Махно - Михаил Веллер

…К этому моменту войны все уже привыкли обманывать всех. Вот только белые были какие-то… упертые.

Генерал Слащев у Деникина был вроде нелюбимого аварийщика: им затыкали дыры, он спасал ситуации – но был нелюбим за талант и победы. Он был неполитесен. Злорадно говорил бестактности. Наживал врагов. Был обиден своим профессиональным превосходством.

Отбросив и рассеяв Махно, Слащев требовал у Ставки: дайте время, позвольте добить, тыл необходимо зачистить! Деникин менторским тоном поучал: тыловые коменданты сами справятся с мелкими группами, Слащеву же надлежит присоединиться к общему наступлению на север, брать Москву. Да они нас от южных баз отрежут, Ваше Превосходительство! Уничтожат коммуникации – и конец наступлению, а второго шанса не будет, силы тают! Я вас отстраню от командования в случае неподчинения, генерал.

Махновская армия восстанавливалась не по дням, а по часам. Из деревень, из щелей и запечков выползали селяне с винтовками, выводили тачанки из клуней, ехали ночным шляхом резать белых по гарнизонам.

Выстригались тачанками стойкие офицерские полки. Грабились склады и магазины с боеприпасами и амуницией.

– Отлично! – потирал руки Троцкий, получая донесения в своем штабном вагоне.

– 1-й Симферопольский и 2-й Лабинский полки разбиты махновцами, ваше превосходительство, – докладывали Деникину, почти достигшему Тулы. – Резервов практически не осталось.

…На курганах вдоль железной дороги засели повстанцы, и скупыми очередями (патронов всегда уже мало) сдерживали наступление цепей 13-й пехотной дивизии. Пыхнул один из множества прозрачных винтовочных огоньков, стукнул неразличимый в треске перестрелки выстрел, свистнула одна из множества девятиграммовых винтовочных пуль, и опустил голову на пожухшую траву еще один боец вольной республики.

Похоронили Савву Махно в родном Гуляй-Поле, рядом с отцом и старшим братом, и снова плакала поседевшая мать на руках двух оставшихся младших, и бил салют, и давал клятву Нестор.

Кончался 19-й год, и шел 20-й.

Сходив в еще один рейд с батькой, селянин возвращался домой и приходил в себя. Залечивал раны, набирался сил. Заглядывали свои – кормил-поил их, укладывал на ночлег, давал свежего коня, оставляя себе притомленного. Можно сказать – основная масса махновской армии воевала по вахтовому методу: месяц похода – два дома. Понятно, что качество такого бойца было высокое. Он всегда – с отдыха и переформирования.

Теперь представьте конский пот, заскорузлое белье, грызущие вши. Давно вошло в привычку не жрать сутками, ночевать на земле под дождем, хвататься за винтовку при любом шуме.

Давно вошло в привычку убивать и видеть мертвых рядом. Превращение человека из живого в мертвого стало одной из черт повседневности, работы, образа жизни. Чужих раненых – достреливали или дорезали. Пленных никто не брал: что с ними делать? как содержать и зачем? а отпустишь – завтра же на тебя пойдут? Желающих – принимали к себе. Подневольных солдат могли отпустить на все четыре стороны. Офицеров и командиров-комиссаров убивали всегда.

Давно вошло в привычку делать сотню верст в сутки – дремля в седлах и на телегах. Вошло в привычку, входя в город, взрывать тюрьму, расстреливать «головку» и выявленных офицеров и пособников, менять белье на чужое, но более чистое, разживаться добром, но с оглядкой на батькины патрули, не разрешавшие лишнего. Выпускали срочно газеты – даже эсеровские и большевистские. Выгребали банки, раздавали большую часть денег беднякам. Восстанавливали советы и проводили митинг.

И – уходили, если белые подвигали серьезные силы к очередному городу.

Кривой Рог! Миллерово! Луганск! Мариуполь! Александровск. Екатеринослав. Полтава. Миргород.

Социальные катаклизмы и природные процессы – стороны одного и того же. Еще Чижевский составлял график двенадцатилетнего цикла солнечной активности – и связанных с ней эпидемий и войн.

В результате Великой войны, которая стала называться I Мировой только позднее, погибло 10 миллионов человек только на полях сражений. С мирным населением, умершими позднее от ран в тылу и т.д. – все 20 миллионов. Рухнули империи – Германская, Австро-Венгерская, Российская и Османская. Последовали революции и перевороты – Русская плюс множество на всей территории бывшей России, а также Германская, Венгерская, Турецкая, а также в Северной Персии, в Монголии, в Китае. Мир содрогался и рушился. Было отчего кружиться головам. Было отчего полагать возможной завтрашнюю Мировую Революцию – да она уже шла!

С точки зрения постороннего космического наблюдателя – российская Гражданская война была частью общей бойни Мировой войны. Раньше группы людей убивали друг друга только вот здесь (в Европе), а теперь стали еще и вот здесь, и здесь. (В течение целого года кончающаяся Мировая и уже полыхающая вовсю Гражданская шли одновременно, причем частично на одной и той же (весь запад Российской империи – Прибалтика, Белоруссия, Украина) или сопредельной территории.)

Если тиф – и брюшной, и сыпной – можно объяснить антисанитарией окопной жизни и разрухой в России, то «испанка» – жестокая форма гриппа – пошла косить весь мир, и отвоевавшуюся Европу прежде всего. Испанка собрала с глобуса 20 миллионов жертв – да это смертельнее отполыхавшей войны!

Ну, а в России к Мировой войне была еще Гражданская, а к испанке – тиф. На нашей улице был особенный праздник. Не все же средневековой Европе вымирать от чумы или вырезаться в реформатских войнах…

Настал 20-й год. Прибалтика и Финляндия получили независимость и контрибуции. На Северо-Западе стало тихо. Англичане вывезли склады с Севера и увели свои несколько полков.

Сибирские партизаны и «белочехи» сгрызли изнутри колчаковский фронт, и угроза Москве со стороны Сибири в общем миновала. «Союзники» вытянули ноги, войска и амуницию с Черного моря давно: в их стане шли свои распри, Версальский договор 1919-го года поставил, вроде бы (?..) точку в Великой войне.

Советская (русская) историография всего этого периода – в основном смесь разных форм лжи в идеологических целях. Этот пестрейший и горячейший в мировой истории этап еще ждет своих исследователей. Не написано сколько-то внятного почти ни черта. Но фактом остается: с концом Мировой войны исчезли причины, конкретно породившие Антанту как военный союз. Россия как военный союзник перестала быть в какой бы то ни было форме. Ибо: цель союза была достигнута – враг повержен, раздавлен, ограблен, на все согласился. Союзникам от России больше ничего не требовалось. Помогать какому бы то ни было российскому правительству против врага не внешнего, а внутреннего – такого в договоре не было. Пока большевиков можно было считать агентами Германии, действующими против интересов Антанты – Антанта имела основания и интересы заменить их русским правительством, которое продолжит войну Мировую, т.е. исполнение договора. А теперь, когда все кончено, – господа, это ваши проблемы…