Ковен сломленных - Айви Эшер

когда слышу эхо их слов в своей голове, я осознаю, что впервые в жизни мне есть что терять.

Это пугает и вдохновляет одновременно, и я не знаю, что делать. Глубоко вдыхаю, запечатлевая этот момент в своей душе. Говорю себе, что должна сделать это для них, а не только для себя. Убийство Адриэля – это не просто месть или правосудие. Мне нужно, чтобы мои Избранные были в безопасности. Я хочу жить с ними, и единственный способ добиться этого – разорвать гребаную ламию на части.

Ради нас.

Глава 18

Просыпаюсь со вкусом прощания на языке. Я все еще ощущаю губы Избранных и чувствую, как большие руки Айдина обнимают меня, когда он заставлял меня пообещать, что я останусь целой. Мое ухо все еще щекочут заверения Эврина в том, что скоро все это закончится. И я, конечно же, прекрасно помню обеспокоенные лица Эноха и его ребят – они такими были, когда я садилась в седан с ламией, которого на самом деле не знаю. Все это тяжелым грузом легло на мои плечи.

Шорох шин по асфальту снова убаюкивает меня, но я моргаю, прогоняя сонливость. Сажусь и сразу же ощущаю, как холодит лицо стекло машины. В салоне жарко. Бросаю взгляд на настройки обогревателя и замечаю, что он шпарит на полную мощность.

– Ты не против, если я выключу? – спрашиваю Сиа, чьи голубые глаза сосредоточены на темной дороге.

– Конечно. Просто не хотел, чтобы ты замерзла, – говорит он, и я, кивнув, убавляю температуру.

Приоткрываю окно и вздыхаю с облегчением, когда внутрь проникает прохладный воздух.

– Долго еще? – Мой голос нарушает тишину, висевшую в машине с тех пор, как мы уехали.

– Еще час.

Сиа снова замолкает.

Обычно я не испытываю желания заполнять тишину светской беседой, но, учитывая, что мы теперь будем зависеть друг от друга, чтобы выбраться из этого дерьма невредимыми, я чувствую необходимость узнать о нем побольше. Талон был моим другом, но я мало что знаю о ламиях, если не считать сравнения с вампирами из сериалов. Я знаю, что бывает, когда они умирают, но я не уверена, что могу расспрашивать об этом.

– Вы с Сориком близки? – интересуюсь я, полагая, что начать лучше с этого, а не с «расскажи мне все подробности о своей жизни с рождения и до сегодняшнего дня; на старт, внимание, марш!»

– Да.

Жду, когда он продолжит, но он молчит.

– Уверена, твое молчание действует на многих девушек, но мне нужно, чтобы ты сбросил кокон немногословности на оставшийся час. Я бы хотела получить некоторое представление о том, во что я ввязываюсь и как ты вписываешься во все это, – говорю я.

Его лицо остается каменным. Но через несколько секунд неловкого молчания он выдает:

– Нам с Сориком перелили кровь от одной и той же ламии с разницей в год. Он помог мне сориентироваться в моей новой жизни, и мы вместе продвигались по нашей служебной лестнице.

– Перелили кровь? – перебиваю я.

Оторвавшись от дороги, Сиа с любопытством смотрит на меня.

– Талон не рассказывал тебе о нашем виде? – спрашивает он, и я морщусь. Меня словно полоснули по сердцу. Для меня Талон прежде всего был человеком. Всегда был человеком, и о том, кто он на самом деле, я узнала случайно. Вспоминаю его признание на заднем сиденье внедорожника и прикусываю губу.

– Он только перед смертью рассказал мне, кем был…

Сиа удивлен моим признанием.

– А о тебе он не рассказывал?

– Ничего. Я узнала об этом после того, как Талон устроил все так, чтобы мой дядя нашел меня.

Сиа качает головой с явным осуждением. Забавно, потому что мне тоже досадно, что я ничего не знала. Но я чувствую, что должна защитить Талона за те решения, которые он принимал.

– Ну, тогда надо рассказывать с самого начала, – ворчит Сиа. – Уверен, ты слышала, что наш вид сравнивают с вампирами. Тут есть доля правды, но есть и преувеличения.

Я понимающе киваю и быстро перебираю в голове все, что знаю про вампиров.

