Нихилени - Мирланда Ойтен

спуск с нагорья к морю был усыпан, как рассыпавшимися косточками, домами для летнего отдыха. Круглые, с наклонными стенами и фигурными окнами, широкими террасами, изогнутыми и плоскими крышами, бассейнами и лестницами к морю. Они были ярко раскрашены, но при этом стояли достаточно далеко друг от друга, чтобы не мешать отдыхающим. Эти дома всего несколько лет назад построил дядя Строитель, когда они с Рем покинули город, а Строитель отбыл два года в изоляции за убийство племянника.

Ан помнила свои слёзы, когда узнала, что сестрёнка немедленно уезжает вместе с отцом. Для блага семьи чудовищный случай скрыли. Помогло то, что Боец не был гражданином, и принадлежал Дедушке. Кузен пропал из мира, словно его никогда не было. Если бы не его убитая горем мать, Ан бы была готова поклясться, что Бойца никогда не существовало.

Когда всё случилось, и дядя убил Бойца, отец вернулся домой через неделю. Не найдя её дома, он пришел к школе. Внутрь его не пустили, он уселся на лавочку напротив его окон. Ан заметила его и да звонка сидела, как на иголках, не очень следя за происходящим вокруг. На перемене она выбралась в окно туалета на первом этаже и перелезла через забор по дереву. Отец поймал её и аккуратно составил на землю.

— Тебя не хватятся?

— Чёрт с ними. Скажу, что меня ты забрал.

Они сели на лавку в сквере рядом и долго молчали. Отец гладил её по голове, а Ан радовалась, что все синяки уже зажили. Дома даже без отъезда Рем всё было плохо. Хотя все делали вид, что ничего не случилось, взрослые страшно перепугались. Некоторые уехали, некоторые остались, большинство детей пропало, с родителями или без. Кел был выселен отцом в школу, и страшно злился, что не может вернуться.

— Ты точно цела? — тихо спросил отец. Он был бронзовый от южного солнца, и слишком легко одет для осени.

— Ага. Дедушка же тебе сказал.

— Да мало ли что он сказал, — отец крепко её обнял. Ан прижалась к боку и закрыла глаза.

— Ты выросла, — тихо сказал отец, гладя её голову и плечи.

— Ты меня меньше месяца не видел, куда я могла вырасти? — Ан оглянулась на окна школы. Интересно, кто их сейчас видит? Да и чёрт с ними. Пусть ищут и думают, что хотят.

— Когда свои дети будут, поймёшь. Вы растёте быстрее, чем успеваешь опомниться.

— Так останься дома, па. Не уезжай.

Отец не ответил. Они сидели долго, чуть ли не до обеда, и молчали. Ан знала, что папе лучше не оставаться дома.

Каждый год он несколько раз приезжал к ней, неделю жил на диване в гостиной. Ан бросала уёбу, все дела, брюзжащего Кела, и они проводили время вместе, навёрстывая то, что могли бы вместе делать отец и дочь. Например, ходили в зоопарк. Ан ловила себя на мысли, что на третьем десятке глупо заниматься такими детскими вещами, но ей было плевать. Отец зимой пошутил, что её теперь можно не называть тыковкой, и Ан немедленно собралась и начала подкрашивать волосы. Иногда она перебарщивала, и отец её дразнил ржавчиной и апельсином. Ан делала вид, что обижалась.

А пока отец был в отъезде, она всё чаще думала, что после учёбы стоило бы выбраться из Дома, уехать далеко-далеко и поселиться где-нибудь у тёплого моря, подальше от семьи, глупых людей и шума. Ан накопила денег, научилась работать и уговорила отца согласиться на её план. Оставалось одно препятствие: они были модификатами, они не были гражданами и принадлежали Дедушке. А что думал по поводу её плана он, Ан не знала. Возможно потому, что никак не решалась спросить у него самого. Хотя все считали, что дед ей благоволит, раз регулярно зовёт помочь справиться с техникой в его кабинеет или лабораториях, Ан так не думала.

Перед отъездом Дедушка позвал её починить фильтр в его аквариуме. Ан не отказалась. В большой гостиной их создателя, несмотря на прошедшие с того несчастливого дня, когда Боец всё испортил, ничего не изменилось, только вместо стеклянного стола стоял простой деревянный из гладко отполированных досок.

Пока она разбирала на расстеленной плёнке на рядом с аквариумом фильтр, Дедушка сидел в кресле и читал. Планшет на столе неторопливо бубнил выпуск новостей. Ан слушала его вполуха. То, что происходило в мире, волновало её мало. Благодаря некоторым родственникам она знала, что цена всем этим новостями не выше, чем её старым домашним кедам.

Но одна новость заставила её вздрогнуть. Рассуждение о возможном уравнивании модификатов первых поколений в правах с людьми. Ан аккуратно положила отвёртку на пол так, чтобы плёнка не шуршала.

— Интересно?

Ан не услышала, как Дедушка подошел, но уже почти привычно не вздрогнула. Только очень глубоко внутри пообещала, в который раз, быть внимательней.

— Вроде того, — Ан не стала скрывать и сосредоточилась на фильтре, изредка поглядывая на белые мягкие ботинки на светлом ковре чуть в стороне от неё.

— Ты, если мне не изменяет память, хочешь куда-нибудь уехать отсюда. Твой дядя мне рассказал, а ему, полагаю, Кел.

— Я была бы не против, — осторожно согласилась Ан и мысленно пообещала утопить мерзавца-брата.

— Тебе так надоела наша семья?

— Нет, разумеется. Просто мне кажется, пора будет отправляться в свое плавание.

— Не хочешь остаться здесь, как твой брат Келиан?

— Я не против, но хочу попробовать жить сама. А там уже решу. Вернуться-то я всегда смогу?

Дедушка хмыкнул и присел на подлокотник ближайшего дивана. Ан приподняла взгляд. Дедушка, как всегда в своих простых штанах и футболке смотрел в окно и пил кофе из чашки с глупой кошачьей рожицей

— Поедешь к своей подруге Рем?

— Не знаю еще.

— Что ж, я не против, на случай, если тебе вдруг понадобится мое мнение.

— Мм, спасибо!

— И я бы посоветовал тебе забрать с собой отца. Думаю, какое-то время ему будет безопаснее побыть с тобой.

— Хорошо, — Ан остро захотелось спросить, к чему этот совет. Но перебороть привычку молчать в дедовом присутствии и не раздражать, оказалось выше её сил. Дедушка словно почувствовал её внутренние сомнения, и дружелюбно спросил:

— Знаешь, что будет, когда эта проблема наконец-то решится, и вы получите свои паспорта?

— Многие покинут дом? — предположила Ан и прикусила язык. Она-то сама уже давно выбрала место, где хочет обосноваться и забрать с собой отца.

— Да, многие. Отец твоей любимой кузины, например.

Ан хотела было возразить, что Красавица вовсе не ее любимая кузина, но не стала. Она чуть-чуть повернула голову, но опять увидела только