Сын Солнца - Ольга Елисеева

Подобное поведение командующего пугало Варда. С ним принц оставался подчеркнуто добр, и раб замечал в глазах господина жалкое, виноватое выражение, отчего ему делалось не по себе. Однако по мере приближения нового лунного цикла Акхан становился все более отстраненным. Находясь с ним в одном шатре, Вард всей кожей ощущал нараставшее напряжение.

Митуса часто посещал акалеля, особенно по ночам, и за тонкой стенкой шатра толстяк слышал их приглушенные голоса. Чаще говорил негр, принц обычно слушал, пребывая в глубоком безмолвии. И эти посещения, и монотонный голос дагомейца, казалось читавшего на своем непонятном языке заклинания, не нравились Варду. У толстяка складывалось впечатление, что черный дикарь к чему-то готовит хозяина.

Сами по себе визиты негра не вызывали ни у кого подозрений. Войско атлан уверенным маршем двигалось к северным отрогам гор и уже практически очистило армориканскую долину от красных головорезов. Однако на подступах к Тулану их ожидала встреча с довольно многочисленной ордой тольтекских племен, давно вырезавших гарнизон города и уже около полугода хозяйничавших в окрестностях. Акалель время от времени проводил военные советы и отдавал распоряжения, а поскольку Митуса стал его правой рукой в вопросах обучения воинов, то присутствие негра в шатре командующего воспринималось как само собой разумеющееся.

Два дня назад атлан достигли небольшого городка Томапу, за которым и начинался медленный подъем в горы. Разграбленное поселение было брошено тольтеками совсем недавно. Вероятно, услышав о приближении целой армии, враг предпочел ретироваться в горы и там спрятаться за мощными укреплениями Тулана. Подобное поведение противника не радовало: краснокожие варвары явно собирались с силами. Но акалель утешал себя тем, что тольтеки совсем не умеют вести войну в городах. Крепость Тулан станет первой, которую им предстоит оборонять, и это при условии, что все запасы уже съедены, а стены во многих местах сломаны ими же самими.

Расположив войска недалеко от Томапу, принц отправил в горы лазутчиков, чтобы подробнее разузнать о местонахождении тольтеков. Но на этот раз Митусы не было среди разведчиков. Негр остался подле командующего и, по мнению Варда, что-то затевал. Раба пугало и приближение полной луны, столь много, как он узнал, значившее для дикарей.

Предчувствия толстяка подтвердились. Ночью он услышал слабый хруст тростниковой циновки за стеной, где спал акалель, а затем увидел, как две тени выскользнули из шатра и быстро двинулись через лагерь в сторону гор. Помедлив немного, Вард вышел на улицу и на почтительном расстоянии последовал за ними. Он терпеть не мог ночных прогулок, тайн и приключений, всем сердцем негодуя на окружающих за то, что они не живут себе тихо-мирно, как всю жизнь мечтал прожить он, Вард Тимей, сын купца из Луксы, маленькой колонии Туле на юго-востоке Гипербореи. Похищенный когда-то пиратами и проданный в рабство во враждебный Атлан, Вард быстро привык к новому положению. Прежняя жизнь давно изгладилась из воспоминаний толстяка, возможно, потому, что он был тогда слишком мал, но вероятнее, потому, что Луксы уже давно не существовало на земле — ее разрушили атлан во время своих бесконечных войн с королем Алдериком — и бежать Варду было просто некуда.

Кочуя из рук в руки вместе с дарами и наследствами, он оказался в доме принцессы Сенуи и был выигран в сенет ее супругом, принцем Акханом, у ее брата, принца Тутмоса. С тех пор Вард служил Сыну Солнца в качестве домашнего раба и мог бы поклясться, что за всю жизнь не встречал более покладистого, нетребовательного господина, которому лень было даже как следует наказать слуг. Со временем Вард стал подозревать, что божественное спокойствие Принца Победителя проистекает из его неистощимого презрения к людям. Видимо, акалель был убежден в абсолютной глупости окружающих, а потому и не гневался, считая ниже своего достоинства отвлекаться на подобные мелочи. Как бы то ни было, но жилось у Акхана неплохо, и если б судьба не бросала командующего из болот Хи-Брасила в жаркие пустыни Та-Кем, Вард мог бы благословлять богов за такого господина. Но нет в жизни совершенства! Чего-чего, а покоя с акалелем не предвиделось.

