – доктору Кано Дзигоро, а тот принимал окончательное решение. В результате лишь один из одиннадцати учеников Кодокана мог заслужить одобрение главы школы на ношение черного пояса. Василий Ощепков встал в этот ряд, повторимся, первым из русских и четвертым из европейцев, а этапы его спортивного прогресса сопоставимы с результатами лучших японских дзюдоистов тех времен. Это значит, что он боролся наравне с ними. Он был среди лучших. Очень скоро, уже 4 октября 1917 года, находясь, видимо, в командировке в Японии, Ощепков стал обладателем следующего – 2-го дана. Цели той командировки Василия Сергеевича в Японию нам неизвестны, но кое-что можно предположить.

После окончания семинарии и до октябрьского переворота в России Ощепков служил в звании унтер-офицера «Контр-разведочного отделения» в Хабаровске, Харбине и Владивостоке. На службе его главным объектом изучения стали японские разведчики, работающие против России. В свободное время – японская культура, культура единоборств, которую он пытался поставить на службу родине. С огромным энтузиазмом, даже рвением Василий Сергеевич продолжал заниматься дзюдо – и как борец, и как тренер, и как пропагандист. В 1915 году спортивный журнал «Геркулес», выходивший в Петрограде, писал о новостях из далекого (тогда еще не объявленного «нашенским») Владивостока: «Правление [местного спортивного] Общества, воспользовавшись пребыванием в городе специалиста японской борьбы джиу-джитсу г. Ощепкова, пригласило его в качестве преподавателя. Интерес к этой борьбе возрастает среди спортсменов, и они с увлечением принимаются за изучение одного из самых распространенных видов спорта в Японии».

Василий Сергеевич просьбу спортивного общества удовлетворил и до 1920 года руководил действовавшим во Владивостоке кружком дзюдо. Незадолго до получения 2-го дана, 4 июля 1917 года, Ощепков провел в этом городе первые в мировой истории международные соревнования по дзюдо, пригласив для этого в Россию дзюдоистов с ближайшего к Приморью острова Хоккайдо. Да, дзюдоистский кружок Ощепкова не был первым клубом японских боевых искусств ни в России, ни даже во Владивостоке. Как мы помним, еще в 1896 году Утида Рёхэй открыл здесь свое додзё, но доступно оно оставалось только для японцев. Наши соотечественники тоже имели возможность кое-что узнать об этих видах единоборств, но привычным для России «особым путем». Японскую борьбу в разных ее вариантах преподавали у нас в стране полицейским, служащим пограничной стражи и военным. И все же, судя по имеющимся документам, первое додзё, зал, в котором смогли приобщиться к боевым искусствам обычные гражданские люди (а только с этого начинается распространение спорта в массах), был открыт именно во Владивостоке, и это была школа Ощепкова. Соревноваться же его ученикам очень скоро пришлось уже не с коммерсантами с Хоккайдо, а с военными, и не со своими.

После двух революций 1917 года Василию Ощепкову пришлось оставить военную службу. Чтобы выжить, он открыл бюро переводов, занимался торговлей с Японией, продолжал преподавать дзюдо. Не прекратил Ощепков любимого занятия и после того, как 5 апреля 1918 года во Владивостоке высадился японский десант. Но еще раньше в бухте Золотой Рог встали на якоря военные корабли Японии и стран Антанты. А 23 февраля 1918 года, в день, ставший потом днем создания Красной армии, выходившая во Владивостоке на японском языке газета «Урадзио ниппо» («Ежедневная владивостокская газета») сообщала: «Под эгидой владивостокского общества спорта пройдут соревнования по дзюдо и боксу. Соревнования начнутся сегодня в 3 часа пополудни. Спортсмены – храбрецы с японских и английских военных кораблей»{70}. И тогда же командующий 5-й японской эскадрой, стоявшей прямо напротив здания общества «Спорт», контр-адмирал и дзюдоист Като Хирохару (1870–1939), записал в своем дневнике: «Смотрел дзюдо в [обществе] “Спорт”. Василий великолепен! Заставил меня продемонстрировать вместе с ним парное ката». На следующий день адмирал написал в дневнике: «Приходил Василий, 2-й дан [дзюдо]»{71}. Бывший царский контрразведчик Ощепков приходил к японскому флотоводцу не куда-нибудь, а на флагманский корабль, и контр-адмирал Като лично показывал гордость своей эскадры человеку, который скоро получит новую службу – в разведке красных. Савамура мог бы позавидовать: Ощепков знал язык противника.

После революции Василий Сергеевич был мобилизован в армию Колчака как переводчик востребованного тогда японского языка. Выполнял эту же функцию в Управлении военно-полевых сообщений японского экспедиционного корпуса, расквартированного во Владивостоке. Устроил его туда старый сахалинский друг и товарищ по семинарии Трофим Юркевич. Он же привлек внимание к Ощепкову руководителей большевистского подполья, чьим агентом Василий Сергеевич стал с февраля 1920 года. Позже, когда это самое подполье начало создавать четко оформленные структуры, Ощепков оказался в ее военном крыле, а затем стал сотрудником советской военной разведки под псевдонимом «ДД».

С 1921 года Василий Сергеевич служил на Сахалине форменным синоби. Свободно владеющий японским языком, имевший опыт жизни в Токио и массу знакомств с японскими дзюдоистами, в том числе с именитыми – вроде адмирала Като, он легко сходился с японскими офицерами, а для солдат во время киносеансов служил незаменимым окном в мир. Фильмы в Японии тогда были популярны в основном иностранные – по большей части европейские и американские, и происходящее на экране далеко не всегда было понятно без объяснений, которые давал специально подготовленный человек – бэнси. Вчерашним крестьянам из Тохоку и Фукуока содержание кинокартин растолковывал необычный бэнси – огромный русский, блестяще говоривший на столичном токийском диалекте.

Для Центра результатом такого общения