Прямой эфир из морга. 30 сложных дел, прошедших через скальпель судмедэксперта - Мишель Сапане

гематомы. Наконец, исследование области шеи позволяет обнаружить перелом щитовидного хряща в сочетании с гематомой, что доказывает, что травма была нанесена еще при жизни. Теперь ясно, что на Мари-Люси напали: ее долго и жестоко били по лицу и голове, пытались обездвижить, сильно схватив обеими руками, после чего агрессор уперся коленями в спину жертве, прежде чем задушить ее с помощью довольно тонкой петли – это могла быть, например, зарядка от телефона.

В соответствии с регламентом Алексия сделала смывы с кожи покойной для возможного поиска чужого ДНК. Но работа танатопрактика, который дважды полностью обмыл тело, не оставляют никакой надежды, что обнаружишь хоть какой-то след. Поскольку речь идет уже о насильственной смерти, то дело берет под контроль жандармерия.

Эксперты-криминалисты обследуют дом. Им предстоит сложная работа: с одной стороны, со времени убийства прошло немало времени, с другой – родственники уже провели в доме уборку.

Тем не менее жандармам удалось найти десятки отпечатков и образцов ДНК. После изучения собранного материала их заинтересовал только один образец – на ручке двери была найдена ДНК неизвестного мужчины, не принадлежащая ни одному из родственников. Этот образец внесли в базу данных ДНК Государственного автоматизированного реестра геномной дактилоскопии (FNAEG), однако никакого соответствия среди 3,5 млн зарегистрированных генетических профилей установить не удалось. В ожидании идентификации данный образец хранится среди сотен тысяч других неидентифицированных ДНК.

После всех этих перипетий тело Мари-Люси может наконец обрести последнее пристанище на маленьком кладбище в Серсе. Что касается дела, то оно не сдвигается с мертвой точки, но его так и не закрывают в ожидании новых улик. Спустя почти полтора года ситуация вдруг резко меняется. В базу данных FNAEG вносят ДНК мужчины, совершившего какое-то мелкое правонарушение. Компьютеры подают сигнал тревоги. ДНК соответствует генетическому образцу, обнаруженному в доме Мари-Люси, и это большая неожиданность!

Предполагаемого убийцу не пришлось искать далеко. Им оказался 46-летний Доминик М. – ремонтник дорог в деревне, отец семейства и образцовый работник. Он очень хорошо знал жертву, и регулярно выполнял у нее небольшие работы по ремонту. Во время обыска у него в доме следователи находят отформатированный ноутбук, цифровой фотоаппарат с удаленными фотографиями и автомобильный GPS-навигатор, которые были похищены из дома убитой. Взятый жандармами под стражу подозреваемый в конце концов признается в преступлении, но дает отличающиеся друг от друга версии. В своих последних показаниях он говорит о ссоре, которая зашла слишком далеко. Он признает, что толкнул пожилую женщину и удерживал ее на полу, прежде чем задушил первой попавшейся под руку веревкой.

Если бы не редкое стечение обстоятельств, то эта насильственная смерть так и осталась бы нераскрытой.

Если бы в один прекрасный день у Доминика М. не сдали бы нервы и он не толкнул бы дочь своей сожительницы в спину, то, возможно, убийцу никогда не нашли бы. Но получилось так, что 12-летняя девочка при падении немного поранила руки и колени – небольшие ссадины, ничего страшного. Но мать посчитала такое поведение недопустимым и написала заявление в полицию. Обидчик отделался простым уведомлением о нарушении правопорядка, прокурор подписал его. Однако при любых насильственных действиях по отношению к несовершеннолетним (дочь сожительницы не достигла еще 15 лет) правонарушителю необходимо пройти геномную дактилоскопию. Закон есть закон. Обычная процедура, но она приведет Доминика М. прямо на скамью подсудимых.

Три года спустя участникам этой истории с умершей Мари-Люси пришлось пережить не самые приятные моменты в жизни: они предстали перед судом присяжных заседателей. Спасатели, жандармы, врач и танатопрактик – все те, кто находился рядом с жертвой, были вынуждены объяснять, почему они ничего не увидели, за что на них обрушился справедливый гнев прокурора и председателя суда. Что касается обвиняемого, то он отказался от своих показаний и замкнулся в молчании, несмотря на то, что у него дома обнаружили украденные у жертвы вещи, а его прежние показания идеально соответствовали судебно-медицинскому заключению членов моей команды.

Доминик М. был приговорен к 16 годам лишения свободы. Он не стал обжаловать приговор.

Отцеубийство как саморазрушение

18:45: наконец-то осмотр трупа на месте его обнаружения производится почти в рабочее время. Вот и хорошо – завтра воскресенье.

Присутствующий на месте преступления офицер полиции кратко описывает мне ситуацию: наверху отец, Паскаль. Ему 45 лет, и он мертв. Внизу сын, Максим. Ему совсем недавно исполнилось 16 лет, и он убийца. Трагедия произошла в доме приемной семьи юноши. Эту семью ему девять лет назад подобрали социальные работники из органов опеки. С тех пор отец и сын больше не виделись. «Он сознался в убийстве, но потом замкнулся в молчании, – тихо говорит мне следователь. – Он не стал ничего объяснять, и неизвестны мотивы преступления. Он больше не говорит. Мы ничего не добьемся от него сегодня вечером. Осмотр места преступления произведен. Эксперты-криминалисты только что уехали. Вы можете посмотреть все сами».

Похоже, я точно не заблужусь: молодой человек специально наступил в кровь убитого отца и оставил повсюду кровавые следы своих подошв.

Можно смело идти по этим отпечаткам и доберешься до жертвы на втором этаже дома. Дом расположен в бедном районе. Начиная от самого входа в дом, маршрут проходит по выложенному плиткой коридору, который ведет к лестнице с крутым, градусов девяносто, поворотом налево. По мере того, как я поднимаюсь по лестнице, следы становятся все более отчетливыми, и это указывает на то, что я приближаюсь к их источнику. Оказавшись на втором этаже, я вижу большую спальню справа, рабочий кабинет и детскую комнату, где слева стоит кроватка для ребенка. В этих комнатах царит идеальная чистота, и нет никаких следов беспорядка. Мне остается пройти еще несколько метров, но следы на полу становятся уже большими красными лужицами. Меня охватывает волнение, и в этом нет ничего удивительного.

Я вхожу в комнату Максима. Приемная семья сохранила прежнюю обстановку, которая была там еще до него. Впрочем, как и во всем доме, обставленном немного старомодной, но удобной массивной мебелью в деревенском стиле. Подросток украсил стены, как мог, многочисленными постерами с девочками из манги и готическими персонажами в черных тонах. На маленьком рабочем столе стоит монитор с логотипом входа Crime Wave («Волна преступности») – экшен-шутера с суперполицейским Люком МакКрейбом, которому поручено разгромить мощный преступный синдикат. Возле клавиатуры лежат три пустых пачки от сигарет с изображением верблюда на обложке и лаконичной фразой «Курение убивает». И с этим трудно не согласиться, поскольку во время осмотра на месте преступления мне часто доводилось видеть в непосредственной близости