Первая - Kim Pritekel

"Привет, Бет", - улыбнулась я. Нет. Ты выглядишь, как идиотка. Я стерла ухмылку с губ и попыталась выглядеть серьезной. Нет. А если обиженно надуть губки? Тогда она возможно захочет узнать, что же такого произошло? Я опять усмехнулась. "Привет, Бет. Как жизнь в лагере? Как далеко ты продвинулось в обучении актерскому мастерству? Как поживает твоя любительница ночных прогулок, Кейси, кажется?" Тьфу! Прижав ладони к лицу, я сквозь пальцы кинула взгляд на свое отражение в зеркале, а затем застыла на месте, услышав звук подъезжающей машины. Я сглотнула, с трудом проглотив внезапно образовавшийся в горле комок.

Быстро обежав вокруг кровати, я выглянула в окно и увидела, как белый Чеви матери Бет прокладывает путь по улице, и вот он замедлился, чтобы повернуть на их подъездную дорожку. Неопределенность сжала мои внутренности, и мне пришлось сделать глубокий вдох. Должна ли я ждать, когда она сама зайдет ко мне? Нет. Это может занять некоторое время. Глубоко вздохнув, я посмотрела на свое отражение в зеркале еще раз, решительно выдернула волосы из вечного хвостика и начала щеткой расчесывать длинные пряди до тех пор, пока светлые, отчасти выгоревшие на солнце до цвета платины волосы не засияли. Поправив джинсовые шорты и придав своему лицу самый храбрый вид, я, наполненная праведным гневом, отправилась встречать Бет.

Я шла через нашу лужайку и наблюдала, как мать Бет помогала своей дочери доставать тяжелые сумки из багажника автомобиля. Без единого слова, молча и эффективно. Нора Сэйерс, взяв в руки две сумки, краем глаза обнаружила меня, появившуюся из ниоткуда, и улыбнулась.

"Привет, Эмили", - сказала она и направилась в сторону входной двери. Бет посмотрела на меня; ее большой вещевой мешок был перекинут через одно плечо, а холщовую сумку поменьше она держала в руках. Я опустила взгляд и заметила браслет, который болтался на ее левом запястье. Тот самый, серебряный, с несколькими маленькими побрякушками, которые висели на нем. Горький холодок ревности пробежался по моей спине.

"Привет", - широко улыбнувшись, поздоровалась Бет.  Она выглядела почти спокойной. Почти.

"Привет".

"Я так надеялась, что ты будешь дома, но не была уверена в этом; ты могла бы болтаться где-то с Дарлой или еще с кем-нибудь", - она поправила мешок на плече.

"Нет. Только не сегодня", - я улыбнулась. Мои руки начали нервно теребить ремешок с часами, вращая их вокруг запястья то в одну, то в другую сторону.

"Круто! Я столько всего должна рассказать тебе!" Она кинула взгляд через плечо на свой дом и со вздохом повернулась ко мне. "Думаю, мне следует провести с ней какое-то время, если я так не сделаю, то она потом непременно припомнит мне это. Давай попозже встретимся возле Большой лужи?" - ее голос был полон надежды.

"Ладно, давай", - протянула я, весьма разочарованная тем, что мне придется ждать этого "попозже". "После ужина?" Когда я услышала свой собственный голос, произнесший эти слова, то внутренне сморщилась. Ведь это значило только одно - я еще так долго не увижу ее!

"Да. Вот и договорились". Она бросила холщовый мешок и, подойдя ко мне, обняла свободной рукой, на краткий миг прижав меня к себе, а затем отпустила. Потом Бет развернулась, подняла с земли свою сумку и направилась к входной двери, которую мать оставила для нее открытой.

Мы с родителями сидели за обеденным столом. Я посмотрела на пустой стул, стоящий напротив меня. Как же сильно я скучала по своему брату. Глубоко вздохнув, я вернула свое внимание к тарелке спагетти. Я накручивала на вилку длинную лапшу, пытаясь понять, насколько большой ком макарон я смогу намотать на нее, прежде чем он свалится.