– Мы тоже питаемся от других существ, но не так, как ты думаешь. Нам нужна не кровь, хотя и она тоже, а магия. Она помогает выжить, и мы пополняем запасы, когда они заканчиваются. Если мы потеряем слишком много магии, мы можем погибнуть, но если получить слишком много магии за один раз, мы тоже можем умереть.

Вспоминаю свой бой с ламиями. Должно быть, я перегрузила их магией, и это меня спасло. В то время я не знала, как все это работает, но теперь картинка сложилась.

– Кровь – самый быстрый способ получить доступ к магии, отсюда и клыки. – Сиа холодно улыбается мне, и я с трудом различаю небольшие острые клыки среди его ровных белых зубов. – Мы – одни из немногих сверхъестественных существ, которых создают, а не рождают.

– То есть? – Любопытство берет верх над нежеланием показаться грубой.

– Из нас выкачивают всю нашу природную магию, а затем подпитывают магией нашего создателя. Его магия либо убивает нас сразу, либо делает ламиями.

– И так можно сделать с кем угодно? – в моем голосе сквозит беспокойство.

– Думаю, в теории да, но на деле это довольно сложно. Все живые существа обладают той или иной формой магии, и люди не исключение. По большей части их магия настолько ослаблена, что многие едва ли стоят того, чтобы их подпитывать, но у некоторых ее больше, чем у других, и вот они подходят. Создателями, как правило, являются ламии старшего возраста, которые со временем накопили в себе больше магических запасов. Когда они создают очередную ламию, им нужно вытянуть всю магию из существа, которое они истощают, но не перегрузить себя, чтобы это не убило их. Затем им нужно направить поток магии в истощенное существо, но не истощить свои запасы, иначе это тоже может привести к смерти.

Сиа смотрит на меня, проверяя, понимаю ли я его объяснения. Я киваю ему, и он продолжает:

– Это сложный процесс, и успешные создатели – мастера в своем деле. Существ, не относящихся к категории неклассифицируемых, труднее истощить и изменить. Это не невозможно, но невероятно рискованно, и поэтому попытки предпринимаются нечасто.

Я смотрю в окно на тени, которые проносятся мимо нас, и обдумываю все, что только что услышала.

– Как я уже говорил, нас с Сориком создал один и тот же ламия. Мы оба были новичками в этом мире и полагались друг на друга, пытаясь выжить в нем. Наш создатель, Пайтер, был доверенным лицом одного из командиров Адриэля. Из-за этого нам поручали задания, которые были деликатными и важными для Адриэля. Так мы с Сориком познакомились с Гриер, твоей матерью.

У меня перехватывает дыхание, когда он произносит имя моей матери, но Сиа либо не замечает, либо его не волнует моя реакция на то, что он говорит о ней.

– Мы были частью группы охранников, которые всегда сопровождали Гриер. Остальное, я думаю, ты знаешь, основываясь на том, что объяснил Сорик, когда вы виделись в последний раз.

Я киваю, складывая информацию в пазл. Они все время были с моей матерью. Неудивительно, что Сорик, как и Талон, привязался к ней.

– Но Сорик не рассказал тебе, что он и моя мама… – Я резко замолкаю.

– Я знал, что они были близки. Я много раз страховал Сорика, чтобы они с Гриер могли проводить время вместе, но я не знал, насколько глубокой была связь между ними, пока он не попросил помощи касательно тебя.

– Ты никогда не замечал руны на его руках? Или, может быть, какие-то шрамы?

– Шрамы на его пальцах появились после того, как на нас напало другое гнездо. Нет ничего необычного в том, что ламия получает ранения в бою. Большинство суперов знают, что делает с нами слюна оборотней. Они покрывают слюной оружие или носят с собой флаконы с ней, чтобы использовать против нас в драках. Его травмы не были необъяснимыми. А у меня никогда не было причин видеть его раздетым, поэтому я не могу знать наверняка.

– Ты знаешь, почему Адриэль так одержим Стражами? – спрашиваю я, надеясь, что у него есть какая-то деталь, которая поможет объяснить, почему все это вообще произошло.

– Нам поручали задания, но мы никогда не входили в круг особо доверенных лиц Адриэля. Я не