Невеста из пророчества (СИ) - Стриж Белла

— Эль! — девушка не реагировала. Она обмякла в моих руках, разгораясь все сильнее. — Эль, очнись! — но ее тело только сильнее окутывалось пламенем. Серые и оранжевые языки огня словно боролись между собой, выясняя, кто из них сильнее, попутно сжигая мою избранницу и… меня.

Схватив девушку за плечи, не обращая внимания на усиливающуюся боль от ожогов, я пытался привести ее в чувство. Но она не отзывалась. Я физически чувствовал, как эта борьба огня вытягивает из нее саму ее сущность, как из нее капля по капле утекает жизнь… и не мог это остановить. Она умирала, сгорая в этом неправильном, мертвенном пламени.

— Оставь ее и отойди, — раздался за спиной незнакомый мужской голос. От неожиданности я выпустил из рук жену и обернулся. — Ну же? Или будешь ждать, пока она сгорит?

Высокий мужчина, в котором я ощутил чужеродную магию, о которой прежде читал лишь в книгах, ждал. Черноволосый, с сединой на висках незнакомец бесстрастно стоял посреди спальни, и только взгляд выдавал его нетерпение, и пальцы то и дело белели, когда он сжимал трость, на которую опирался. Во всем остальном он был образчиком спокойствия и уверенности.

— Ты ждешь, пока сам не сгоришь? Или не терпится освободиться от брачных уз? — в низком, уверенном голосе незнакомца проскользнула издевка. — Отойди от нее! Я не смогу ей помочь, пока ты рядом!

От шока, граничащего с ужасом, я не мог шелохнуться. Я чувствовал, что тоже сгораю в этом сером пламени, чувствовал, как оно сантиметр за сантиметром начинает пожирать меня, причиняя адскую, ни с чем не сравнимую боль. Понимал, что должен отойти и дать этому чужаку что-то сделать, но… не мог. Просто не мог шелохнуться, настолько сильная слабость навалилась на меня.

— Идиот… — сквозь зубы выдохнул незнакомец и повел рукой перед собой. Меня приподняла мягкая волна и, оторвав от Эль, пронесла через половину комнаты, внезапно исчезнув. Я, потеряв опору, грохнулся на пол.

Мужчина тремя большими, решительными шагами пересек комнату и склонился над моей женой, водя руками над ней. Постепенно оба пламени, окутывающие Эль, начали стихать. На высоком лбу незнакомца блестели крупные капли пота. Очевидно, борьба за жизнь девушки давалась ему очень нелегко, и он прикладывал немалые силы, чтобы остановить борьбу… чего?

Слова незнакомого, довольно резкого для слуха языка складывались в непривычную, гипнотизирующую мелодию. Наверное, так же Эль воспринимала древний язык

драконов, улавливая силу, звучащую в каждом звуке, но не вдаваясь в смысл заклинаний.

Мужчина, резко сменив речитатив, прикоснулся рукой ко лбу Эль, и, проведя ладонью по ее лицу, замолчал. Постояв минуту над девушкой, которая ровно и мерно дышала, он вздохнул.

— Так и будешь валяться на полу? — мрачно, не отводя взгляда от девушки, спросил он.

— Что с ней? — попытавшись подняться и выругавшись от острой боли в обожжённых руках, спросил я.

— Спит, — спокойно ответил мужчина, и, найдя взглядом кресло, снова большими шагами пересек комнату и опустился в него.

В мое кресло! Злость на гостя за его вольготное поведение мешалась с благодарностью за спасение Элианель. Я выжидательно посмотрел на него, ощущая, как вновь разгорается внутри драконий огонь, который едва не затух после столкновения с едва не убившим мою супругу мертвенным пламенем.

— Что это было? И… Вы кто? И как здесь оказались? — с запозданием включая голову и пытаясь отойти от шока, я, кажется, начал задавать правильные вопросы… Которые следовало задать до того, как он вообще прикоснулся к моей жене. — И… Что Вы с ней сделали? — ужас начинал завладевать всем моим существом.

Как я вообще позволил этому странному человеку прикоснуться к моей жене?

— Человек. Некромант. Отец Элианель, — спокойно и размеренно произнес мужчина.

