Сочинения в трех томах. Том 1 - Роберт Ханс ван Гулик

с согласия отца я поступила в труппу Куаня. Куань дал отцу в качестве аванса необходимую сумму денег. Вскоре я научилась выступать на сцене, а также исполнять акробатические танцы и жонглировать. Через год Куань вернул потраченные деньги с избытком. Куань — порядочный человек. Он никогда ко мне не приставал и не заставлял меня платить благосклонностью нашим покровителям. Поэтому я осталась с ним. — Она наморщила носик и продолжала: — Я знаю, что всех актеров принято считать проходимцами, а всех актрис — продажными женщинами, но смею вас заверить, что Куань безупречен и порядочен. Сама же я, хотя и не претендую на то, чтобы считаться святошей, никогда не торговала своим телом и ни за что этого не сделаю.

Судья Ди понимающе кивнул, потом спросил:

— Вы говорите, Куань к вам никогда не приставал, а как насчет Мо Мо-дэ?

— Вначале он попытался за мной ухаживать, скорее из-за того, что считал это делом мужской чести, а не потому, что ему этого действительно хотелось. Мне сразу стало это ясно. Однако мой отказ его взбесил: его нелепая гордыня была уязвлена. И с той поры он всегда со мной груб, о чем мне нередко приходилось сожалеть, потому что он великолепный фехтовальщик и выступать с ним на сцене — одно удовольствие.

— Мне не понравилось, что во время представления он запугивал госпожу Оуян, — заметил судья. — Как вы считаете, человек, подобный Мо, способен испытывать наслаждение, причиняя боль женщине?

— О нет! У него неистовый нрав, но в нем нет ни подлости, ни злобы. Могу за это поручиться, я немного знаю мужчин!

— А что, госпожа Оуян тоже его отвергла? Дин заколебалась, помедлила с ответом.

— Дело в том, что госпожа Оуян только недавно поступила в нашу труппу и…

Не закончив фразу, она поспешно допила чай. Потом взяла со стола палочку для еды, подбросила блюдце в воздух и поймала его на кончик палочки столь искусно, что блюдце продолжало вращаться.

— Оставьте это занятие! — раздраженно произнес судья. — У меня снова начинает кружиться голова!

Она ловко подхватила блюдце и положила его на стол. Судья настаивал:

— Ответьте на мой вопрос! Оуян отвергла Мо Мо-дэ?

— Не нужно на меня кричать! — решительно заявила госпожа Дин. — Я как раз собиралась вам это рассказать… Дело в том, что госпожа Оуян несколько неравнодушна ко мне. Но подобные вещи не в моем вкусе, поэтому я держу ее на расстоянии. А Мо убежден, что между нами что-то есть. Поэтому-тр он ревнует и ненавидит ее.

— Ясно. Сколько времени Мо пребывает в составе труппы?

— Около года. Но мне кажется, что на самом деле он никакой не актер, а бродяга: странствует по всей Империи, зарабатывая на жизнь разными способами. Во всяком случае, я уверена, что Мо — не настоящее его имя. Однажды я видела на его куртке иероглиф Лю, но он утверждал, что купил ее у старьевщика. А кроме того, он, должно быть, уже бывал раньше в этом монастыре.

— Откуда вам это известно? — поспешил задать вопрос судья.

— Уже в первый день по прибытии сюда он мог довольно хорошо ориентироваться. Все мы считаем, что это довольно противное место, и стараемся по возможности не покидать своих комнат, но Мо большую часть времени где-то скитается в полном одиночестве и совершенно не боится потеряться в этом странном кроличьем лабиринте.

— Будьте с ним поосторожней, — мрачно посоветовал судья Ди. — Кто знает, он может оказаться преступником. А еще меня тревожит госпожа Оуян.

— Надеюсь, вы не считаете, что она тоже может оказаться преступницей? — поспешно спросила госпожа Дин.

— Нет, но мне хотелось бы разузнать о ней чуточку побольше.

Он выжидательно посмотрел на девушку. Некоторое время она колебалась, потом сказала:

— Я обещала Куаню никому об этом не говорить, но, в конце концов, вы же представитель власти, а это другое дело. А кроме того, мне не хотелось бы, чтобы вы подозревали госпожу Оуян в каких-то недобрых делишках. На самом деле она не актриса, и Оуян — не настоящее ее имя. Мне неизвестно, кто она в действительности. Знаю, что она из столицы и довольно состоятельная женщина. Она заплатила Куаню круглую сумму, чтобы попасть в этот монастырь на торжественное празднество и получить разрешение присоединиться к нашей труппе на время выступления здесь. Она заверила Куаня, что ее единственная цель — предостеречь кого-то в монастыре, для чего ей и нужно выступить на сцене со своим медведем, и поставила условие, что сама выберет себе грим. Куань не увидел в этом ничего дурного, а поскольку предложение обещало двойную выгоду, согласился. Когда мы сюда прибыли, она не принимала участия в нашей подготовке монахов, предоставив Куаню, его жене и мне обучать этих болванов, как нужно держаться на сцене. От Мо в этом тоже не было особого проку.

— Вы думаете, что Мо раньше не знал госпожу Оуян?! — быстро спросил судья.

— Это мне неизвестно. Когда они оказываются рядом, то чаще всего ссорятся. Ну а сегодня мы видели, как она загримировалась, чтобы походить на юную госпожу Бао, а когда Куань спросил, зачем она это сделала, она ответила, что это ее личное дело. Когда вы неожиданно зашли в гости к Куаню, он перепугался, потому что решил, что госпожа Оуян замешана в каких-то преступных делишках и вы намереваетесь провести расследование. Вот и все, но, прошу вас, не говорите ни Куаню, ни кому-либо другому, что я вам сообщила обо всем этом.

Судья Ди понимающе кивнул. Он с унынием подумал, что от этого странного сообщения все еще больше запуталось. Он поднялся со стула, но вдруг почувствовал тошноту. Тогда он подал госпоже Дин знак, чтобы та оставила его одного, и доковылял до ночного горшка в углу. Его обильно стошнило.

После того как судья обмыл лицо в тазике, что стоял на столике, и расчесал бороду, он почувствовал облегчение. Выпив чашку чая, он подошел к двери и позвал госпожу Дин. Он чувствовал себя значительно лучше, головная боль прошла. С улыбкой он сказал:

— Ну а теперь я отправляюсь куда шел. Еще раз благодарю вас за своевременную помощь. Если я смогу быть чем-то вам полезен, дайте мне знать. Я никогда не забываю добра!

Госпожа Дин кивнула. Опустив очи долу, она некоторое время играла кончиками своего красного пояса. Вдруг она подняла глаза и сказала:

— Я бы хотела попросить у вас совета по… по одному довольно деликатному вопросу. Это все странновато… но вам, как судье, наверняка приходилось слышать многое, о чем не принято говорить