Протокол «Шторм» - Влад Полевой

– То есть в подвале аппарат не спрячешь?

– Что я тебе и пытаюсь втолковать уже пару минут.

– Значит, стоит искать в городе. Заброшенные заводы, или, наоборот, функционирующие, но сдающие помещения в аренду. Подойдут ангары, грузовой порт и прочие сооружения, подпадающие под размер, а также способные потреблять энергию на законных основаниях.

– Так это половина города и окрестностей, умник, – хмыкнула Кали.

– И именно поэтому нужно за ними проследить. Найдем точку переброски – найдем и всю банду, осуществляющую противоправные действия.

– Ну, как скажешь, дорогой, – Кали обнажила белые зубки в своеобразном симбиозе звериного оскала и улыбки и снова уткнулась в телефон.

Работа оперативного сотрудника оказалась настолько нудной и скучной, что Пашка искренне проклял тот день, когда покинул пределы родного гаража и с энтузиазмом влез в это полевое задание. Квартира, двухкомнатная, на третьем этаже, с балконом и новеньким ремонтом, наверное, влетела отделу в копеечку. Даже аренда ее на непродолжительный срок по сумме равнялась Пашкиной зарплате. Среди благ цивилизации имелась душевая кабина с функцией массажа, большой телевизор в полстены и, о чудо, вполне прилично работающий кондиционер. Однако на этом прелести семейной жизни с Кали и заканчивались. Внешние удобства несколько компенсировали складывающуюся ситуацию, однако день ото дня девица становилась все враждебнее, и уже на третий день слежки за черным ходом в роддом Пашка отметил, как Кали, нарезая на кухне колбасу, как-то нехорошо косится на него, сжимая в руках острый нож.

Скука, праздность, бессонные ночи и тонны выпитого кофе. Красные глаза, боль в спине от неудобного дивана и постоянные насмешки Кали. Казалось, что время, став врагом Кочеткова, замедлило свой ход, стараясь, чтобы все неприятные мгновения стали минутами, а потом плавно перерастали в часы. Нервы, срывы, снова кофе, потом сигареты, редкие перерывы на сон – не потому, что нету времени, а потому что не спится, глаза не закрываются.

На вторую неделю незнакомцы с красными газами так и не появились, а Кали окончательно перестала разговаривать с Пашкой. Те редкие моменты, когда следовало-таки общаться, вроде пересменки, обходили затейливым мычанием и перестукиванием через стену. И вот миг настал. Кочетков такой квинтэссенции эмоций не получал ни разу. Варево получилось знатное. Если взять и ссыпать в большой котел добрую порцию ожидания рождества, сдобрить предчувствием удачи на ипподроме, добавить несколько литров отличного настроения в солнечный погожий денек и сверху приправить это ощущением от снятых ботинок, что немилосердно жмут… получается что-то настолько чудесное и волшебное, что словами просто не передать.

Пашка в этот момент делал сразу три дела. Смотрел в бинокль на штативе, отхлебывал кофе и пережевывал бутерброд с вареной колбасой. Сам напиток давно уже перестал действовать как бодрящий и употреблялся скорее в силу привычки, а вот круг розовой колбаски на толстом ломте батона с маслом сохранял свою актуальность. С удовольствием наслаждаясь завтраком и отсутствием враждебной ауры напарницы, Кочетков наблюдал за улицей, и вдруг на горизонте, а точнее из-за угла многоквартирного дома появилась парочка граждан, как нельзя лучше подпадающих под описание. Оба хорошо одеты, с аккуратными прическами и в чистых ботинках. Один молодой, поджарый, скуластый и с чуть бледноватым цветом лица, а вот второй – полная его противоположность. Оптика у Пашки была армейская, так что портрет второго гражданина можно было обрисовать так, будто не в бинокль смотришь, а стоишь в паре метров от объекта слежки. Общая бледность на его лице переходила в некую синеву. Дряблая кожа, заострившийся нос и черные круги под глазами, которые не скрывали даже большие солнцезащитные очки, выдавали наличие долгой болезни. Шел он, в отличие от своего провожатого, очень осторожно, придирчиво выбирая место на асфальте, чтобы поставить ногу, часто останавливался отдохнуть, и его молодой спутник с титаническим спокойствием дожидался, пока приятель переведет дух. Как только больной был готов, люди возобновляли движение.

– Кали! Похоже, наши!

Кочетков отложил бутерброд, отставил кофе и вновь прилип к окулярам бинокля. Гости медленно, но уверенно двигались по тротуару к роддому и, похоже, сворачивать не собирались. Очки у них на лицах были, цивильный прикид тоже. Кто же, как не они?

– Кали! Да где ты там?

Вновь не получив ответа, Пашка бросился в комнату, где спала оперативница, и застыл на пороге, уткнувшись взглядом в пустую кровать. Среди простыней и подушек, поверх кроватного хаоса лежал клочок бумаги, на котором было выведено:

«Уехала в отдел. Буду к пересменке».

– Замечательно! – Драйвер в сердцах рубанул ребром ладони по дверному косяку. Вновь поспешив к биноклю, он наблюдал, как двое неизвестных подошли к двери черного хода. Молодой помог старому присесть на скамейку рядом, а сам постучал в дверь. Ждать пришлось недолго. Спустя пару мгновений та приветливо распахнулась, и бородатый малый в синем халате уборщика, высунув голову в образовавшийся проем, сначала кивнул, а затем поманил рукой.

Нужно было что-то делать, и делать срочно. По агентурным сведениям, параллельщики долго в здании не задерживались. На весь процесс того, что они творили внутри, уходило до получаса, а за это время Кали ну никак не могла появиться на пороге. Требовались инструкции, однако хамоватой девице звонить не хотелось. Недолго думая вытянув из кармана джинсов телефон, Пашка набрал номер Библиотекаря.

– Слушаю тебя, – раздался спокойный, всегда уверенный голос.

– У нас накладка, – хмуро произнес Кочетков. За все время разговора его не оставляло гаденькое чувство, что он сдает свою напарницу начальству. Пусть мерзкую, склочную, хамоватую, однако сливает с потрохами. – Кали нет на месте. Она должна быть в отделе.

– И в этом проблема? – голос шефа не выражал никаких эмоций, так что последствия разговора было предугадать сложно.

– Объекты. Они появились. Уже зашли в здание. Под описание подходят полностью. Что мне делать?

– Секунду. – В трубке зашуршало, потом послышалась возня, будто кто-то намеренно елозил телефоном по твердой поверхности. – Надо проследить.

– Так я не умею. – Сказать, что Пашка растерялся, значит ничего не сказать. Одно дело наблюдать за происходящим из бинокля, отгороженному от внешнего мира трехслойными стеклопакетами, и совсем другое – следить за кем-то на улице.

– В этом случае ничего страшного, – поспешил успокоить подчиненного Библиотекарь. – Слишком нагло себя ведут, уверены в безнаказанности, а следовательно, не оглядываются по сторонам. Твоя задача – просто идти метрах в ста от них, стараясь не упустить из вида. Посмотрят на тебя, притворись, что завязываешь шнурок на ботинке или читаешь афишу. Все контакты отслеживать. Разговаривающих с параллельщиками по возможности снимать на мобильный телефон, адреса, куда они пойдут, записывать, номера машин, в которые сядут, записывать, и всю информацию немедленно отправлять мне.