"Эмми, - тихо сказала мама. Я посмотрела на нее. - Не стоит играть с едой".

"Прости". Я запихнула образовавшийся шар к себе в рот и начала жевать.   Определенно, сейчас, пока я пытаюсь не подавиться этим массивным комком макарон, мне будет не до размышлений или разговоров.

"Боже мой, Фрэнсис, разве ты не учила наших детей хорошим манерам?" - с отвращением в голосе произнес отец.

"Эмили?" - с еле заметной улыбкой, проскользнувшей по её губам, произнесла мама. Широко распахнув глаза и пожав плечами, я с самым невинным взглядом посмотрела на нее, а затем взглянула на настенные часы - на них было уже почти семь. У нас с Бет имелась взаимная договоренность, что "после ужина", как правило, означало восемь. Что ж, к этому времени я как раз закончу с посудой и смогу выскользнуть из дома, чтобы отправляться к Большой луже.

Я стояла возле кухонной раковины с тряпкой для мытья посуды в правой руке и сковородой, запачканной соусом, в левой. Рассеянно протирая её, я бессмысленно смотрела в окно на задний двор, не замечая там ничего - ни большого тополя, ни маленького сарая, спрятанного в заднем левом углу двора, ни большого батута, черный брезент которого тускло отражал свет полной луны. Я размышляла о том, как сегодня мне стоит вести себя с Бет. До встречи с ней оставалось пятнадцать минут. Все тарелки были вымыты, за исключением сковороды, которую я все ещё продолжала медленно тереть. Покончив с ней, мне останется лишь протереть обеденный стол и вынести мусор. Не вопрос, осталось совсем чуть-чуть, я буду там вовремя.

И снова мысли о новой подруге Бет завертелись в моей голове. Когда ко мне пришло понимание того, что я не имела никакого права ревновать эту совершенно неизвестную мне девушку, я отругала саму себя. В конце концов Бет имела право завести своих собственных друзей. У меня же были свои друзья и свой круг общения. Но я так сильно была привязана к Бет, что чувствовала её, как продолжение себя. В ту же секунду у меня засосало под ложечкой от подозрения, что Кейси и Бет этим летом стали больше, чем просто друзья. Делала ли Бет с ней те же самые вещи, что и со мной? А что же такое было у нас с Бет? Ведь другие девочки не занимаются подобными вещами, разве нет?  Но тут я вспомнила, что тетя Китти рассказала мне о себе и Карен.  Выходит, рано или поздно все девушки делали так? В любом случае, как я надеялась, мы справимся, мы должны пройти через это.

Протерев стол и швырнув полотенце на край двойной мойки, я оставила кухню и направилась в гостиную, где мои родители читали газеты и смотрели вечерние новости.

"Ты читала эту статью, Фрэн?" - удивленным голосом произнес отец, продолжая читать статью с фотографией, на которой, как казалось, было запечатлено нечто, вроде какого-то парада. Мужчины и женщины шли по улице с плакатами в руках, их рты были открыты, как будто они говорили что-то или же кричали.

"Какую статью?" - рассеянно ответила мама, не желая отвлекаться от чтения журнала, на котором сфокусировала свое собственное внимание. Отец начал читать: "В пятницу почти четыре сотни демонстрантов приняли участие в митинге у здания мэрии в Денвере, требуя равных прав для геев и лесбиянок. Митинг начался спокойно, с легкого песнопения и демонстрации радужных знамен, однако ситуация начала быстро ухудшаться, когда протестующие против геев начали бросать камни и стеклянные бутылки в участников парада. Некоторые геи были срочно отправлены в больницу с ранениями в голову и серьезными порезами. Через двадцать минут полиции Денвера удалось взять ситуацию под контроль, и толпа народа была разогнана. Никаких арестов произведено не было…"