Елисейские Поля - Ирина Владимировна Одоевцева

тебя с собой. Сама его и расспросишь. Хочешь?

Одэт кивнула. Брови ее все еще хмурились.

— Ну улыбнись. Поцелуй ее, Коля, ведь она влюблена в тебя.

— Глупости. Ты все выдумываешь.

— Кромуэль уже ждет нас. Надо снять эту амуницию. — Лиза подняла ногу в коротком чулке и сандалии. — Идем, Одэт, помоги мне одеться.

— Только не очень мажься, а то с твоими волосами у тебя вид глупый и неприличный, — крикнул им Николай вдогонку.

— Не твое дело, смотри за собой, — огрызнулась Лиза.

Николай остался в саду. Как всегда, когда он оставался один, он думал все о том же: где и как раздобыть деньги. Деньги были нужны, чтобы веселиться. Без денег не стоило жить.

Веселиться — ездить по ресторанам, покупать галстуки, играть в карты. Веселиться — значило жить. Без денег не стоило жить.

Но денег не было. Не считать же деньгами пятьдесят франков, которые он получал на «свои» расходы. Вот Лиза нашла этого англичанина. Надо посмотреть.

Николай оттолкнулся ногой и медленно закачался.

«Возятся тоже!» — раздраженно подумал он.

4

Кромуэль ждал их на пляже.

— Это мой брат, а это Одэт, — знакомила Лиза.

Кромуэль сердечно потряс руку Николая, показывая белые зубы:

— Очень рад с вами познакомиться. Прекрасное было купанье сегодня.

— Да, — ответил Николай.

— Я утром играл в теннис.

— Вот как.

— Выиграл шесть — два.

Николай старался казаться заинтересованным.

— Завтра поло, — продолжал Кромуэль. — Вы играете?

— Нет.

— А в крикет?

— Нет.

— А в баскетбол?

— Тоже нет.

— Но в футбол, по крайней мере?

— Нет, и в футбол не играю.

На лице Кромуэля ясно отразилось разочарование.

Но только на одну минуту. Ведь Николай был братом Изольды. Конечно, если бы он был англичанином, но он был братом Изольды, почти таким же загадочным и волшебным существом, как она. Он мог себе позволить не играть в футбол.

Вчетвером поехали в казино. Но Лизу не пустили в игорный зал.

— Детям нельзя.

— Вот с тобой всегда так, — сердился Николай. — Ничего не удается.

Лиза чувствовала себя виноватой.

— Ты можешь идти один или с Одэт. Мы подождем.

— Идти один? — по-русски насмешливо переспросил он. — На какие деньги? И все из-за твоих волос. А я бы непременно выиграл сегодня. Из ресторана тебя тоже выведут. Дождешься.

Они сели на террасу казино. Лакей подошел к ним.

— Мне коктейль, — сказала Лиза. — Какой? Все равно. Только чтобы были соломинки.

Одэт кивнула:

— И мне такой же.

Кромуэль пил виски.

— Очень хорошая погода сегодня, не так ли? Только жарко немного. Русские, говорят, прекрасные наездники. — Ему непременно хотелось сказать что-нибудь приятное Николаю.

Николай рассмеялся:

— Может быть. Но я ни разу в жизни не сидел на лошади.

— Неужели?

Лиза нагнулась к Кромуэлю:

— Вдвоем гораздо лучше все-таки.

— Да, завтра мы поедем одни.

— Завтра? — Лиза мечтательно оглядела соседний столик. — Кром, очень долго ждать до завтра.

Николай толкнул ее локтем:

— Видишь, опять все на тебя пялятся. Все из-за твоих волос.

Лиза дернула плечом:

— Отстань, — и снова нагнулась к Кромуэлю. — Кром, вы ни разу не поцеловали меня сегодня.

Потом вчетвером обедали в большом ресторане. Одэт застенчиво исподлобья рассматривала белые негнущиеся скатерти, цветы и слишком яркие люстры. Лиза спокойно улыбалась. Ей все нравилось. В особенности женщины в вечерних платьях и музыка. Она была довольна и горда. В сущности, ведь это она угощает брата и подругу.