По натуре Вард был трусоват, и путешествие вдоль разрушенных стен поселка Томапу, из-за которых до него время от времени долетали завывание и тявканье гиен, не внушало рабу бодрости. Но надо же было следовать за господином! Вард ни на волос не доверял черному дьяволу Митусе. Раз уж такой замечательный и, по всему видно, благородный воин, как Ульпак, мог предательски наделить акалеля неведомой хворью, то чего ждать от остальных дикарей? Наверное, все они созданы на погибель белым людям! Куда это еще негр может завести доверившегося ему принца? И что с ним сделать?

Мокрый от холодного пота, Вард начал неудобный подъем по крутому склону, по которому незадолго до него прошли два преследуемых им человека. Несколько раз хорошенько навернувшись на незнакомых камнях, толстяк выбрался на вершину холма. Перед ним простиралась горная долина, густо поросшая полными подозрительных ночных звуков джунглями. Слава богам, больше не нужно было никуда карабкаться! Но хорошо заметные на открытом пространстве фигуры Митусы и акалеля исчезли за деревьями.

Под ногами у Варда что-то шныряло и копошилось. С отвращением ступая по корягам, раб двинулся вперед. Через несколько минут он остановился, напряженно вслушиваясь в темноту. Ночь была полна пугающих шорохов: кто-то крался за кустами, кто-то сползал по гладкому дереву у самой головы Варда, скользя по стволу чешуйчатым телом.

На лбу у раба вновь выступила испарина. Бедный акалель! Где он теперь? Что с ним? На эти вопросы не было ответов, старина Тимей понял, что заблудился и давно потерял след хозяина. Тяжелая толстая анаконда шлепнулась с ветки у самых ног Варда и, не обращая ни малейшего внимания на оцепеневшего от ужаса человека, уползла в траву. По руке раба от запястья к плечу прошествовал громадный мохнатый паук с целым выводком паучат и переполз на дерево. К счастью для Варда, он стоял неподвижно, а то бы рисковал подвергнуться нападению всего, что здесь двигалось, ползало и летало. Раб похолодел от мысли, что поблизости может оказаться не только эта опасная мелюзга, но и какое-нибудь большое хищное животное: пума или ягуар. Кто знает?

Отчаявшийся Тимей уже готов был бросить все и искать путь назад, но темный лес вокруг не давал ему ни малейшего ориентира, двигаясь на который он мог бы выбраться обратно к склону холма. Что-то крупное, похожее на летучую мышь, хлопая крыльями, пронеслось мимо Варда и оцарапало ему когтями плечо. «Беги! Здесь же водятся вампиры!» — мелькнуло в голове у слуги, и в этот самый миг где-то не слишком далеко ударил барабан.

Ритмичный звук, разрезавший тугой влажный воздух ночи, несся слева от Варда, но был явно приглушен подушкой зелени. Раб не слишком хорошо ориентировался по стуку и поэтому двинулся на бой барабана медленно, выбирая дорогу и надолго застывая, чтобы понять, удаляется или приближается эхо.

Не менее получаса он проплутал среди деревьев, прежде чем ветки начали редеть и глазам Варда предстала тесная открытая поляна с раскидистым деревом. Под ним у самых корней был разложен небольшой костер, угли которого слабо тлели, придавленные медным котелком. С толстой ветки прямо над котлом свешивалась пеньковая веревка с множеством узелков и нанизанными на нее пальмовыми листьями. Она походила на расстегнутое ожерелье, один конец которого был привязан к дереву, а другой — опущен в кипящее жерло колдовского сосуда. Кроме листьев на веревку оказались надеты какие-то острые предметы, поблескивавшие в темноте. Вард не сразу догадался, что это клыки и когти ягуара.

Скрытый густой листвой, раб мог видеть и слышать все, что происходило на поляне, сам оставаясь незамеченным. Даже ветер сейчас дул в его сторону, донося до Варда дым костра и едва различимый запах кошки. Возле огня стоял Митуса, совершенно голый, даже без своей обычной набедренной повязки из шкуры леопарда. Его лицо было закрыто маской из раковин каури. Их нити фигурно переплетались, образуя рисунок кошачьей морды. Дагомеец сосредоточенно стучал в небольшой барабан из полой тыквы. Его тугие мышцы напрягались и перекатывались под лоснящейся от пота кожей, ноги притоптывали на месте, готовые вот-вот пуститься в пляс.

Возле ближайшего куста акации, весь скрытый глубокой тенью, которую отбрасывали ветки, сидел второй человек. В темноте Вард не сразу заметил его. Однако именно ради этого человека, согнувшегося пополам и схватившегося руками за живот, как в приступе колик, горел костер и стучал ритуальный барабан. Слугу поразили отсутствующее выражение лица акалеля и его остановившийся взгляд, ясно говорившие, что душа принца сейчас пребывает где-то далеко.