Последний реанорец. Том VI - Вел Павлов

отозвался цесаревич. ‒ Более двух дней нас преследовал цербер, его останки под разрушенной стеной. Захару пришлось вступить с тварью в битву прямо здесь. Думаю, вы понимаете, какие разрушения она могла принести, если бы попала за внешнюю стену. Мы торопились в форпост, чтобы помочь отбить нападение. Поэтому увольте нас от своих криков. Они справедливы. Но уже сегодня артефакторы рода Романовых с позволения Долгоруковых и Шереметевых займутся починкой. Даю вам своё слово. Сию же секунду, если вас не затруднит, нужно помочь Захару.

‒ Как прикажет его высочество, ‒ громко отозвался граф и, оказавшись подле меня, как можно бережнее подхватил моё тело под культю, а нам навстречу уже на всех парах сквозь разрушенную стену неслись стражи.

‒ Как дела в форпосте? ‒ затихающим голосом спросил я, потому как организм уже был на грани бессознательного состояния.

‒ Сносно, ‒ скривив харю, честно признался увалень. ‒ Правда, как оказалось у нас в полисе завелись ренегаты. Эти предатели открыли врата, но подоспевшие стражи чудом отбили вторжение, что радует, они не успели добраться до серединной стены. Да и многие уникумы вернулись вовремя, но теперь наши условленные рубежи в полном Хаосе. Однако, не это самое скверное…

После слов Шувалова внутри зашевелился предательский червячок, реанорское чутье почувствовало мгновенно подвох, а темнота перед глазами расступилась, подобно мутной воде в реке.

‒ О чем ты лопочешь, старик? ‒ холодно вопросил я, ощутив нутром неладное.

‒ Совсем недавно к нам на практику поступил отряд молодежи из академии. Три парня и три девушки. Так вот четверо из них теперь считаются погибшими. Меня ведь теперь их родичи закопают…

Девушки? Быть того не может. Нет! Они ведь… Неужели…

‒ Как их зовут?! ‒ рявкнул резко я, остановившись на месте.

Пару мгновений Шувалов с печалью в глазах созерцал моё лицо, а после выдохнув, заговорил.

‒ Якушев, Саруш, Потёмкина и… Трубецкая.

После слов графа внутри всё сковало многовековым льдом, следом неизвестная и родная частица меня самого ухнула куда-то вниз в гнилую и промозглую темноту прошлого. В глазах же стоящего передо мной увальня я смог увидеть, что черты на моём лице стали искажаться, принимая давно забытый реанорский образ в моменты сильного гнева, ярости, злобы и эйфории. А с губ самопроизвольно сорвался хрип и заозиравшись по сторонам я задал замогильным тоном всего лишь два вопроса.

‒ Кто… посмел напасть?.. Вы не видели случайно мою руку? Она отлетела куда-то сюда… Кажется, у меня появилась работа…

Однако мутная тёмная пелена в глазах и подкашивающееся тело были не согласны с моими громкими заявлениями.

Глава 13. Клятва, плен и послание...

Всех ублюдков вырежу под корень. Всех! Всех, кто посмел протянуть свои грязные лапы к моим надеждам и планам.

Крохи магии и духа вновь вспыхнули слабым биением, но уже в следующее мгновение Ростислав правой рукой удержал моё тело в ровном положении, которое пошатнулось само по себе, и следом за мной с немым вопросом взглянул на Шувалова.

‒ Проще было бы задать вопрос, кого здесь не было… ‒ протяжно выдыхая скривился начальник форпоста. ‒ Разведка доложила, что здесь по большому счету были все. Ясака, Хиго, Акаши, Камару, Агари, персы, афганцы. Некоторые говорят, что видели даже Нассау и Габсбурга, но они не вступали в битву, а лишь наблюдали. В принципе, как и большинство западников.

‒ Габсбург и Нассау? Кто именно … из них? ‒ холодно процедил я, чувствуя, что в любой момент могу отключиться, а накопившаяся усталость вновь навалилась с новой силой.

‒ Точно видели Оттона Габсбурга и Сурмина Нассау, ‒ спокойно ответил граф.

Во как значит. Тут был весь сброд. Это хорошо, просто замечательно. Не нужно будет за ними бегать по всему миру.

‒ Как так случилось, что здесь оказались студенты академии? ‒ подал голос Романов, всё также продолжая поддерживать мою тушу. ‒ Кто позволил?

‒ Практика, ваше высочество… ‒ невольно скривившись отчитался Шувалов. ‒ Документы подписаны ректором академии и его величеством.

Что за бред?! Куда смотрел Потёмкин и Трубецкой? Хотя если мыслить в ином ключе, то я могу понять их действия и посылы. Большинство женщин моей расы сражались на поле боя наравне с мужчинами. И умирали… тоже наравне с мужчинами.

‒ Старик, почему ты сказал, что эта четверка считается погибшими? ‒ перешел я к главному. ‒ Где их тела?

Трепещи Ракуима! И почему так гадко внутри от простого осознания чужой смерти?..

‒ Тела… не нашли… ‒ чуть запнувшись отозвался увалень.

Что? Не нашли?

‒ О чем ты бормочешь? Так они живы или мертвы? ‒ холодно осведомился я. ‒ Ты можешь ответить точно?

‒ Тут вот в чем дело, ‒ вдруг продолжил граф с кислой миной. ‒ Не досчитались еще семерых стражей включая молодежь. Тел и останков нет. Есть вероятность того, что всему виной ренегаты. Части перебежчиков удалось сбежать. Скорее всего, они забрали кого-то с собой.

Военнопленные, значит. Слава Бездне, живы всё-таки…

От осознания всей ситуации разом, сковавший все внутренности лёд стал медленно оттаивать, а гнилостный привкус горечи и поражения резко отступил на второй план.

Ну всё, сука! Вы подписали себе смертный приговор. Я не потому столько горбатился на столповом и в дикой стигме для своего светлого будущего, чтобы кучка никчемных предателей и ренегатов испоганили все планы и отобрали моих будущих жен. Фумайо, старая тварь, ты и твои дружки вконец допрыгались. А Габсбург, похоже, не понял с первого раза с кем связался. Интересно, эта дрянь Валуа тоже была здесь или она оказалась умнее? Хотя плевать! Вы, скоты, разозлили не того реанорца.

Да будет так!

Услышь меня, Бездна! Клянусь твоим именем и своей силой, что совсем скоро всё это отребье будет подыхать в страшных мучениях. Залью всё кровью. Найду каждую шваль. Если хоть волос упадёт с головы Алины и Прасковьи, либо увижу царапину на лицах своих будущих жен, все круги Преисподней покажутся им лёгкой прогулкой. Мне не впервой поступать таким образом.

Стоило закончить, как тело пробило чужеродным разрядом силы, а в области лба я ощутил нежные прикосновения заботливых пальцев и знакомый веселый далёкий женский смех.

‒ … я тебя… услышала… мой реанорец…

‒ Моя рука… ‒ вновь повторил я слабым голосом, оглядываясь по сторонам и мутным затухающим взглядом пытаясь отыскать утерянную часть тела, но единственное на что натолкнулись глаза это часть разрушенной