— Ты не стесняйся, — по-русски говорила она Николаю. — Заказывай что хочешь.

— Нам непременно надо выпить за нашу дружбу. Хотите? — Кромуэль налил всем шампанского. — Только за настоящую дружбу, за дружбу навсегда, на жизнь и на смерть.

Первой чокнулась Лиза:

— Я только на жизнь. — Она рассмеялась. — Но на всю жизнь.

Кромуэль протянул стакан к Николаю:

— Тогда мы с вами на смерть.

Николай тоже рассмеялся:

— Шампанское я пью на что угодно. — Он чокнулся и выпил. — Весело вам сегодня, друг мой Кромуэль?

— Очень весело, — кивнул Кромуэль.

— Страшно весело. — Лиза забила в ладони.

— Тише, тише. На тебя и так все смотрят.

Лиза потрясла головой:

— Это оттого, что я ни на кого не похожа. Оттого, что я Изольда.

Домой возвращались поздно. Кромуэль правил, сзади сидели Коля и Одэт. На крутом повороте Лиза повернулась к ним:

— Слушайте, вы.

Но они не слышали, они целовались, и Лизе почему-то стало неприятно.

Когда подъехали к дому Одэт, из автомобиля вместе с ней вышел Николай.

— Я провожу ее по саду и приду пешком. Ведь два шага до дому.

— Спокойной ночи. — Кромуэль потряс ему руку. — До завтра. И не забудьте за ночь, что мы друзья.

— Конечно не забуду. Спокойной ночи.

Автомобиль тронулся.

— Еще пять минут, — просил Кромуэль. — Ну до того дома, видите. А потом до трамвая.

Лиза устало и счастливо соглашалась. Так они ездили, пока не рассвело. Лиза вздохнула:

— Как грустно прощаться. Но я совсем сплю. Спокойной ночи, Кром.

Она открыла калитку и вошла в сад. Длинная черная тень метнулась по дорожке.

— Кто там? — испуганно крикнула Лиза.

— Это я, я.

— Вы? Кролик! Что вы тут делаете?

— Я жду. — Кролик сел на скамью. — Я жду Наталию Владимировну.

— Но она теперь, должно быть, поет в Шато-Баск. Поезжайте туда.

— Мне нельзя.

— Почему?

— Она запретила. Посиди со мной, Лизочка.

Лиза села рядом с ним:

— Вам не холодно, Кроличек?

— Конечно холодно. Но пусть, пусть. Простужусь, схвачу воспаление легких, умру, и ей стыдно будет.

Лиза тихо засмеялась:

— Вы не Кролик, а институтка.

Но он не слушал.

— Нет, и стыдно ей не будет. Бесстыжая она. Бесстыжая, жестокая, подлая. Да, подлая. Как она меня измучила. — Он вдруг всхлипнул. — Подлая. Она там с любовником, с Борисом этим. А я тут жду. Ах, Лизочка, если бы ты знала. — Он громко заплакал, беспомощно вздрагивая.

— Ну, Кроличек, Кроличек, не надо.

Он положил голову на ее плечо, все еще всхлипывая.

Лиза смотрела на его круглое, обвисшее, жалкое лицо. Она знала: ей следовало обидеться за мать. Но он был такой бедный. Он плакал, а Наташа сейчас поет, все слушают ее, любуются ею. Он тут, а она далеко.

Лиза обняла его за шею.

— Не надо плакать, — уговаривала она, гладя его редкие волосы, — мой маленький, кругленький, беленький Кроличек. Мой красивый, мой удивительный Кролик.

— Подлая она, подлая, — всхлипывал он.

Лиза вытерла ему щеки своей кружевной юбкой, носового платка, как всегда, не оказалось в кармане. Он постепенно успокаивался. Теперь он только вздыхал жалобно. Голова его тяжело лежала на Лизином плече.

— Кроличек, я хочу спать. И вам тоже пора.

— Нет, нет, — вдруг быстро заговорил он. — Она не подлая, нет. Она чудная, она добрая, она благородная. Она