Любить и верить - Марианна Лесли

— Я вставал в шесть утра, умывался, чистил зубы и ждал, когда меня выпустят из клетки, — поведал ей Брюс.

— Ты сидел в одиночной камере?

— Большую часть времени.

— А что ты делал после завтрака?

— Шел на свою работу.

— Какую?

— Я работал в библиотеке.

— А что ты там делал?

— Писал апелляции для заключенных, которым не к кому было обратиться.

— Значит, ты использовал свои знания, чтобы помогать другим, — констатировала она. — А почему?

— Это давало мне защиту, вхождение в наиболее влиятельные тюремные круги и место в совете заключенных.

— Но ты до сих пор находишься под надзором полиции. И ты разучился доверять людям.

Брюс помолчал, не глядя на нее.

— Клэр, я пять лет провел среди отбросов общества, среди такой грязи, что и вспоминать противно. А это… вытравляет в человеке все чувства, но больше всего — доверчивость.

Клэр понимающе кивнула.

— А снаружи, я имею в виду на воздухе, вы помногу работали, да?

Брюс нахмурился.

— Каждый день по нескольку часов. А почему ты спрашиваешь?

Она улыбнулась.

— Мне нравится результат.

— Я рад, — буркнул Брюс охрипшим голосом.

Клэр провела рукой по его груди, упругому животу, бедрам.

— Очень нравится. — Она скользнула ладонью к тому месту на боку, где раньше заметила шрам, и почувствовала, что Брюс напрягся. — А что случилось с твоей спиной? — решилась она спросить.

— Драка с ножом.

— На тебя напали? С ножом? — Боясь услышать подтверждение своим догадкам, Клэр сделала глубокий вдох, чтобы немного успокоиться. — Где же они взяли нож и где в это время были охранники?

— Нож легко сделать из столовых приборов, а охранники обычно стараются держаться подальше от потасовок.

— Почему это случилось?

— А ты как думаешь?

Перед мысленным взором Клэр пронеслись такие жуткие картины, что стало дурно.

— Господи, сколько же тебе пришлось пережить…

Они немного помолчали. Брюс поднялся, посолил уху, затем снова сел с ней рядом.

Клэр пришла в голову замечательная мысль. Она повернулась к нему и, не говоря ни слова, стала расстегивать пуговицы его рубашки. Он озорно вскинул бровь.

— И что, позволь узнать, ты делаешь?

— А разве ты сам не видишь? — лукаво улыбаясь, ответила она. — Снимаю с тебя рубашку. — Расстегнув все пуговицы, она сняла с него рубашку и отложила в сторону.

— А можно узнать — зачем? — В его глазах засветились веселые искорки.

— Вовсе не затем, о чем вы подумали, мистер Макалистер, — отчеканила она голосом строгой учительницы, пряча улыбку.

— А откуда ты знаешь, о чем я подумал?

— Нетрудно догадаться. Ляг на живот.

— Зачем это? — насторожился он. — Что ты собираешься делать?

— Просто ляг и доверься мне, — попросила она, понимая, что пройдет еще немало времени, прежде чем он научится снова безоговорочно доверять ей. Если это вообще когда-нибудь произойдет.

Брюс подчинился, и Клэр начала осторожными движениями массировать его спину, разминая твердые мышцы. Ее руки, на удивление крепкие, ловкие и умелые, просто творили чудеса, гладя, пощипывая и похлопывая до тех пор, пока он полностью не расслабился и не почувствовал, что тает, как шоколад на солнце. Хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось.

— Где ты научилась так делать массаж? — спросил он, еле ворочая языком от сладкой полудремы, окутавшей его.

— Полгода назад в нашем центре открыли для персонала курсы расслабляющего массажа. Я их прошла. Иногда мы делаем своим пациентам массаж. Это помогает им успокоиться и расслабиться, — охотно пояснила она, не прекращая своих волшебных действий. Через несколько минут она закончила массаж легкими поглаживаниями. — Ну вот, а ты боялся. А оказалось совсем не страшно, а очень даже приятно, верно?

— Мм, — промычал он не шевелясь.

— Что?! — в притворном ужасе вскрикнула Клэр. — Я перестаралась и вместо расслабленного, готового на все ради меня мужчины получила дохлую овцу?

Не успела Клэр и глазом моргнуть, как оказалась на одеяле прижатой к земле крепкими как сталь руками Брюса.

— Я тебе покажу дохлую овцу, — притворно-угрожающе прорычал он.

Клэр рассмеялась и прижалась к нему за мгновение до того, как он прильнул в поцелуе к ее губам.

Боже, как же она любит его, своего мужа! Как она будет жить, если еще раз потеряет его? Она должна доказать, что любит его больше жизни, что он бесконечно дорог ей, что нужен ей как воздух.

Она распахнула двери своей страсти и заманила Брюса в ее сети. Заставила его потерять голову.

9

Брюс продолжал целовать Клэр, забыв обо всем на свете, потеряв контроль над временем и над собой. Она и не хотела, чтобы его что-то сдерживало. Ей хотелось, чтобы он полностью раскрылся, доверился ей не только телом, но и душой.

Когда Брюс, осыпав горячими поцелуями шею, склонился к ее плечу, Клэр отклонила голову, облегчая ему задачу. Когда его руки осторожно скользили по ее телу, она придвинулась, подставляя грудь. А когда он задрал рубашку и припал губами к торчащим упругим соскам, все тело Клэр содрогнулось от страсти.

Она стала медленно тянуть Брюса на себя. Наконец они оба оказались на земле. Брюс был уже без рубашки и теперь нащупывал негнущимися пальцами молнию на джинсах. Она принялась помогать, сгорая от страсти, пока раскаленное естество Брюса не обрело свободу.

— Клэр… — яростно прошептал он и принялся стаскивать с нее спортивные штаны и рубашку.

Она помогала ему с той же неистовостью и нетерпением.

Брюс перекатился вместе с ней на спину, и она, поняв его намерение, стала опускаться на него сверху, не в силах больше терпеть ни секунды. Его большое тело казалось расслабленным, но вдруг стремительно приблизилось и заполнило собой пылающую от страсти Клэр.

В душе ее причудливо смешались восторг и печаль. Она знала, что жизнь ее никогда не станет полной без этого человека. А он тем временем проникал все глубже и глубже, до самых потаенных уголков.

Она словно со стороны услышала свой собственный крик. Движение становилось все быстрее, а крик Клэр все громче. Он рвался наружу из ее пересохших губ неудержимо и властно, словно птица, взмывающая к небесам. Их тела продолжали свой эротический танец — танец, которому уже тысячи и тысячи лет. Клэр ощущала себя вне этого мира, а Брюс тем временем входил в нее снова и снова, и ей казалось, что еще немного — и она не выдержит, взорвется. Тело Брюса содрогнулось в серии сильных коротких толчков, и Клэр почувствовала внутри себя горячую влагу. Безумное напряжение сменилось ощущением покоя.