Ночная жизнь - Рэй Гартон

и начала прикрываться. Но сейчас, во взрослом возрасте, у меня нет проблем с наготой. На самом деле, до того, как мы начали нанимать прислугу, я работала по дому обнажённой.

Карен покачала головой и сказала:

- Я не думаю, что мои родители вообще когда-либо оставались голыми. Я думаю, что они родились одетыми. Я происхожу из очень сдержанной семьи. Сдержанной не только в этом.

- Аа. Они были не очень нежными?

- Нет, совсем нет. Когда какой-то родитель обнимал и целовал детей по телевизору, мне всегда становилось не по себе. Мне это казалось неуместным, потому что мои родители никогда не обнимали и не целовали меня. Однако к тому времени, когда я перешла в старшую школу, я поняла, что это, на самом деле, очень уместно, и что проблема заключалась в моих родителях. Они были невероятными. Они были настолько сдержаны, что даже не высказывали своего мнения, если их не спрашивали. В качестве своеобразного протеста я стала их полной противоположностью. Я всегда говорила то, что у меня на уме, я не прятала чувства за пазухой и проявляла к ним большую привязанность. Чем сводила их с ума.

Кейси рассмеялась.

- Мои родители были хиппи, - сказала она. - Они курили травку. Никогда в моём присутствии, но я чувствовала её запах. Я не понимала, что это такое, пока не пошла в старшую школу. Как только узнала, я вычислила их тайник и стала таскать оттуда. Они поняли, что я время от времени пощипываю их заначку, и мы имели разговор. Они сказали, что не думают, что марихуана это что-то плохое, однако она незаконна. Если я хочу курить, хорошо, но я должна была делать это только дома, без посторонних, и я не должна никому говорить об этом. Другими словами, я могла обкуриваться только с родителями. Ну, а я ни за что не собиралась этого делать, так что, в старшей школе я находилась по большей части в чистом уме и трезвом состоянии. Наркотики не имели большого значения, и они не представляли для меня никакого интереса, может быть, потому, что их принимали мои родители. Для меня наркотики не казались запретным плодом, как для других. Я рада этому. Я знаю людей, которые зашли слишком далеко с ними. Они сейчас превратились в развалины. Меня всегда больше увлекала хорошая книга.

Карен вздохнула.

- Да, я тоже люблю читать.

Кейси продолжила:

- Я постоянно советовала Дэйви написать свой роман. Это то, что он всегда хотел сделать, и я всё время подталкиваю его к этому. Но, насколько мне известно, он ещё не начал.

- Как ты думаешь, какой роман он напишет? - спросила Карен.

Кейси немного подумала, а потом ответила:

- Что-нибудь грустное.

Они перестали разговаривать и просто лежали в темноте, размышляя. Мысли Карен превратились в беспорядочную смесь страха, и она не могла их замедлить. Она снова и снова ощущала холодные лезвия садовых ножниц на мизинце и снова и снова осознавала - каждый раз со сжимающимся сердцем, будто это никогда раньше ещё не приходило ей в голову, - что её держат в плену вампиры.

После нескольких минут тишины Карен, как бы она ни была расстроена, в конце концов уснула.

С ужасным визжащим звуком зажёгся свет, и Карен так сильно вышибло из сна, что она даже упала с койки. Она быстро встала, дрожа, и посмотрела на Кейси, которая спрыгнула со своей кровати и теперь стояла рядом с ней.

Карен закрыла уши ладонями, и ей пришлось крикнуть, чтобы её услышали:

- Что это?

Вздрогнув от звука - невероятно громкой комбинации нескольких сирен, которые ужасно сочетались друг с другом, Кейси сказала:

- Не знаю. Может, пожарная тревога. Может, нет.

Через минуту звук прекратился, и свет снова погас.

Пока горел свет - верхний и обе лампы на тумбочке, Карен оглядела комнату. Если не считать их кроватей и тумбочки рядом с каждой, там оказалось совершенно пусто - даже стены были голыми.

Созерцание комнаты большую часть этой минуты вызывало у неё чувство пустоты и безнадёжности. Они находились как животные в клетке.

Кейси предположила:

- Это, вероятно, будет включаться через равные промежутки времени, чтобы не давать нам спать.

Карен с облегчением вздохнула и села на кровать.

- Ты успела осмотреть комнату? - спросила Кейси.

- Да. Окон нет.

- Только дверь.

Карен услышала, как Кейси движется по комнате.

- Что ты делаешь?

- Проверяю дверь. - Дверная ручка лязгнула. - Закрыто. - Кейси вздохнула.

- Я не удивлена.

Кровать Кейси заскрипела, когда она снова опустилась на неё. Им ничего не оставалось делать, как ждать.

ГЛАВА 19

Фрэнк Каслбек обычно являлся очень счастливым человеком. У него была хорошая жизнь. У него водились деньги - почти всегда, если не считать последних лет - он имел, когда хотел, множество "кисок", и он мог проводить большую часть своего времени, работая с красивыми женщинами, которые либо раздевались, либо одевались в любое время по его требованию. Каслбек являлся жизнерадостным человеком от природы, это чувство он развил ещё в школе, когда другие ученики дразнили его за то, что он толстый. Фрэнк обнаружил, что если быть весёлым и оптимистичным, люди менее склонны его оскорблять. Конечно, находились и такие, кто всё равно насмехался над ним, однако его жизнерадостность являлась хорошим способом скрыть, как сильно его обидели.

Однако затем дела пошли на спад. Каслбек любил играть на ипподроме, и два года назад эта страсть разорила его. С тех пор он пытался встать на ноги. При этом он совершил ужасную ошибку: занял деньги у миссис Дюпасси.

Его катастрофой стала лошадь по кличке Норма Дюн. Он пребывал в такой уверенности, его интуиция никогда не казалась такой сильной, и все признаки успеха были налицо - погода стояла солнечная (Фрэнк никогда не делал ставки в дождливые дни), а гороскоп в "Лос-Анджелес Таймс" советовал ему быть решительным.

Он поставил всё на Норму Дюн. Лошадь проиграла гонку. Даже не заняла никакого места.

Каслбек знал нескольких бандитов, но он, ни за что, чёрт возьми, не решился бы залезть им или кому-то вроде них в долг. Затем Кристофер Парч, вампир, управлявший одним из стриптиз-клубов Каслбека, рассказал ему о миссис Дюпасси. Она одалживала вампирам много денег - и, хотя Каслбек не являлся вампиром, он сотрудничал с ними, так что, возможно, мог рассчитывать на её помощь.

Он поехал к ней