Моя боль = моя любовь - Кристина Миляева

боится, то просто зря терял время? Мысли взметнулись в голове, но я постарался выгнать их прочь, сейчас было явно не до них. Нам было так хорошо, как не было уже давно… Или никогда… Я всё не мог насытиться ею, продолжал целовать до тех пор, пока Роза слегка не толкнула в грудь, задыхаясь и судорожно хватая ротиком воздух. Я ненадолго отстранился, пытаясь выровнять дыхание и позволяя нам отдохнуть. В глазах моей малышки трепетало волнение, ощутимо частил ненормальный пульс и дикое стучало сердце под кофтой, что шло вразрез с ясным и кристально чистым взором её очей. Коленки подгибались от внезапного осознания, что она так же хотела этого поцелуя, как и я.

— Пообещай мне только одно: что больше никогда не сбежишь от меня и всегда придёшь ко мне поговорить, какие бы проблемы ни приключились на твоём пути, — сказал я тихо, едва слышно, не глядя на раскрасневшиеся щёки девушки, взглядом, цепляясь, за что угодно, лишь бы не наткнуться на её взор.

— Хорошо, но и ты предупреждай меня, если опять какой-то урод постарается надавить на тебя, через меня, — Роза невесомо коснулась моей щеки, чтобы сойтись взглядами, улыбнулась и положила руки ему на плечи.

— Договорились, — я уткнулся ей в макушку, скрывая за этим жестом дурацкую улыбочку, играющую на губах.

Глава 17

Без аккомпанемента

Ирина

Хотелось сесть, прикрыть глаза ладошкой и бессовестно рассмеяться. Такая душевная передряга со мной никого не приключалась. Казалось бы, прикрой на мгновение глаза, и под веками затанцует Лёшенька во всём своём великолепии. Я считала себя уравновешенной, взрослой и осознанной девицей, которая между отношениями и спортом давно выбрала спорт. С остальными я никогда не ощущала такого. А тут словно мурашки под кожей бегали и норовили заползти глубоко в душу, чтобы засесть там раскалёнными иголками.

Рядом с ним я забывала обо всём, переставала верить в какие-то старые идеалы, которые держали меня на плаву всё это время. Словно сделай глубокий вздох и перестань вообще париться о том, что не в состоянии контролировать. С одной стороны, это казалось бредом. С другой же служило каким-то новым отсчётом для будущего. Тренировки уже не были единственной постоянной величиной в моей жизни. Кофе по утра или вода после того, как я сходила со льда. Всё это постепенно приучало к тому, что он рядом, он не бросит и он всегда меня выслушает.

Самолёт немного качнуло, и мы приземлились в Мюнхене. Новый город, новые соревнования, а все мои мысли были лишь о нём… О том, как бы он помогал с багажом, как бы щурил глаза и предлагал бы поесть в аэропорту. Про эту особенность хоккеистов знали все. Если не пожрут, значит, не живые, следовательно, надо взять веточку и проверить степень окоченения. Раньше, все эти шутки и подначки проходили мимо меня, а теперь я словно жила и дышала именно им. Одним таким замечательным и неповторимым. Героем, который подарил мне крылья и показал, насколько безумен и шикарен этот мир.

Мысли и чувства были столь яркими и будоражащими, что я сама не заметила, как по приезде в отель, первым делом отправила пару фоток, а уже потом, под понимающий взгляд Розочки, принялась распаковывать чемоданы. Вещи никуда не убежали бы. А вот парочки ласковых слов мне как раз не хватало. Словно от одного присланного сообщения все мои печали бы мгновенно улетучились. Но надо отдать должное, сработало. Глупая улыбка поселилась на устах, и я, рассмеявшись, шлёпнулась на постель, раскинув руки в разные стороны.

— Ис, ты же должна знать правду? — Роза с заговорщицким видом забралась на мою постель и уселась сверху на бёдра, не давая мне подняться.

— Что опять? — покачав головой, спросила я у младшенькой липучки, которая последнее время ходила то белее смерти, то цвела майской розой.

— Что произошло в хоккейной команде? — она выглядела по-деловому взросло и серьёзно, словно вознамерилась вытрясти из меня душу. — Сперва Егор пугает меня всякими небылицами и угрозами. Потом Кирилл едва ли не с ума сходит от паники, а затем набрасывается в полутёмных коридорах, обещая зацеловать до смерти и никуда не отпускать. Бормоча лишь о том, что Егор тот ещё полудурок и слушать его себе дороже.

— Думаю, не я должна тебе о таком рассказывать, — я отвела взгляд в сторону и тут же вспомнила, сколько раз перебинтовывала Алексею руки за последние несколько недель. — Если Киря захочет, он сам тебе обо всём поведает.

— Ир, не доводи до греха, — прошипела та, не хуже подколодной змеи.

— Роз, там ситуация не из самых простых и понятных, — покачала я головой, — и кое-какие моменты, я узнала уже от самого Кирилла, Лёша не стал мне о них рассказывать, тактично опустив и просто в деталях обрисовав ситуацию.

— Вот и ты опусти и расскажи в деталях, так чтобы я поняла, в чём суть вопроса, — горячилась девушка и мелко подпрыгивала от нетерпения. — Так и хотелось этому Егору промеж глаз коньком без защиты запустить, чтобы не лез ко мне со своими странными речами и двуличными намёками. А теперь ещё сильнее хочется нажаловаться папе, чтобы его проверили и чего-нибудь нашли, в обязательном порядке, хотя бы суток на пятнадцать.

— Ох, ты моя кровожадная, — засмеялась я, не в силах сдерживаться при виде этого кипучего комка эмоций, напоминающего хомячка в бешенстве, вроде и страшно, а забавно. — Ладно, но только потом, если что делай вид, что ничего не знала.

— Замётано, и комар носа не подточит, — кивнула та и скатилась на соседнюю половину кровати. — Только ты объясняй так, чтобы я смогла сопоставить степень писца с тем, как потом отомстить Егорушке за его длинный и грязный язык, который так и просится, чтобы его хорошенько укоротили, желательно прямо до гланд. Нет, это уму непостижимо, угрожать мне за то, что я с кем-то даже не встречалась, ты представляешь! Он явно не понимает, в какую жопу сам себя загнал!

— Он явно просто не понимает, кому конкретно пытался угрожать, — погладила я по голове прокурорскую ягодку, которая под своим прелестным именем прятала такие шипы, что многим пришлось бы пожалеть о том, что вообще в её сторону рот открыли. — Что ты умеешь делать гениально, так это переворачивать всё с