Каждому по заслугам - Людмила Мартова

– Ясно. – Настя отвернулась, скрывая улыбку, потому что этот высокий и крупный, очень суровый мужчина выглядел сейчас крайне трогательно. – Я готова, Михаил Евгеньевич, пойдемте.

Подошел Костя Малахов, помахал Насте рукой. Выглядел он каким-то непривычно счастливым. Аж светился весь. Интересно, в лотерею выиграл или влюбился?

– Где второго понятого будем брать?

– В любую из соседских квартир позвоним. Тут одни пенсионеры живут, так что проблемы не составит.

Жилище Гольцова встретило их тишиной и какой-то безысходностью. Алексея Аркадьевича убили ночью, так что шторы повсюду так и остались закрытыми, не пропуская солнечный свет. Зимин прошагал к окну в гостиной, раздвинул их, но веселее не стало.

Настя подумала, что такое ощущение создает антикварная мебель, которая заставляла комнату так плотно, что съедала и пространство, и воздух. Мебель была дорогая, сразу видно. И техника… Большой современный телевизор чуть ли не во всю стену гостиной, еще один в спальне, компьютерный моноблок в библиотеке. И это не говоря о водонагревателе в ванной, качественной кухне из натурального дерева, недешевом матрасе на кровати. Да, покойный явно жил на широкую ногу.

Костя и Зимин начали осматривать квартиру. Старушка-соседка, приглашенная понятой, пугливо умостилась в углу дивана. Насте же не сиделось. Трогать она ничего не могла, зато оглядывалась с полным на то правом, стараясь примечать детали. К примеру, дверь в квартиру одна, но сейфовая, чуть ли не бронированная. Неужели покойный так боялся грабителей? Хотя да, тут явно есть что грабить.

Картин на стенах нет. А это странно, ведь Гольцов считался знатоком живописи. И вообще из антиквариата только мебель, больше ничего. Ну и еще очень много книг и альбомов по искусству. Одна из комнат заставлена стеллажами, на которых хранится целое научное состояние.

Настя подошла ближе, принялась рассматривать книги. Следить за тем, как мужчины вытаскивают ящики шкафов, ей было неинтересно. Если найдут что-то стоящее, все равно позовут. Она же понятая. Стеллажей было пять. Настя медленно прошлась вдоль них, жалея, что не может погладить пальцами прохладные корешки. Четыре стеллажа, по два с каждого края, были заставлены именно книгами, среди которых, надо признать, имелись не только научные труды, но и классика, и даже беллетристика, включая детективы.

Например, Алексей Аркадьевич очень любил Дика Френсиса с его детективами о скачках и Рекса Стаута с его Ниро Вульфом. Что ж, не самый плохой выбор, как и полное собрание сочинений Агаты Кристи. На среднем стеллаже, более широком, чем прочие, лежали альбомы.

У Настиной мамы дома тоже была неплохая библиотека, и альбомы с живописью в ней имелись. Лежали они сверху и сильно выступали вперед, что портило внешний вид, придавая неряшливость. Мама из-за этого злилась, все грозилась что-нибудь придумать, но руки не доходили. Здесь же этот вопрос был продуман изначально.

Она бы взяла альбом, на глянцевой суперобложке которого было написано «Русский музей», полистала бы страницы. К живописи Настя, в отличие от подруги Нюси, была равнодушна. Это та в какой-то момент так увлеклась искусством, что записалась к Гольцову в кружок. И дома у него бывала. Наверное, эти альбомы ей прекрасно знакомы.

– Анастасия, подойдите, пожалуйста. – Голос Зимина вернул ее из раздумий.

Настя прошла в спальню, куда переместились Зимин и Малахов. Там, в одной из прикроватных тумбочек, была обнаружена коробка из-под шахмат, а в ней перетянутая резинкой пачка долларов. Три с половиной тысячи. Не много, но и не мало. Для одинокого пенсионера особенно.

– Больше ничего ценного, – сказал Костя. – Правда, еще одна комната осталась.

– Да, библиотека, – кивнула Настя. – Но там только очень много книг, диван, рабочий стол с компьютером и кресло.

– Может, документы какие найдем. Договоры. Откуда-то у него все же были средства на такую безбедную жизнь. И убийца, похоже, ничего не забрал. Даже пачку долларов, которая лежала в открытом доступе. Такое чувство, что он вообще ничего не трогал. Пришел, убил, слил кровь и ушел.

Все, включая соседку, переместились в библиотеку. Теперь старушка сидела на самом краешке дивана здесь. Настя опустилась рядом, потому что все, что ее интересовало, уже посмотрела. Больше здесь ничего не было. В ящиках стола действительно оказались документы, в том числе старые трудовые договоры с юридической академией, где Гольцов недолго читал лекции.

Компьютер оказался запаролен, и Зимин досадовал, что не сможет посмотреть электронную почту.

– Может, спецам показать? – спросила Настя.

– Чтобы показать спецам, изымать надо, а у меня на то ни малейшего основания. Гольцов – жертва, а не подозреваемый. И ничего подозрительного мы так и не нашли. Костя, среди книг посмотри.

– И зачем ему такая прорва альбомов? – Малахов подошел ближе, поднял стопку, покачал на ладони. – Это за всю жизнь не пересмотреть.

– А надо бы, если хочешь считаться культурным человеком, – засмеялся Зимин. – Мою Снежинку из этой комнаты было бы не увести.

– Ребята, тут что-то не так, – в голосе Малахова послышалась легкая растерянность.

– Что именно не так? – Зимин моментально насторожился, как медведь, почуявший угрозу.

Он вообще походил на медведя. Это Настя еще при первом знакомстве отметила. Большой медведь с густой, чуток свалявшейся шерстью, медленными движениями и способностью постоянно быть начеку.

– Ширина полок. У этого среднего стеллажа они шире, чем у остальных.

– Кость, так это из-за альбомов, – предложила Настя, удивленная, что Малахов может не понимать такой очевидной вещи. – Они шире стандартной книги, поэтому и стеллажи так заказаны.

– Настя, я не тупой, – сказал Костя весело и достал из кармана рулетку. – Смотри. Полка с книгами глубиной двадцать сантиметров. Полка с альбомами – тридцать. А этот средний стеллаж выступает вперед не на десять сантиметров, а на двадцать. Точнее, даже на двадцать два.

– Ничего не поняла, – призналась Настя.

Зато Зимин с заинтересованным видом шагнул вперед:

– А ну-ка, покажи.

Костя протянул ему рулетку, и Зимин повторил какие-то непонятные Насте манипуляции с замерами, после чего отдал рулетку и озадаченно почесал затылок. Медведь взъерошил шерсть.

– Ну ты, Константин, глазастый. Действительно, сантиметров двенадцать лишних.

– И что это значит? – жалобно спросила Настя.

– А это значит, что за средним стеллажом есть полость или еще какое свободное пространство, аккурат в эти двенадцать сантиметров.

– То есть тайник? – сообразила Настя.

– Ага. Надо только понять, как эта штука открывается.

Они с Малаховым начали ощупывать конструкцию, а Настя с интересом наблюдала за их действиями. Неужели и правда тайник?

– Может, надо книги снять? – спросил Костя.

Настя хмыкнула:

– Вряд ли. Они весят килограммов сто. А Гольцов уже был старичок. Вряд ли он каждый раз, когда ему нужно было открыть свой тайник, таскал такие