— Отец? — растерянно произнес я, задумавшись. А ведь действительно, я размышлял про ее мать, не задумываясь о том, что ребенок обычно появляется при участии двоих. — И что с ней случилось? Что это за пламя?

— Слушай и не перебивай, мальчик, — поморщился некромант. — У нас очень мало времени. Я не могу находиться возле нее долго, моя магия губит ее драконью сущность. Потому слушай и не перебивай, дракон.

Я нахмурился, но кивнул, потирая ладони, на которых вздувались неприятные, пульсирующие болью пузыри с мутноватой жидкостью, с трудом поддающиеся регенерации.

— Около сотни лет назад один дракон, потеряв свою пару, осознал, что жить без нее не способен.

Я фыркнул и пожал плечами.

— Я отлично знаю эту историю, ее дед вернул к жизни ее бабушку с помощью темной человеческой магии.

— Понятно, как ты затащил ее в постель. Она все так же любит слушать истории, — он хмыкнул, и я ощутил его недовольство. Да уж, не думал, что когда-то знакомство с родителем супруги произойдет при таких странных обстоятельствах, и что оно произойдет вообще. — Хорошо, конечно знаешь, — продолжил он. — Тогда я расскажу историю со своей стороны… Он появился на Эрашрахате почти сразу после ее смерти, не побоявшись нашей нелюбви к драконам, вы самовлюбленные… Впрочем, не важно, — отец Эль ненадолго задумался, словно подбирая слова. — Он смог договориться, заключить сделку, и наши маги научили его, как вернуть душу умершей в мир живых. В то же время из пепла, оставшегося от его супруги, он, совместно с магами, создал живое существо — абсолютно точную копию, которая стала сосудом для вернувшейся души. Спустя еще некоторое время она смогла зачать, причем чистокровную драконочку…

— Она жива? — вопрос вырвался сам собой.

— Да, — он усмехнулся. — И у Эль есть двухлетний младший братик. Тебе не о чем переживать, мальчик не унаследовал и капли драконьей крови, но снова речь не об этом. Верассии, как называли ее в ваших краях, не должно было существовать. Она будто… балансировала между двух миров, в нашей истории это не первое подобное дитя, но первое и, наверное, единственное, рожденное парой драконов. Она, кстати, не смогла бы занять кресло в совете при всем своем желании, в ней слишком силен остаточный след магии Эшрахата. Я… Мы знали, что он задумал и, честно говоря, никто не встал на его сторону, но он получил знания, которыми волен был распоряжаться так, как сам того пожелает.

Ледяной взгляд карих глаз пробежался по комнате, и я понял, что мне не понравилось в госте с самого начала— он был абсолютно безэмоциональным, будто сама смерть. Впрочем, учитывая специфику родной и близкой для него магии это было абсолютно верное сравнение.

— Осознавая опасность, — как ни в чем ни бывало, продолжил незнакомец, — он обратился к тем, кто помог вернуть его супругу в мир живых, и с их помощью создал амулет, который одел на шею малышки. Сила амулета была такова, что при малейшей угрозе жизни ребенка она переносила девочку в безопасное, известное только ему и нам место. Не сразу мы поняли, насколько сильно ошиблись, когда дали приют малышке. Нет, она была очаровательным, живым, — он сказал это так, будто это было не совсем… привычным, — ребенком, и превратилась в очаровательную девушку. Когда ей было двенадцать, в ней начала просыпаться огненная магия, но к тому моменту она впитала в себя слишком много магии мертвых. Семя Эшрахата упало на благодатную почву… Она начала гореть так же, как горела сейчас Элианель, но драконье пламя в ней присутствовало, убивая ее в тот момент. Не может две противоположных по сути своей магии сосуществовать в одном существе. Я запечатал ее сущность посмертного дракона, потому что иначе она могла бы умереть. Прошли годы, и Верассия стала смотреть на меня уже не как на наставника, и это чувство стало взаимным. В общем, как бы то ни было, но мы связали наши судьбы. Спустя три десятка лет у нас родилась Эль. Полукровка — или человек, причем очень сильный некромант, или дракон — мы не знали. Потому девочку отнесли в наш храм, к Старцу, предсказателю судеб. Старец на вопрос, кем является наша дочь — драконом или человеком — ответил, что свой путь она выберет сама, и сама судьба приведет ее к истокам. После чего встал и ушел, отказавшись объяснить свое предсказание.