Шелковые нити - Мария К

между ними. И в то же время она не могла заставить себя посмотреть ему в лицо, опасаясь еще большей боли и разочарования.

Это внутреннее смятение изматывало ее, оставляя опустошенной и запутавшейся. Американские горки эмоций казались бесконечными, и она жаждала ощущения ясности и решимости, даже когда изо всех сил пыталась найти опору в буре эмоций, бушевавших внутри нее.

С каждым пропущенным звонком от Ричарда ее сердце сжималось от тоски. Она прокручивала в голове их прошлые совместные моменты, привязанность и страсть, пытаясь найти во всем этом смысл. Воспоминания об их совместном смехе и нежных моментах звучали в ее сознании как горько-сладкая симфония, усиливая интенсивность ее опустошенности.

Одновременно с этим ее охватила затяжная горечь. Боль от его обмана, от того, как он держал в своих объятиях другую, терзала ее, как незаживающая рана. Любовь, которую она когда-то испытывала, теперь переплеталась с обидой, образуя эмоциональный коктейль, который дезориентировал ее.

8.

На небольшой кухне Хлои Джонни готовил чай для них обоих. Теплый аромат наполнял воздух, приятно щекоча органы обоняния. Хлоя заколебалась, когда Джонни повернулся к ней лицом. Она сказала, что Ричард звонил ей, и Джонни, раздраженно вздохнув, пробормотал: "Игнорируй его".

Несмотря на слова Джонни, задумчивое выражение лица Хлои сохранялось, она разрывалась между ответом на звонок Ричарда и прислушиванием к совету Джонни.

— Это тяжелее, чем кажется, — призналась она, истерзанная и уязвимая.

Джонни, подойдя на шаг ближе, мягко успокоил ее: "Тебе сейчас не нужна эта драма".

Хлоя, нахмурив брови, посмотрела на Джонни.

— Как ты думаешь, чего он хочет от меня? — спросила она, в ее голосе слышалась неуверенность.

— Он, вероятно, хочет снова начать манипулировать тобой, — Джонни прислонился к стене с серьезным выражением лица.

Хлоя почувствовала, что ее раздирают противоречия. Отголоски прошлых поступков Ричарда и хрупкая надежда на что-то другое столкнулись в ней. Она нервно расхаживала по комнате, и между ними повисла тишина, пока Джонни мягко не нарушил ее.

— Хлоя, ты должна расставить приоритеты. Ты не можешь впустить его обратно в свою жизнь, особенно после того, что он сделал.

Она замолчала, уставившись в пол, как будто ответ скрывался в узорах ламината.

— Но что, если он изменился? — прошептала она, больше себе, чем Джонни.

— Такие, как он, не меняются. Ты заслуживаешь лучшего.

Хлоя плюхнулась на диван, на ее лице отразилось разочарование.

— Зачем он все так усложняет? Я просто хочу покоя.

Джонни сел рядом с ней, выражение его лица было сочувственным.

— Он процветает в хаосе. Ты должна дистанцироваться от этой токсичности.

— Это не так просто, — вздохнула она, откидываясь на подушки. — Мы разделяли столь многое, и теперь… такое чувство, что я теряю часть себя.

— Иногда отпустить — это единственный способ снова обрести себя. Ты не можешь позволить ему тянуть тебя вниз, — Он успокаивающе положил руку ей на плечо.

Пока Хлоя размышляла над словами Джонни, внутри ее разрывала борьба, битва между тем, чтобы удержаться, и тем, чтобы вырваться на свободу. И, пойманная в паутину неопределенности, она обнаружила, что ее парализовала нерешительность. Столкнувшись со сложным выбором, стоящим перед ней, она заколебалась, не в силах определить наилучший курс действий. И Хлоя выбрала временное убежище в бездействии. Джонни предложил поддержку, не заставляя ее принимать решение.

9.

Когда Хлоя стояла в галерее, мир вокруг нее, казалось, расплывался и становился незначительным. Звуки приглушенных разговоров, шаги посетителей и случайные отголоски смеха — все это стало отдаленным, как будто кто-то убавил громкость в мире. Резкий свет галереи, который когда-то освещал произведения искусства, теперь казался тусклым и затененным, создавая жуткую атмосферу.

Люди, которые двигались вокруг нее, казались безжизненными картонными фигурами, лишенными содержания или цели.

Это чувство оторванности от реальности стало частым спутником жизни Хлои. Все казалось сюрреалистичным, как будто она попала в ловушку нескончаемого, плохо срежиссированного фильма. Сцены были заполнены дешевыми декорациями, второстепенными актерами, игравшими незначительные роли, и сюжетом, который становился все более странным и трудным для понимания. Казалось, что история близится к концу, но Хлоя не могла представить, чем все закончится.

Она пристально смотрела на картину, ее глаза прослеживали знакомые линии и мазки кисти. Это было произведение искусства, которым она когда-то восхищалась, находя глубокий смысл и красоту в каждом мазке руки художника. Но сейчас это не вызвало в ней никаких эмоций.

Образ, который когда-то захватил ее сердце и разум, казался далеким и оторванным от ее нынешней реальности.

И все же, несмотря на ее безразличие к самому произведению искусства, суть картины, история, которую она рассказывала, все еще обладали для нее определенным очарованием. Повествование, стоящее за произведением искусства, оставалось захватывающим, свидетельством эмоций, которые она когда-то ассоциировала с ним. Это был своего рода парадокс, когда внешняя красота искусства поблекла для нее, но его глубинный смысл и значимость сохранились.

Мир Хлои, казалось, закружился, когда она услышала этот слишком знакомый голос сзади. Она не могла поверить ушам. Одного звука его голоса, пронизанного ноткой удовлетворения, было достаточно, чтобы по ее спине пробежали мурашки, а желудок скрутило в узел. Казалось, одно его присутствие обладало силой околдовывать ее.

— Что вы думаете об этой картине?

Ее сердце бешено колотилось, когда она медленно повернулась лицом к нему, единственному человеку, который занимал ее мысли, ее мечты и ночные кошмары. Казалось, что время одновременно остановилось и ускорилось. Она была одновременно обрадована и напугана, увидев его, не зная, как реагировать и что сказать.

Произведение искусства, представшее перед ней, стало простым фоном для происходящей сюрреалистической сцены. Она надеялась на это, стремилась к этому и в то же время боялась этого.

С одной стороны, ей страстно хотелось, чтобы Ричард навсегда ушел из ее жизни. Боль, которую он причинил, и эмоциональное потрясение, которое он принес с собой, заставили ее желать его отсутствия. Перспектива двигаться дальше без его присутствия была заманчивой, как будто это был путь к исцелению и освобождению.

С другой стороны, неукротимое желание провести с ним всю свою жизнь тихо шептало в ее сердце. Несмотря на причиненную им боль, связь, которую они разделяли, и моменты, которыми они когда-то дорожили, все еще крепко держали ее. Мысль о будущем без него казалась безрадостной, как будто часть ее души навсегда останется незавершенной.

— Пожалуйста, уходи, — тихо взмолилась она, и в ее словах прозвучала смесь смирения и тоски. — Ты меня отвлекаешь.

— Отвлекать тебя, теперь это преступление? — его голос был глубоким и соблазнительным. — Прошу простить, я не понимал, что прерываю… что, твое глубокое молчание? — Он дьявольски ухмыльнулся. — Я не думаю, что ты так